Rambler's Top100

№ 627 - 628
26 января - 8 февраля 2015

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Последствия демографического старения для пенсионной системы в среднесрочной перспективе: опыт прогнозирования для России

Споры вокруг старения: антивозрастная наука и культурное конструирование старости

Жили-были старик со старухой... Опыт сравнительного анализа современной культуры старости в России и Китае на фоне глобализации

Российское население в период экономических трудностей: пределы приспособляемости

Экономические последствия старения населения в Германии

Архив раздела Глазами аналитиков


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:


Google
Web demoscope.ru

Жили-были старик со старухой... Опыт сравнительного анализа современной культуры старости в России и Китае на фоне глобализации

О.А. Нестерова, С.Ю. Распертова
(Опубликовано в журнале "Прогнозис", 2013, №1-4, с. 135-145)

Поиск любой национальной идеи связан с осмыслением нации как единого целого в ее историко-культурном развитии в контексте мировой цивилизации и культуры. В ретроспективе национальные идеи и в России, и в Китае были ориентированы на конечный позитивный результат — благоденствие и/или гармония общества и личности (или личности и общества) — в зависимости от смысловых доминант базовой концепции, особенностей национального менталитета, религиозно-философских и этно-культурных традиций и исторического опыта. Этот позитивный, светлый и желаемый большинством народа конечный результат мыслился, в свою очередь, либо как достижимый в самом ближайшем будущем (в пределах жизни отдельного человека), либо как связанный с достаточно долгосрочной перспективой — судьбой детей, внуков и правнуков.

Национальная идея провозглашает смысловые ориентации и формулирует жизненные перспективы для всех социальных групп, независимо от гендерных и возрастных характеристик. Отдельный человек воспринимает национальную идею как руководство к действию только в том случае, когда она охватывает его жизненный путь целиком (от детства и юности до зрелости и старости), не оставляя без внимания ни один из этих этапов существования и развития. Даже если национальная идея подразумевает в качестве своего носителя и адресата коллектив, сообщество, страну или народ («Мы»), человек в силу специфики психологического восприятия мира проецирует эту общую интегративную идею на свое собственное «Я». И если это «Я» по каким-либо причинам не встраивается в общую систему идеологии, в плоскости индивидуальной жизни национальная идея теряет всякий смысл, не являясь жизнеспособной.

В традиционных культурах долголетие было безусловной ценностью. И в русской и в китайской традициях приоритетными (наряду со здоровьем, одним из условий продолжительной жизни) являются благопожелания долгих лет жизни. Великий поэт Ду Фу (эпоха Тан) написал в одном из стихотворений с уважением и почтением: «Семьдесят лет для жизни человека — редкий случай с древних времен ). Даосские идеи обретения бессмертия и христианские идеи загробной жизни как лучшего продолжения жизни нынешней возникли в связи с осмыслением конечности человеческого бытия. При этом даосы связывали бессмертие не с вечной молодостью, а с бесконечностью жизни. Так, по легенде, основоположник даосизма Лао-цзы («старый ребенок») родился в весьма почтенном возрасте: мать вынашивала его в утробе 81 год, и все его чудесные магические способности, которые проявились уже при рождении, народное сознание однозначно соотносит со святостью и мудростью. Конфуций, анализируя свой жизненный путь, отмечал, что только к старости он приблизился к осмыслению гармонии в окружающем мире и в своей душе, к обретению мудрости. Широко известно его высказывание о том, что в сорок лет он освободился от сомнений; в пятьдесят познал волю Неба; в шестьдесят научился отличать правду от неправды; в семьдесят стал следовать желаниям сердца и не переступал меры. Долголетие рассматривается как безусловная ценность, которая позволяет человеку не только пережить и перечувствовать какие-то события, но и переосмыслить и переоценить их.

В России возраст старости назывался почтенным: люди почтенного, почитаемого, уважаемого возраста. В традиционной русской культуре уважение к старшим по возрасту, к родителям, к старикам, признание их мудрости и ценности их жизненного опыта, как и в китайской культуре, были приоритетными. В любой традиционной культуре старость выступает не только как символ исторического прошлого, но и как символ будущего нации: с одной стороны, для молодых людей пожилой человек выступает как живой носитель культурного наследия и исторического опыта; с другой — как символическое представление модели их собственного старения, которое соотносится с представлениями о будущем. Таким образом, в контексте традиционной культуры люди почтенного возраста отвечают молодежи не только на вопрос: что было? — но и на вопрос: что будет? Будет ли молодой китаец или русский через 30-40-50 лет окружен дружной семьей, заботливыми детьми и внуками (шире — социально ответственным и гуманным обществом), которые чтят его трудовые заслуги, выслушивают его истории и жалобы, помогают справиться с болезными и проблемами? Или его ждет голод, нищета, неизлечимые болезни, бессильная злоба, раздражение и слезы от ежедневных унижений и нарастающее желание быстрее покинуть этот мир?

