Rambler's Top100

№ 655 - 656
21 сентября - 4 октября 2015

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Человек и природа в развитии сельской местности Нечерноземья

Изменение сельского расселения в России в конце XX - начале XXI века

Пространственные контрасты сельской местности

Развитие процесса субурбанизации на примере Белгородской агломерации

Архив раздела Глазами аналитиков


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:


Google
Web demoscope.ru

Изменение сельского расселения в России
в конце XX - начале XXI века[1]

Алексеев А.И.[2], Сафронов С.Г.[3]
(Опубликовано в журнале "Вестник московского университета" Сер. 5 География 2015 №2 с. 66-76)

Введение. Интерес к изучению сельского расселения в отечественной науке обусловлен особой ролью сельской местности в сохранении и развитии всего исторического обитаемого пространства России, а значит, и сельского расселения, выступающего в качестве ее каркаса. Хотя по доле городского населения Россия вполне сравнима с развитыми странами, глубина этой урбанизированности весьма относительна. Российская сельская местность имеет свое продолжение в городах, подавляющая часть жителей которых — горожане в первом или втором поколении, для которых сельские ценности по-прежнему играют очень большую роль.

Сельское расселение в отечественной науке изучали специалисты разных направлений, одно из ключевых — в качестве неотъемлемой части процесса колонизации, который многие специалисты рассматривали как осевой для русской истории[4]. В советский период большинство сельских поселений считалось элементами колхозно-совхозной организации сельскохозяйственного производства, поэтому выделялись такие типы поселений, как центральные усадьбы колхоза/совхоза, поселки отделений и бригад, прифермские и др.[5]. Начиная с 1960-х гг. в связи со сселением неперспективных деревень, которое в общественном сознании было гипертрофированно воспринято как очередное преступление советской власти, ключевыми темами стали устойчивость сельских поселений и перспективы их типов, реальное же значение этой кампании было далеко не столь значительным[6]. Хотя негативные тенденции в сельском расселении стали проявляться еще в конце советского периода, но в большинстве научных исследований речь шла о развитии сельского расселения.

В постсоветский период экономический спад усилил кризис села в большинстве регионов страны, однако непосредственно сельскому расселению на общероссийском уровне были посвящены лишь отдельные исследования[7]. Большинство же работ 1990—2000-х гг., посвященных сельской местности и охватывавших всю страну, было связано с обсуждением конкретных практических задач, например с анализом трансформации сети учреждений социальной сферы[8], сдвигов в сельскохозяйственном производстве или более широкого круга проблем сельской местности[9]. Исследовалась и взаимосвязь расселения с подвижностью населения[10].

Непосредственно сельскому расселению посвящен ряд интересных работ, в которых современные тенденции трансформации сельского расселения обобщались на региональном уровне[11], или касались ситуации в специфических пригородных ареалах[12].

На первый взгляд основные тенденции трансформации собственно сельского расселения в постсоветский период аналогичны процессам, начавшимся еще в конце советской эпохи. Они были лишь усилены и обострены происходившими в стране социально-экономическими преобразованиями. Однако общестрановые оценки и показатели оказываются не вполне корректны на региональном уровне. Сравнение ситуации в течение двух поздне- и постсоветских десятилетий позволяет показать, что они в разное время и с разной скоростью вступали в процесс трансформации сельской местности, а ее результаты и модели такой трансформации в разных частях страны заметно отличаются.

Трансформация сети сельского расселения лишь индикатор процессов, за которыми стоит ряд факторов, последние можно условно разделить на два типа. Первый тип — экзогенные, связанные с влиянием на сельскую местность внешних причин, прежде всего урбанизации, усиления притягивающей силы городской среды. Эти факторы опосредованно воздействовали на сельскую местность, “вытягивая” из нее наиболее активное население, и были основными в советский период.

В 1990-е гг. стали усиливаться факторы второго типа, имеющие, скорее, эндогенную природу и связанные с коренной трансформацией самой сельской местности. Прежде всего, это изменение экономической основы села, а вместе с этим и функций многих сельских поселений, утративших поселкообразующую базу в виде подразделений коллективных сельскохозяйственных и лесозаготовительных предприятий. Взамен усиливаются другие функции — селитебные, рекреационные, связанные с предоставлением социальных услуг. Параллельно растет территориальная подвижность сельских жителей, многие из которых получают основные доходы от деятельности, не связанной с занятостью в аграрной сфере или лесном хозяйстве.