Конечно, сам феномен старости и способы ее означивания в культуре имеют амбивалентный характер. Так, в русской деревенской традиции «образ старости ассоциируется, с одной стороны, с социальной и физической неполноценностью, утратой статуса полноправного взрослого человека, а с другой — с особыми знаниями и навыками религиозного и магического характера. Можно утверждать, что социальная роль пожилых крестьян и крестьянок состояла в хранении и распространении специфической информации, связанной с потусторонним миром, а также в регламентации повседневных религиозных и магических практик[1]. Речь идет не только о сакральном феномене «старчества» и «старцев», но и о выработанных еще в дохристианский период представлениях о приобретении особых сакральных знаний и об освоении сакральных практик человеком, приближающимся к иному миру, который отрывает истинное знание о мире живущих ныне. Мудрость, которую приписывают старикам обе культуры — и русская и китайская, осмысляется в мифологическом пространстве традиционных культур, в сфере трансляции архетипических образов и культурных ценностей, в рамках межпоколенной коммуникации.

Но мудрость как выражение интеллектуальной способности старого человека часто ставится под сомнение в клинической практике аналитических психологов и психотерапевтов, которые считают, что пожилые люди постепенно теряют контакт с коллективным сознательным и бессознательным, и что их «мудрость» — это всего лишь продукт коллективной мифологии: «Пожилой человек медленно, но верно превращается в анахронизм или теряет связь с действительностью, поскольку мыслит образами прошлого»[2]. Необходимо отметить, что, с точки зрения формирования единой концептуальной картины мира и исходя из психоментальной модели, определяющей способ культурной деятельности и опирающейся «на культурную архетипику, т.е. матрицы, имеющие культурно-метафизическое обоснование»[3], физиологические и психологические процессы, которые наблюдаются врачами у стариков, не играют существенной роли. Более того, осознание обществом их слабости, немощи и потребности в их защите как ценностной доминанты культуры (в такой же мере существенной, как незащищенность младенца или человека с ограниченными возможностями), является важным фактором развития национальной идеи.

«Старость не радость» — говорят в России, имея в виду те проблемы, которые возникают вместе с изнашиванием и угасанием человеческого организма, физиологической немощью, утратой или ослаблением социальных связей, с неизбежным одиночеством, психологическим дискомфортом, чувством невостребованности, покинутости, непонятости и невысказанности, вперемешку со страхами, связанными с проблемами выживания. Многим китайцам известна народная песня «Трудности в старости» , которая в 50 строках четко объясняет молодому поколению проблемы пожилых людей, нуждающихся в их помощи. Песня не только призывает уважать стариков, ухаживать за ними, но и, по сути, объясняет, почему это необходимо делать: все люди имеют перспективу стать старыми, немощными, больными, нуждающимися в помощи детей и внуков (шире — младших поколений).

И если традиционные культуры рассматривали старость как ценность, то современное глобализованное общество склонно рассматривать старость как «проблему», как «головную боль», а неработающих пожилых людей — как балласт, который, в лучшем случае, нужно просто терпеть и которому необходимо подкидывать небольшую финансовую «кость», а в худшем случае — выбросить за борт шикарного лайнера под названием «Современная Глобальная Цивилизация», двигателем которого (судя по складывающейся мифологии глобализации) являются энергичные молодые менеджеры, которые, видимо, рассчитывают жить вечно и при этом вечно оставаться юными, успешными, энергичными и креативными.

Человечество стареет. Это происходит стремительно и в Китае, и в России. По прогнозам специалистов, к концу первой трети нынешнего века каждый пятый китаец перешагнет обозначенный возрастной рубеж, а КНР станет самой «старой» страной мира[4]. Это означает, что четвертая часть пожилых людей всего мира будет состоять из граждан КНР. Сегодня приблизительно 10% жителей Поднебесной достигли возрастного порога в 65 лет, а это, с точки зрения международных социальных индексов, является показателем вступления государства в стадию стремительного старения. Согласно рейтингу городов центрального подчинения, провинций и автономных районов КНР по показателям старения )[5] самым «старым» районом Китая является Чунцин, где уже в 2010 г. количество пожилых людей составляло 17%. Второе место занимает провинция Сычуань, где к 2020 г. будут проживать более 14 млн. человек старше 65 лет (более 16% населения). Город центрального подчинения Шанхай занимает в китайском рейтинге старения шестое место. В 2011 г. количество людей старше 60 лет, проживающих в этом городе, составило около 3,5 млн. человек, а по прогнозам к концу 2015 г. эта цифра превысит 4,3 млн., что составит треть населения города: каждый третий шанхаец будет пенсионером.

Что касается России, то, по данным Федеральной службы государственной статистики на 1 января 2013 г.[6], в нашей стране проживает 143347059 человек, из которых 27242143 — старше 60 лет (около 19% населения). В столице из 11843600 москвичей — 24,6% людей старше трудоспособного возраста (2919400 человек), среди них старше 65 лет — 14,8% (1769464 человека). В Санкт-Петербурге — 25,7% (1294900 человек) старше трудоспособного возраста, при этом старше 65 лет — 15,2% (763087 человек).

Важный индикатор качества жизни — продолжительность жизни — в настоящее время в России вступает в острое противоречие с отсутствием культурных сценариев старости, которые были бы адекватны современным экономическим и социально-политическим реалиям. По индексу счастливой старости, согласно исследованиям неправительственной организации Help Age International, Россия оказалась на 78 месте в мире, а Китай — на 35. Этот индекс вычислялся, исходя из следующих критериев: 1) материальная обеспеченность, 2) состояние здоровья, 3) занятость и образование, 4) хорошие условия жизни, безопасность и гражданские свободы.

И в Китае и в России ощущение одиночества и заброшенности стариков («Вы чьё, старичье?») выступает как важная психологическая проблема. Когда долгие годы активно работающие люди вынуждены уходить на «заслуженный отдых», многие из них не могут обрести новые смысложизненные ориентиры, что немало способствует утрате интереса к активной социальной жизни в целом. Это усугубляется тем, что самосознание современного общества не вполне адекватно его возрасту: средний возраст жителей Российской Федерации — 39,27 лет (мужчины — 36,55, женщины — 41,62). Средний возраст современного населения мегаполисов (москвичей и петербуржцев) — примерно 41 год[7]. Уже немолодое, но изо всех сил «молодящееся» общество, к сожалению, не видит в сфере своих стратегических интересов проблемы формирования и развития культурных моделей старости. Современные процессы глобализации вытесняют культуру старости на обочину развития мировой культуры и цивилизации, превращая старость в маргинальное явление. Быть старым в современной России почти неприлично. Чтобы как можно дольше не оказаться в состоянии «дряхлого лузера», современное общество живет под девизом «вечная молодость», пропагандируя молодое тело, пластические операции, разные формы косметического омоложения, идеи омоложения кадров и т.д., забывая при этом, что культурные модели не только формируют способ жизни для тех, кто для статистиков и социологов называется человеком «старше трудоспособного возраста» или находящимся в «возрасте дожития». Прежде всего они предназначены для представителей молодого поколения, которые должны иметь в своем сознании и сфере подсознательного целостную картину мира и собственного жизненного пути, не исключающего периода «осени» и «заката». С одной стороны, культурные модели старости лежат в основе коммуникативных практик и ценностных ориентаций людей немолодого возраста, с другой — определяют отношение к ним со стороны других социальных институтов, слоев, групп. Эти культурные модели также призваны наполнять смыслом и делать эффективным взаимодействие поколений, дабы не утратить этические и эстетические идеалы, традиции, знания, опыт. Все финансово-экономические модели «помощи пенсионерам» не будут результативны без учета фактора культуры. Они просто не заработают до тех пор, пока важной частью мировоззренческой системы, отраженной в концепции национальной идеи, не станет забота о носителях общественно-исторических и этнокультурных традиций как естественная потребность людей.

Но пока и в России и в Китае фактор культуры понимается лишь в двух аспектах: 1) способы и формы благотворительности по отношению к старикам; 2) способы и формы организации «досуга» пожилых людей. Понятие «досуг» в строгом смысле этого слова не вполне применимо для описания жизни неработающего пенсионера, в отношении которого следует говорить не о проведении свободного времени, а о моделях и сценариях ценностно означенной и наполненной смыслом, надеждой и радостью жизни.

В русских и китайских культурных традициях издревле была заложена забота о стариках в лоне большой семьи, в которой сосуществуют несколько поколений. В этот традиционный уклад жизни время и современная цивилизация внесли существенные коррективы. Дома для престарелых по всему миру считаются теперь одной из эффективных форм организации жизни людей почтенного возраста.

Согласно статистическим данным Министерства гражданской администрации КНР и органов управления на местах, а также проведенному газетой «Ляован дун-фан чжоукань» исследованию, из 36 городов Китая г.Ханчжоу занимает первое место по количеству койко-мест для пожилых людей в домах престарелых: на каждую тысячу человек приходится 32,5 койко-места. В планах правительства к 2015 г. увеличить этот показатель. Помимо специализированных домов для престарелых к концу 2012 г. в Ханчжоу были построены: 2031 центр для пожилых людей, 913 столовых, 214 комплексных центров по уходу за стариками[8].