Для анализа этих процессов, чтобы отделить быстрые, но кратковременные изменения от долговременных тенденций, было выбрано два 20-летних интервала. Кроме того, в связи с переходом государственной статистики на учет населения в разрезе муниципальных образований, а не населенных пунктов анализ тенденций в развитии сельского расселения в перспективе может стать крайне затрудненным.

Результаты исследований и их обсуждение. Динамика численности сельского населения, “административная рурализация". В целом по России сельское население и в конце советского периода, и в постсоветский период, судя по статистике, меняется незначительно. Однако реальные процессы миграционного оттока сельского населения в города маскируются административными решениями — преобразованием сотен поселков городского типа (ПГТ) в категорию сельских поселений. Всего за период с 1991 по 2010 г. таким образом был изменен статус 725 ПГТ, в результате чего численность сельского населения России искусственно увеличилась на 2,4 млн человек.

Особенно большие изменения произошли в Свердловской области (численность сельского населения выросла на 211 тыс. человек), Башкирии (180 тыс.), Ростовской области (168 тыс.), Алтайском крае (136 тыс.) и Оренбургской области (128 тыс.). В относительных величинах самые большие искажения характеризуют Карелию: более 1/3 ее сельских жителей в 2010 г. — это недавние жители ПГТ; вместе с ними доля сельского населения в республике составляет 22%, а без них 14%. Более 30% сельских жителей составляют недавние жители ПГТ в Свердловской и Сахалинской областях, здесь за счет административных преобразований долю сельских жителей искусственно увеличили в первом случае с 11 до 16%, а во втором с 14 до 20%.

Анализ плотности сельского населения, рассчитанной без учета перевода ПГТ в села, показывает в целом ее постепенное снижение с юго-запада на север и северо-восток (рис. 1). В пределах Европейской России плотность населения закономерно снижается с юга (степная зона с плодородными почвами, почти сплошь распаханными) на север, где сплошная сельскохозяйственная освоенность сменяется сначала выборочной (в зоне смешанных лесов), а затем очаговой (в тайге).

Рисунок 1. Динамика и плотность сельского населения в 1970—2010 гг. (без учета поселков городского типа, утративших статус городских поселений; данные по Чечено-Ингушетии приводятся в границах 1989 г.)

Динамика численности сельского населения также носит почти зональный характер. Большая часть Европейской России (кроме Крайнего Севера и Северного Кавказа) характеризуется высоким темпом убыли населения и в советский, и в постсоветский периоды. Эти регионы имеют наиболее постаревшее (в результате миграционного оттока) население, в результате в них смертность преобладает над рождаемостью. Регионы Северного Кавказа, наоборот, демонстрируют устойчивый рост в оба периода. В равнинные регионы, где преобладает русское население, в последние два века был направлен миграционный приток почти из всех регионов России; в республиках главную роль играл естественный прирост, так как в них демографический переход осуществился позже (в Ингушетии, Чечне и Дагестане он еще полностью не завершен). Крайний Север (от Мурманской области до Чукотки) и Приморье показывают смену тенденции: в советское время государственная политика способствовала их заселению, а ее отсутствие в постсоветский период — быстрому оттоку населения.

Отклонения от “зонального” характера связаны или с быстрым ростом пригородного сельского расселения столичных агломераций и нефтедобывающих районов Западной Сибири, или с приемом в 1990-х гг. приграничными регионами вынужденных мигрантов из стран нового зарубежья.

Густота сельских населенных пунктов (рис. 2) максимальна в Центральной России (Центральный и Центрально-Черноземный экономические районы и их соседи). Этот ареал почти совпадает с показанным на рис. 3 ареалом распространения мелких поселений — здесь самая низкая доля проживающих в крупных населенных пунктах (>1 тыс. жителей). Для Северного Кавказа характерна максимальная доля проживающих в крупных поселениях, но даже при высокой плотности населения их густота меньше, чем в Центре. А Крайний Север и азиатская часть России имеют крайне редкую сеть поселений, но большинство жителей живут в крупных селах.

Рисунок 2. Густота сельских населенных пунктов в 2010 г. (Данные по Чечено-Ингушетии приводятся в границах 1989 г.)