Первое место в рейтинге лучших домов престарелых в Пекине занимает —(Бэйцзин ши ди и шэхуэй фулиюань)[9]. Как принято в Китае, у работников этого учреждения есть свой девиз: «Уважать, почитать, любить стариков, делать все на благо пожилых людей», а основными принципами являются традиционные китайские этические идеалы: любовь, терпение, внимание, гостеприимность, уважение и почтение к старым людям. Один из лучших домов для престарелых китайцев рассчитан на 520 койко-мест, имеет корпуса для ухода и содержания, лечения и реабилитации, оборудованные системами кондиционирования, кислородного обеспечения, экстренного вызова персонала и противопожарной безопасности. В распоряжении клиентов — читальные залы, библиотеки, залы для занятий каллиграфией и игры в шахматы, тренажерные залы, комнаты отдыха, интернет-комнаты, чайные и многое другое. Услуги по уходу, медицинскому обслуживанию и содержанию платные. По официальным данным, пожилой и относительно здоровый китаец за 960 юаней (152 доллара) в месяц может рассчитывать на койку в двухместном номере на теневой стороне с ванной, горячей водой, мебелью, телевизором, холодильником, кондиционером, устройством для вызова персонала и кухней общего пользования. Люди с серьезными заболеваниями, размещенные в номерах повышенной комфортности, заплатят в месяц 3000 юаней (480 долларов) — в дополнение ко всему в их распоряжении будет специальная медицинская мебель и кислородно-дыхательная аппаратура. Но это далеко не все расходы. Предполагается уплата залога за проживание в размере не менее 8000 юаней (1270 долларов), различного рода доплаты за размещение, отопление, питание, медицинское обслуживание и услуги сиделки.

Попасть с такие комфортабельные дома стремятся многие. Но пресловутый «индекс счастливой старости», по которому организация HelpAge International отводит КНР 35-е место в мире, мешает большинству престарелых китайцев скоротать старость в таких фешенебельных заведениях. О лучшем доме для престарелых в Пекине сами пекинцы говорят: «Чтобы попасть в элитный дом престарелых, надо отстоять очередь длиной в 100 лет»[10]. И это — не метафора, это — реальность. Сегодня около 10 тысяч человек хотели бы провести старость в Бэйцзин ши ди и шэхуэй фулиюань. Очередь огромна, но цель достижима далеко не для всех желающих. Старики в интернете обсуждают гораздо более высокую стоимость услуг, чем это декларируется официально. Так, они утверждают, что за одноместный номер нужно платить 2250 юаней (357 долларов) в месяц, а за проживание в двухместной комнате 20 кв. м. — 1200 юаней (190 долларов) с человека. Сумму залога китайские пенсионеры тоже называют гораздо более высокую, чем официальная: 10000 юаней (1590 долларов). Называют цену за самый дорогой номер — от 7500 юаней (1190 долларов) в месяц и за самый дешевый двухместный номер без удобств — 2300 (365 долларов). Но это — без учета расходов на питание (примерно 1600 юаней, или 254 долл.) и платы за обслуживание (600 юаней, или 95 долл.)[11]. Плата в провинциальных элитных домах, особенно расположенных в традиционных курортных зонах, находится примерно на столичном уровне. Так, в Даляне за номер повышенной комфортности пожилой китаец должен заплатить от 6000 до 10000 и выше юаней, а за самый дешевый номер — 2000 юаней. Эта плата не включает питания, которое обходится пожилому человеку или его семье примерно в 900 юаней ежемесячно[12].

Чтобы понять, насколько проблематично простому китайцу провести старость в китайском элитном доме для престарелых и чтобы оценить его шансы, необходимо обратить внимание на размер пенсионного обеспечения. Как и в России, руководство КНР обращает особое внимание на пенсию (янлаоцзинь, туйсюцзинь, туйсюфэй), которая для стареющего Китая является жизненно важным социальным пакетом[13]. Денежное пособие пенсионерам выплачивается каждый месяц по достижении женщинами 55-ти лет, а мужчинами — 60-ти, а также при потере трудоспособности. Размер пенсионных выплат зависит от многих факторов, главными из которых являются средняя заработная плата и стаж трудовой деятельности. Размер и способы выплаты пенсий зависят от установленных правил каждого конкретного района Китая. Так, если Вы — китайский рабочий, проживающий в провинции Ганьсу, где, по официальным данным, среднегодовая заработная плата составляет 32906 юаней (5223 доллара), а средняя зарплата в месяц — 2742,17 юаней (435 долл.), и Ваша реальная зарплата равна средней, то накопления за 15 лет составят 600 юаней (95 долл.) в месяц, за 40 лет — 1600 юаней (254 долл.). Конечно, если Ваша зарплата ниже или выше средней по региону, то Вы, соответственно, можете рассчитывать на сумму от 480 до 1200 юаней (за 15 лет работы) и от 1280 до 3200 юаней (за 40 лет). Нетрудно подсчитать, какой материальный уровень жизни на пенсии Вы можете себе позволить.