Рисунок 3. Доля сельских жителей, проживающих в крупных населенных пунктах (>1 тыс. человек) в 2010 г. (без учета поселков городского типа, утративших статус городских поселений; данные по Чечено-Ингушетии приводятся в границах 1989 г.)

В результате исследований изменения в соотношении поселений разной людности установлено, что происходит процесс непрерывной концентрации сельского населения во все более крупных поселениях: доля населения, живущего в мелких населенных пунктах, постоянно снижается (рис. 4). Но соотношение числа сельских поселений имеет более сложную траекторию: число средних и мелких поселений уменьшается, так как в результате уменьшения числа жителей большая часть этих поселений переходит в разряд мельчайших, число которых растет.

Рисунок 4. Распределение сельского населения по населенным пунктам разной людности в 1970-2010 гг., % Размеры круговых диаграмм пропорциональны значениям показателя

Тенденции в сдвигах распределения сельских жителей по поселениям разной людности в регионах России зависят от исходной структуры (рис. 5). На Северном Кавказе, где традиционно преобладали крупные села и население растет или по крайней мере не уменьшается, распределение населения по поселениям разных групп людности почти не меняется (Ставропольский край), а число населенных пунктов сокращается за счет средних (200—500 жителей), но их доля невелика и почти не отражается на распределении населения.

Рисунок 5. Распределение сельских поселений по численности населения и сельского населения по населенным пунктам разной людности:

I — населенные пункты без населения; сельские населенные пункты (снп) с населением, человек: II — <10, III — 11— 50, IV — 51—100, V — 101—200, VI — 201—500, VII — 501—1000, VIII — 1001—2000, IX — 2001—5000, X — >5000

В Центральной России с традиционной мелко- селенностью и быстрым уменьшением численности населения статистически наиболее устойчивым кажется население деревень с числом жителей >500 человек, но это не означает, что из этих поселений нет оттока. Миграционный отток в города здесь присутствует во всех группах людности, но в более крупных поселениях он перекрывается переселенцами из мелких поселков, численность населения в которых (и число таких поселков) быстро сокращается. А число мельчайших поселений (<10 жителей) даже растет, так как в эту категорию переходят более крупные поселения.

В регионах лесостепной и степной зон (Татарстан, Самарская область) ситуация похожа на таковую в Тверской области (размывание “середины”), но здесь население теряют уже и более крупные села (500—5000 жителей), и число этих поселений сокращается, а растут только самые крупные поселения с численностью населения >5000 человек.

Общее для всех графиков изменения структуры людности — замедление темпа изменений, изменения в советский период (1970—1989) гораздо существеннее, чем в постсоветский (1989—2010). Можно высказать гипотезу, что структура сельского расселения в большинстве регионов, видимо, подходит к состоянию равновесия. Но проверить это можно будет только при следующей переписи населения (если сохранится учет отдельных населенных пунктов, в чем уверенности пока нет).

Наряду с трансформацией сети сельских поселений и перераспределением сельских жителей между поселениями разной людности можно выделить еще две существенные тенденции, непосредственно влияющие на темп и характер трансформации сельского расселения России.

Первая тенденция заключается в значительном ослаблении или утрате традиционной связи жителей сельской местности с сельским хозяйством. Еще в конце советского периода, когда официальной безработицы не было, доля трудоспособных сельчан, занятых в аграрной сфере, составляла около 1/3, к 2013 г. она сократилась почти в 2 раза, а если учитывать лишь крупные и средние предприятия, то в 3 раза.

Технологические особенности и продуктивность сельскохозяйственного производства на этапе формирования (XVI — начало XX в.) во многом определили густоту и людность сети сельских поселений. Дополнительными факторами выступали природные условия, историко-культурные различия регионов, в частности особенности социальной структуры населения, роль крестьянской общины. Распространенность и формы крепостной зависимости, а позднее и колхозно-совхозная система во многом законсервировали сложившуюся систему сельского расселения. Поэтому уход от традиционной аграрной занятости ускорил в постсоветский период преобразования в системе сельского расселения.