В КНР традиционно для пожилых людей предлагаются такие способы проведения свободного времени, как занятия различными видами традиционного художественного творчества (стихосложение, го хуа, каллиграфия и т.д.), или обращение к вере, к различным религиозным культам. Элитный дом для престарелых в Даляне, например, оснащен оранжереями и кинозалами. Руководство дома планирует развитие образовательных проектов: создание университета для пожилых людей и специальные лекционные курсы, учитывающие их интересы[14].

В России времяпрепровождение пожилых людей не отличается особым разнообразием. Хотя единичные проекты, связанные с художественной деятельностью, декоративно-прикладным творчеством, государственными праздниками и памятными датами, осуществляются в России как государственными структурами, так и частными лицами и фондами, чаще всего жизнь российских стариков ориентирована не на развитие, а на выживание. Что, впрочем, мало отличает их от пожилых людей в Китае. Не так давно в интернете активно обсуждалась статья о 88-летней гражданке КНР бабушке Нине (русской по происхождению), жительнице деревни Маньсыхэ (провинция Шаньдун), которая около 82 лет прожила в КНР. Она одинока и занимается сбором мусора, чтобы заработать себе на пропитание. Песня «Катюша» в ее исполнении на русском языке — искренняя благодарность китайским комсомольцам, которые пытаются ей как-то помочь[15]. У нее, как и у многих неимущих стариков из Китая и России, культурный сценарий старости редуцирован к любым возможным способам выживания.

Конфуций говорил, что «в старости надо отказаться от стремления получать» ), констатируя, что в пожилом возрасте человек уже не должен (а часто и не может) заниматься накоплением материальных благ и погоней за социальными привилегиями, поскольку старость предполагает покой и безмятежность. Но, исключив из жизни стремление к обладанию (Иметь), человек в преклонном возрасте не только не может, но и не должен отказываться от стремления отдавать обществу свой опыт, навыки и знания, являясь живым носителем культурно-исторической традиции и профессиональных компетенций (Быть). Для большинства российских пенсионеров сейчас не столько актуален философский вопрос: «иметь или быть?», но вопрос: «быть или не быть?», только не в гамлетовском его понимании, а в буквальном: «как выжить?». И, конечно, на фоне удручающего уровня жизни пожилых людей в России, вопрос о разработке и внедрении в социокультурную практику культурных моделей и сценариев жизни в старшем возрасте кажется сегодня утопическим. О какой самореализации может идти речь, если люди едва сводят концы с концами, не имеют возможности получить нормальную медицинскую помощь и надежную крышу над головой.

Одиночество — один из спутников современной старости и в Китае, и в России. Так, по данным специалистов, уже в первые годы XXI в. в КНР насчитывалось более 120 млн. людей, старше 60 лет, из которых одиноких — 45 млн. (вдовцы и вдовы)[16]. Благодаря демографическому дисбалансу и увеличению количества пожилых людей, в Китае постепенно модифицируются традиционные представления о старости: если раньше считали, что «семьдесят лет для жизни человека — редкий случай с древних времен», то теперь говорят «дожить до семидесяти лет — это не редкость», поскольку в 2000 г. население свыше 80 лет составляло 11 млн., а к 2020 г. эта цифра, по некоторым прогнозам, может достигнуть 27 млн. 800 тыс. человек. Реалии социальной и экономической жизни, безусловно, детерминируют культурные ценности, связанные со старшим возрастом.

В КНР отношение к пожилым людям закреплено не только в духовном наследии и традициях, но и законодательно. Так, статья 4 «Закона о браке КНР» предписывает членам семьи уважать пожилых людей и ухаживать за ними. В статье 28 Закона говорится о том, что внуки обязаны помогать и ухаживать за своими дедушками и бабушками, у которых умерли дети или которым их дети не способны помогать и за ними ухаживать. Статья 30 не освобождает детей от исполнения их обязанностей по отношению к родителям, независимо от изменения брачных отношений последних. В соответствии со статьей 40 Закона суд может принудительно обязать детей выполнять свои обязанности перед мамой и папой. В 1996 г. в Китае был принят «Закон о защите прав и интересов пожилых в КНР», который ставит себе цель защитить законные права пожилых, распространить такие китайские традиционные ценности, как уважение старших, уход за пожилыми.

Нужно отметить, что данный закон был разработан не только на основании принципа Сяо () в китайской традиционной культуре, но и с учетом реалий современного китайского общества. Этот закон содержит 50 статей, в которых весьма подробно предусмотрены различные обязательства правительства, общества и членов семьи перед пожилыми людьми не только в городе, но и деревне. Закон призван защитить права и интересы пожилых граждан, предоставить им различные льготы.