Открытая статистика позволяет лишь по отдельным регионам примерно оценить структуру занятости сельского населения (рис. 6). Зональные агроклиматические факторы обусловливают увеличение доли сельского населения, непосредственно связанного с сельским и лесным хозяйством, от 4,5% на Севере европейской части России до 10—16% в регионах степной и лесостепной зон. При этом доля занятых на крупных и средних сельскохозяйственных предприятиях, по данным муниципальной статистики, невелика и тесно связана с результатами экономических реформ — числом сохранившихся крупных коллективных хозяйств и приходом в регион агрохолдингов, новых вертикально интегрированных компаний. Важен и размер регионального центра, который выступает как важный потребитель сельскохозяйственной продукции, например Новосибирск. Среди рассмотренных регионов заметно выделяется Белгородская область, где агроклиматический фактор дополняется институциональным — благоприятным предпринимательским климатом, созданным многолетними усилиями местной власти. Но и здесь доля занятых на крупных и средних сельскохозяйственных предприятиях едва достигает 10% от всего трудоспособного населения.

Рисунок 6. Структура сельского населения муниципальных районов некоторых регионов России, 2013 г.

База данных муниципальных образований Госкомстата РФ [Электронный ресурс]. URL: http://www.gks.ru/dbscripts/munst/munst.htm. Оценка доли самозанятых в личном подсобном хозяйстве и населения, указавшего в качестве основного источника дохода стипендии, пенсии, пособия, другие виды государственного обеспечения, дана по материалам Всероссийской переписи населения 2010 г.

Доля самозанятых, большинство из которых составляют официально зарегистрированные фермеры и граждане, основная форма дохода которых — личное подсобное хозяйство (ЛПХ)[13], максимальна в относительно слабых аграрных регионах, например в Республике Чувашия, Тамбовской области или в регионах с относительно развитым фермерством, таких, как Саратовская область. В первом случае ЛПХ — форма вынужденной адаптации сельского населения к существующим социально-экономическим реалиям.

Роль остальных отраслей материального производства на рынке труда в сельской местности невелика. На общем фоне выделяются регионы с многочисленными предприятиями, перерабатывающими местную сельскохозяйственную продукцию, или с развитыми пригородными зонами, в которых размещаются разнообразные производственные и инфраструктурные объекты. Сектор услуг, как правило, сопоставим со всеми остальными отраслями экономики, а в северных регионах даже превышает их по числу рабочих мест.

Большая же часть трудоспособных сельских жителей (от 30 до 50%), даже с учетом населения, указавшего, по материалам переписи населения, в качестве основного дохода разные виды социальных выплат, выпадает из поля зрения официальной статистики занятости. Это или трудовые мигранты всех категорий и члены их семей — от маятниковых, выезжающих в ближайшие города, до отходников, на разные сроки отправляющихся на заработки прежде всего в крупнейшие городские агломерации; или маргинализующееся население, живущее случайными заработками; или люди, находящиеся на иждивении.

В результате в постсоветский период в большинстве регионов произошла смена функций сельских поселений с аграрной производственной на третичную или селитебную. Эти процессы дополнительно усиливаются начавшимся еще в советский период старением сельского населения в результате как отрицательного естественного прироста, так и миграции, местами оно уже переходит в депопуляцию[14]. Все эти процессы “размывают” сельский социум и опосредованно приводят к деградации сельского расселения и сжатию обитаемого пространства[15]. За прошедшие годы в новых условиях выросло новое поколение сельчан, для которых привлекательность традиционных сельскохозяйственных занятий резко снизилась, они, по-видимому, иначе видят свою судьбу.

Вторая тенденция, заметно проявившаяся в постсоветский период, — рост доли азональных типов расселения, никак не связанных с исторически сложившимися типами расселения. Наиболее крупный и широко распространенный из них — пригородное расселение, с каждым годом включающее в сферу влияния все большую долю сельских жителей. Этот процесс идет за счет двух слагаемых — собственного развития крупного городского центра, концентрирующего все большую долю рабочих мест и привлекательного для населения качеством и разнообразием предоставляемых услуг, или же в результате относительной концентрации уменьшающегося сельского населения на фоне депопуляции и деградации сети сельских поселений.