Принцип Сяо () заложен в основу реализации китайской культурной стратегии, которая нашла отражение в поправках к «Закону об охране прав и интересов пожилых людей», вступивших в силу 1 июля 2013 г. и имеющих ярко выраженный духовный компонент в русле традиционных конфуцианских ценностей. Эти поправки жестко регламентируют способы общения людей с престарелыми родителями, устанавливают обязанности дочери и сына. Согласно статье 18 Закона, «члены семьи обязаны заботиться об удовлетворении духовных потребностей пожилых, не пренебрегать стариками и уделять им больше внимания. Живущие вдали от пожилых людей родственники, обязаны часто навещать пожилых или справляться об их здоровье. Организация-работодатель обязана предоставлять своим подчиненным время для посещения пожилых родственников»[17]. Не только материальная поддержка стариков, но и общение с ними регламентируются законом. Как сообщают СМИ, в КНР «уже состоялся первый суд на основе нового закона. Китаянка 77 лет, Чу Фуди из города Уси (провинция Цзянсу), подала иск в судебные инстанции на свою дочь и ее мужа. Суд постановил им в обязательном порядке навещать пожилую мать минимум 1 раз в 2 месяца и по праздникам»[18].

Только в контексте формирования национальной идеи, будучи ее составной частью, культура старости обретает семиосферу — особую систему символов и знаков, выражающих основополагающие ценности и значения социальной культуры. Культура старости не существует в отрыве от культуры других возрастных социальных групп. Поскольку все основные сценарии поведения и модели отношения к миру, социуму и личности закладываются в детстве на раннем этапе становления личности, то наличие ценностно значимой культуры старости является условием формирования в детстве целостной картины мира у носителя той или иной культуры.

Семиосфера детства представляет собой не только систему символов и знаков актуальной (детской) субкультуры, но и включает в себя семиосферы любого другого возрастного периода, а также является символической репрезентацией детского возраста в культуре всех ныне живущих молодых, зрелых и старых китайцев и россиян[19]. По сути, культура старости, различные сценарии и нормы взаимодействия с пожилыми людьми, ключевые концепты и значимые символы прививаются ребенку в самом начале жизненного пути. Семиосфера детства является составной частью семиосферы всей культуры. И у юного, и у зрелого, и у пожилого человека детство, которое фактически уже прошло, не просто остается в памяти, но во многом определяет структуру его мировоззрения и способы его социального поведения. Таким образом, семиосфера культуры детства («мир детства») — не просто символическая оболочка детской субкультуры, но генотип развития национальной культуры. В культуре детства и китайцев и русских в символическом виде представлена вся дальнейшая программа жизни человека. Культура детства одновременно и актуальна, и ретроспективна, и прогностична, и в каком-то смысле даже провиденциальна. Что означает исключение, «изъятие» «гена старости» из этого генотипа? С точки зрения современных генетиков, наверное, это — прорыв к бессмертию, но с точки зрения национальной культуры — это шаг в бездну.

Традиционные формы культуры и традиционные социальные институты (прежде всего, традиционная семья) являются и в Китае и в России единственным гарантом сохранения целостности картины мира, культурной преемственности и главным условием этнокультурной идентичности.

Как уже говорилось, среди традиционных ценностей китайской традиционной культуры, определяющих отношения поколений, понятие Сяо () занимает одно из важных мест. Этот ключевой концепт китайской культуры, обозначающий любовь детей к отцу и матери, к старшим, развивался и обосновывался конфуцианцами (например, «Канон о Сяо» (), написанный учеником Конфуция Цзэн Цзы (). С точки зрения конфуцианства, дети обязаны отдавать свою любовь и заботу престарелым родителям как ответное действие в благодарность за то, что родители заботились о своих детях, начиная с момента их зачатия (в утробе матери) и до момента, когда они стали полноправными взрослыми членами общества. Это — выражение благодарности и уважения в соответствии с законами культуры и общества. Китайцы полагают, что основное отличие людей от животных состоит как раз в том, что люди не оставляют на произвол судьбы своих стариков. С точки зрения ценностей традиционной китайской культуры, нарушение принципа Сяо () кем-то из членов общества является веским основанием для выражения презрения в его адрес: тех, кто не уважает своих родителей, не ухаживает за ними в старости, называют «животными» или «скотиной». В народном китайском сознании закрепился тезис о том, что даже вороны кормят своих престарелых родителей. Любопытно, что, с точки зрения китайских буддистов, даже такой праздник, как день рождения, не нужно весело отмечать, потому что в этот день страдала мать, испытывая муки и боль. В этот день (очень радостный и веселый, с позиций эгоцентричных представителей западной цивилизации) нужно молиться о родителях, об их здоровье и благополучии. В китайской культуре принцип Сяо (), не ограничиваясь рамками собственно семьи, распространяется на всех людей старшего возраста (в контексте идей о том, что государство — это большая семья). Принцип Сяо () охватывает и материальный, и духовный аспект взаимоотношения поколений. Недостаточно просто материально обеспечивать родителей. Необходимо проявлять чувства почтения, уважения и любви к ним. Китайцы придают большое значение не только тому, что делает человек, но и как он это делает, какие поведенческие модели он выбирает, чтобы продемонстрировать свою искреннюю заботу о старших. Не количеством денег измеряется любовь к родителям, а искренностью и глубиной чувства.

Поскольку в традиционной китайской культуре огромное внимание уделяется трапезе и кухне, то именно эта сфера жизни и деятельности китайцев демонстрирует особенности преломления принципа Сяо как нельзя ярко. Исследователи отмечают: «В китайской семье человек получает начала воспитания, и оно идет даже через пищу. Раз в году члены семьи вместе едят праздничную пищу, называемую “сыновьей кашицей” или кашей. Она, как полагается, воспитывает сыновью почтительность к родителям. <...> Чем старше возраст, наставляют “Ли цзи”, тем больший выбор пищи следует предоставлять. Сыновей учили, как приготовить “восемь избранных блюд” и, в особенности, “жирное жареное мясо” и душистое вино, которое “подкрепляет силу старого человека”»[20].

Китайская народная мудрость гласит, что первое из ста добрых дел — поступать согласно Сяо () , а насколько человек постарался так поступать, судить по его внутреннему отношению к родителям, а не по внешним проявлениям, иначе в бедной семье не было бы сыновей, поступающих согласно Сяо (). В современном китайском обществе идея Сяо достаточно значима, хотя в мегаполисах уже возникают большие проблемы, в связи с тем, что городской образ жизни больше не предполагает сосуществования под одной крышей и на одной территории. Как утверждают специалисты, в исполнении обязательств, налагаемых принципом Сяо, молодые люди акцентируют внимание на материальном аспекте, в ущерб психологическому и нравственно-этическому[21]. Обеспокоены китайские психологи и социологи, которые поддерживают идею сохранения и всяческого внедрения в общественное сознание принципа Сяо, усматривая в нем один из инструментов решения проблемы «одиночества пожилых», позволяющий активизировать в сознании и коллективном бессознательном китайцев архетипические образы, заключающие в себе идеи долга и заботы о родителях и в целом — о представителях старшего поколения.

На фоне современного динамичного цивилизационного развития, таким образом, и в Китае и в России наблюдаются процессы изменения традиционных подходов к формированию культуры старости. Если в КНР хотя бы на уровне идеологических тезисов, законодательства и деклараций древняя «сыновья почтительность» как одна из культурных стратегий взаимодействия поколений хоть как-то поддерживается, то в России наблюдается кризис осмысления ценностей культуры, обусловливающих эффективное и позитивное взаимодействие поколений.

И Китай, и Россия — в демографическом плане стареющие страны, и их объединяют общие проблемы в этой области. Человечество стареет, а идеология, обеспечивающая ценностные и смысловые ориентиры жизни с каждым годом становится все моложе (если судить по тому, кого она фактически признает полноценными членами общества). Этот парадокс не позволяет осуществлять системный подход к выработке аксиологических оснований национальной идеи, ибо оставляет за скобками большую часть нации. Поэтому, во избежание разрыва связи времен и поколений необходимо системно и глубоко изучать не только апробированные на протяжении многовековой истории культурные сценарии проживания старости, но и культурные модели отношения к старости и взаимодействия с пожилыми людьми, представленные в традиционных культурах обеих стран. Именно это позволит найти глубинные аксиологические основания для разработки и внедрения в социокультурную практику современных стратегий развития культуры старости с целью решения актуальных проблем взаимодействия поколений в условиях современной глобализации.