Чаще всего оба этих компонента суммируются, что характерно для большинства регионов Европейской России[16] (за исключением Северного Кавказа). Часть региональных центров и крупных городов подпитывалась за счет включения в городскую черту ближайшей сельской местности. Последние волны такой “административной урбанизации” были связаны со стремлением региональных столиц сохранить численность населения по итогам переписей населения в 2002 и 2010 гг., а также с организацией городских округов в ходе муниципальной реформы 2000-х гг.[17]. В депопулирующих регионах Восточной Сибири, Дальнего Востока и Севера европейской части России второй компонент является основным, и стремительно уменьшающееся сельское население пока удерживается в окрестностях региональных центров.

Определение зон влияния крупных городов, вокруг которых в первую очередь и складываются ареалы пригородного расселения, представляет сложную задачу, требующую учета и транспортной проницаемости территории, и такого состояния экономики основных городских центров, которое обусловливало бы их привлекательность для трудовых мигрантов. В первом приближении для оценки масштаба этого явления можно проанализировать динамику сельского населения пригородных муниципальных образований, непосредственно прилегающих к региональным центрам и крупным (>200 тыс. человек) городам.

Доля такого сельского населения в постсоветский период росла почти по всей стране. Исключение составили лишь некоторые регионы Северного Кавказа с благоприятными природно-климатическими условиями, крупными ареалами курортно-рекреационного расселения (Краснодарский, Ставропольский края, Карачаево-Черкесия) или регионы, сохраняющие расширенное воспроизводство населения (Дагестан, Чечня, Ингушетия). В настоящее время в большинстве регионов в окрестностях регионального центра проживает от 20 до 30% сельских жителей (рис. 7). Меньшие значения (<20%) характерны для обширных субъектов РФ с плохой транспортной связностью или областей, в которых региональные центры в 1990—2000-е гг. присоединили существенную часть окружающей сельской местности.

Рисунок 7. Сельское население пригородных муниципальных районов в 2010 г. Под пригородным понимается сельское население муниципальных районов, непосредственно граничащих с административными центрами регионов и городами с численностью населения более 200 тыс. человек

Расширение сферы влияния пригородного сельского расселения происходит параллельно с размыванием исторически сложившихся зональных типов, связанных с ландшафтными и агроклиматическими особенностями территории. Это размывание идет как за счет вовлечения сельских жителей в миграцию разных типов и продолжительности, так и за счет усиления влияния на сельскую местность временного, сезонного населения[18].

Выводы:

  • трансформацию сельского расселения в России можно рассматриваться как с узкорасселенческой точки зрения, так и с более широкой, затрагивающей процесс изменения функций сельских поселений, характера функционирования всей сети сельских поселений. Многие из этих процессов началась еще в конце советского периода под влиянием преимущественно внешних, экзогенных по отношению к сельскому расселению факторов, в первую очередь в результате развития урбанизации;
  • в постсоветский период сокращение численности сельского населения происходит на фоне концентрации сельского населения во все более крупных поселениях. При этом, как правило, число средних поселений уменьшается за счет их измельчания и перехода в разряд мельчайших. Однако конкретные варианты трансформации структуры сети поселений могут сильно разниться по регионам — от постепенного “проседания” всей сети сельских поселений с медленным уменьшением средней людности в относительно благополучных регионах лесостепной зоны до обвала сети в областях Нечерноземья. Постоянное укрупнение людности поселений при сохранении общего рисунка сети характерно лишь для небольшого числа наиболее благополучных регионов Юга России;
  • темп изменения структуры людности сельских поселений был максимален в конце советского периода и существенно замедлился в 1990— 2000 гг. Поэтому можно высказать осторожную гипотезу о том, что структура сельского расселения в большинстве регионов, видимо, подходит к состоянию равновесия. Анализ этого в будущем может серьезно осложнить новая система учета населения в разрезе муниципальных образований, не предусматривающая сбор данных по сельским населенным пунктам;
  • в постсоветский период все большее значение стали играть факторы, имеющие эндогенную природу, т.е. трансформирующие сельскую местность изнутри, прежде всего это изменение экономической основы села, а вместе с ним и функций многих сельских поселений, утративших поселко- образующую базу в виде подразделений коллективных сельхозпредприятий. В результате в структуре занятости сельского населения в большинстве регионов наряду с личным подсобным хозяйством ведущую роль играет социальная сфера. Значительная часть трудоспособного сельского населения находит источники существования за пределами места своего проживания, включаясь в трудовую миграцию;
  • наиболее интенсивно развиваются азональные типы сельского расселения, ведущим из которых является пригородное, доля которого в большинстве регионов превысила 1/5. Его развитие происходит по иным принципам, нежели в традиционных зональных типах сельского расселения. В ареалах специфической отечественной сезонной субурбанизации все большую роль будет играть временное население, учет которого пока крайне несовершенен.