[1] Панченко А. Образ старости в русской крестьянской культуре // Отечественные записки. 2005. № 3. [Электронный ресурс] URL: http://magazines.russ.ru/oz/2005/3/2005 3 18.html
2] Гуггенбюль-Крейг А. Наивные старцы: Анализ современных мифов / Перевод с немецкого С.С. Панкова. СПб.: Б.С.К., 1997. С.79.
3] Самохвалова В.И. Понятие психоментальной модели и ее роль в сравнительном анализе культур (Восток - Запад) // Полигнозис. 2009. № 4. С.118-119.
4] Почагина О.В. Межпоколенные отношения и проблема ухода за престарелыми в Китае // Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация. X и XI Всероссийские конференции. Информационные материалы. Выпуск 13. Ч.2. М.: РАН; Институт Дальнего Востока. С. 230.
[5] Рейтинг городов центрального подчинения, провинций и автономных районов КНР по показателям старения населения (%) // Информационный интернет-портал Хэби ши ян- щоусин янлаоюань (Дом престарелых «Лаошоусин» г. Хэби) [Электронный ресурс] URL: http://www.hbyanglao.com/Info/View.Asp?id=400 (дата обращения 17.05.2013).
6] См.: Численность населения Российской Федерации по полу и возрасту на 1 января 2013 года. [Электронный ресурс] URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b13 111/Main.htm
7] См.: Численность населения Российской Федерации по полу и возрасту на 1 января 2013 года. [Электронный ресурс] URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b13 111/Main.htm
[8] Ли Хуэй, Сюй Линцзюнь. Чжунго 36 чэнши янлао чуанвэй пайханбан. Ханчжоу вэйле ди и (Статистика по количеству койко-мест в домах престарелых в 36 городах Китая) // Информационно-новостной портал [Электронный ресурс] URL: http://news.qq.com/a/20131125/009239.htm (дата обращения 27.11.2013)
[9] Бэйцзин цзуй хо янлаоюань сян чжу яо пай 100 нянь? (Чтобы попасть в элитный дом престарелых, отстоять очередь длиной в 100 лет? // Информационный интернет-портал [Электронный ресурс] URL: http://www.zaobao.com.sg/wencui/social/story20131014-264441 (дата обращения 14.10.2013).
[10] Бэйцзин цзуй хо янлаоюань сян чжу яо пай 100 нянь? (Чтобы попасть в элитный дом престарелых, отстоять очередь длиной в 100 лет? // Информационный интернет-портал [Электронный ресурс] URL: http://www.zaobao.com.sg/wencui/social/story20131014-264441 (дата обращения 14.10.2013).
[11] Бэйцзин цзуй хо янлаоюань сян чжу яо пай 100 нянь? (Чтобы попасть в элитный дом престарелых, отстоять очередь длиной в 100 лет? // Информационный интернет-портал [Электронный ресурс] URL: http://www.zaobao.com.sg/wencui/social/story20131014-264441 (дата обращения 14.10.2013).
[12] Далянь цзуй гаодан янлаоюань мэй юэ шоуфэй вань юань (Месячная плата за проживание в элитных домах престарелых в Даляне) // Информационный портал «Хай ли ван» [Электронный ресурс] URL: http://www.hilizi.com/2012-11/01/content_506276.htm (дата обращения 1.11.2012).
13] 22 декабря 2010 г. премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао принял решение о повышении ежемесячной базовой пенсии для сотрудников предприятий приблизительно на 140 юаней. 17 декабря 2012 г. Китайская академия общественных наук опубликовала «Доклад о пенсиях в Китае 2012г.». 9 января 2013 г. на очередной встрече Госсовета КНР было принято решение о повышении уровня базовых пенсий работникам предприятий.
14] Далянь цзуй гаодан янлаоюань мэй юэ шоуфэй вань юань (Месячная плата за проживание в элитных домах престарелых в Даляне) // Информационный портал «Хай ли ван» [Электронный ресурс] URL: http://www.hilizi.com/2012-11/01/content_506276.htm (дата обращения 1.11.2012)
15] См.: http://sd.sdnews.com.cn/sdgd/201311/t20131108 1415088.htm
[16] Почагина О.В. Межпоколенные отношения и проблема ухода за престарелыми в Китае // Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация. X и XI Всероссийские конференции. Информационные материалы. Выпуск 13. Часть 2. М.: РАН; Институт Дальнего Востока. С.230.
17] “Чан хуэй цзя кань кань” ши цзы нюй дэ фалюй иу (Часто навещать родных - законный долг детей) [Электронный ресурс] URL: http://www.lawtime.cn/info/hunyin/hynews/20130702166978.html (дата обращения 02.07.2013).
18] Не приходишь к родителям, посадят в тюрьму // Интернет-портал «Современный Китай: коротко о главном» [Электронный ресурс] URL: http://china-today.ru/1056 (дата обращения 16.07.2013)
19] Нестерова О.А. Культура детства в контексте российско-китайского межкультурного дискурса // Нестерова О.А. Особенности современного российско-китайского межкультурного дискурса. М.: Изд-во ГАСИС, 2008. С. 120-149.
[20] Кузнецов В.С. Еда - не личное дело // Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация. X и XI Всероссийские конференции. Информационные материалы. Выпуск 13. Часть 2. М.: РАН; Институт Дальнего Востока. С.61.
21] Почагина О.В. Межпоколенные отношения и проблема ухода за престарелыми в Китае // Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация. X и XI Всероссийские конференции. Информационные материалы. Выпуск 13. Часть 2. М.: РАН; Институт Дальнего Востока. С.231-232.

 

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.