[1] Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (проект № 13-06-00895).
[2] Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, географический факультет, кафедра экономической и социальной географии России, докт. геогр. н., профессор
[3] Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, географический факультет, кафедра экономической и социальной географии России, канд. геогр. н., доцент
[4] Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией. М., 1909
[5] Ковалев С.А. Развитие сельского расселения в Советском Союзе // Вопр. географии. Сб. 135. География населения и социальная география. М.: Кодекс, 2013. С. 126-147.
[6] Алексеев А.И., Зубаревич Н.В., Регент Т.М. Опыт изучения эффективности сселения жителей сельских населенных пунктов в Нечерноземной зоне РСФСР // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 1980. № 1. С. 25-35
[7] Казьмин М.А., Чернышева Е.А. Современная динамика сельского расселения Европейской России // Региональные исследования. 2006. № 4. С. 65-77
[8] Зубаревич Н.В. Трансформация сельского расселения и сельской сети услуг в регионах // Изв. РАН. Сер. геогр. 2013. № 3. С. 26-38
[9] Нефедова Т.Г. Основные тенденции изменения социально-экономического сельского пространства сельской России // Изв. РАН. Сер. геогр. 2012. № 3. С. 5-21.
[10] Алексеев А.И., Гладкова О.Н., Краснослободцев В.П. Эволюция систем сельского расселения в постсоветский период // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2007. № 4. C. 23-32
[11] Например Калинина И.В. Изменение функций сельских населенных пунктов на рубеже XX-XXI веков (на примере Еврейской автономной области) // Региональные исследования. 2013. № 3. С. 36-44; Левченков А.В. Взаимосвязи системы сельского расселения и ландшафтных факторов Калининградской области // Вестн. КГУ. Сер. Экология региона Балтийского моря. 2004. Вып. 5. С. 33-39; Лухманов Д.Н. Миграционная ситуация в сельской местности (на примере Оренбургской области) // Миграционная ситуация в регионах России. Вып. 1. Приволжский федеральный округ / Под ред. С.С. Артоболевского, Ж.А. Зайончковской. М., 2004. С. 73-108; Турун П.П. Основные черты трансформации сельского расселения Ставропольского края в 1959-2010 гг. // Вопр. географии. Сб. 135. География населения и социальная география. М.: Кодекс, 2013. С. 322-335; Эльдаров Э.М. Дагестан: факторы развития сельской системы расселения в постсоветский период // Кавказ и глобализация. 2008. Т. 2, № 1. С. 105-115
[12] Зайончковская Ж.А., Иоффе Г.В. Динамика расселения в Московском регионе как отражение постсоветских трансформаций // Вопр. географии. Сб. 135. География населения и социальная география. М.: Кодекс, 2013. С. 188-223
[13] Оценка на основе результатов Всероссийской переписи населения 2010 г. Т. 5. Источники средств к существованию. URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm (дата обращения: 15.12.2014).
[14] Аверкиева К.В. Сельская местность Нечерноземья: депопуляция и возможные пути адаптации к новым условиям // Вопр. географии. Сб. 135. География населения и социальная география. М.: Кодекс, 2013. С. 108—125; Алексеев А.И. Многоликая деревня: население и территория. М.: Мысль, 1990.
[15] Нефедова Т.Г. Депопуляция сельской местности и агропроизводство // Россия и ее регионы в XX в. М.: ОГИ, 2005. C. 341-356
[16] Отдельный случай — Московская область, сельское население которой и до изменения границ Москвы в 2013 г. почти целиком, за исключением жителей 5 периферийных районов, могло быть отнесено к числу пригородного.
[17] Глезер О.Б. Система местного самоуправления как составная часть институциональной среды расселения в современной России // Вопр. географии. Сб. 135. География населения и социальная география. М.: Кодекс, 2013. С. 224-244
[18] Браде И., Махрова А.Г., Нефедова Т.Г., Трейвиш А.И. Особенности субурбанизации в Московской агломерации в постсоветский период // Изв. РАН. Сер. геогр. 2013. №2. С. 19-29

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (2001-2014)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.