… о бедности

Каждый девятый россиянин находится за чертой бедности, и число малоимущих будет расти

Правительство России считает важным направлением своей деятельности профилактику бедности, особенно в отношении семей с детьми. По словам вице-премьера правительства РФ Ольги Голодец, за чертой бедности в стране сейчас живет 15,7 млн. человек. Основной причиной этого бедствия являются низкие доходы населения. По данным Росстата, почти 4 млн. россиян получают зарплату ниже 7,5 тыс. рублей в месяц. Как полагают эксперты, в ближайшие годы из-за экономического кризиса ситуация будет лишь усугубляться, и многие работающие россияне окажутся за гранью нищеты.
По утверждению Ольги Голодец, бедность в нашей стране распространена в основном среди семей с детьми, поэтому главным акцентом в работе правительства по теме семейной политики должна стать профилактика нищеты. «Мы должны понимать и внимательнее относиться к нуждам тех групп населения, которые попадают в зону риска, в том числе мамы, которые ухаживают за ребенком до трех лет. Это сегодня повышенная зона риска», – подчеркнула вице-премьер.
По данным г-жи Голодец, в настоящее время в России за чертой бедности живут 15,7 млн. человек (всего в стране проживает 146,1 млн.). Это значит, что каждый девятый наш соотечественник находится в зоне социального риска. Причем количество бедняков будет расти из-за инфляции и других негативных экономических процессов. Только в этом году 300 тысяч граждан опустились за черту бедности – их месячный доход оказался меньше 7915 рублей на человека.
Отметим, что официальная статистика фиксирует особо значительный рост бедности среди семей с тремя и более детьми. В этом сегменте находится свыше 50% всех людей, имеющих низкие доходы. В то же время пенсионеры, по мере роста размера пенсий в стране, постепенно выходят из категории бедных.
Эксперты говорят, что человека можно назвать бедным, если он не может хорошо питаться, лечиться и жить в нормальных условиях. Исходя из этих параметров, можно сказать, что Россия находится перед лицом угрозы тотальной нищеты, ведь цены на продукты растут с угрожающей быстротой, объемы и качество бесплатной медицины стремятся к нулю, а нормальные условия проживания обходятся россиянам очень дорого, учитывая стоимость жилплощади и услуг ЖКХ.
Показательно, что даже наличие работы не позволяет многим нашим соотечественникам покинуть категорию бедных. По данным недавнего исследования Высшей школы экономики, порядка 45% всех работающих бедных россиян – это низко- и среднеквалифицированные рабочие, а около 20% бедных – это низко- и среднеквалифицированные служащие.
Утешаться здесь можно разве тем, что такое положение дел характерно отнюдь не только для России. Индустриальная бедность превалирует практически во всех развивающихся странах. Ее причина – избыточное предложение рабочей силы невысокой квалификации, которое влечет за собой низкие зарплаты, отмечается в исследовании НИУ ВШЭ. Балом правят работодатели, которые при отсутствии сильных профсоюзов устанавливают свои, весьма жесткие и не всегда справедливые правила игры на рынке. В результате складывается парадоксальная ситуация, когда люди вроде бы и трудоустроены, но получают очень небольшие зарплаты, не позволяющие им и их семьям выбраться из нищеты.
Как рассказал «НИ» ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Игорь Поляков, самые низкие зарплаты в России получают работники сельского хозяйства, низкоквалифицированный персонал обрабатывающих производств и бюджетной сферы. «В прошлом году порядка 3,8 млн. человек, или 7,2% от численности работников в России, получали зарплату меньше 7,5 тыс. рублей», – привел данные эксперт. В основном это нянечки и уборщицы в больницах и детских садах, а также вспомогательные рабочие на промышленном производстве и в секторе торговли.
В обозримом будущем количество бедных в нашей стране вряд ли уменьшится. В условиях стагнации экономике грозит сокращение рабочих мест, а девальвация рубля и набирающая обороты инфляция обесценивают зарплаты людей и сокращают их доходы. Все это создает предпосылки для роста армии бедняков.

Эля ГРИГОРЬЕВА. «Новые известия», 27 ноября 2014 года

Россияне в ближайшие годы вряд ли станут богаче, а некоторые наверняка окажутся беднее. И это может иметь самые неожиданные последствия

На прошлой неделе вице-премьер правительства Ольга Голодец обнародовала не самые радостные цифры. Сегодня, по ее словам, в России около 15,7 млн человек живут за чертой бедности, то есть каждый девятый. Поскольку на дворе инфляция, увеличение налогового бремени и общая нестабильность, проекция понятна: этот показатель имеет все шансы и дальше расти. Самое неприятное, что в зоне риска оказалась как раз наиболее почетная и необходимая обществу категория граждан — родители малолетних детей, для которых любая непредвиденная финансовая нагрузка может стать последней каплей, топящей семейный бюджет. Поэтому, пояснила вице-премьер, главным акцентом в социальной, а тем более в семейной политике уже сейчас должна стать "профилактика бедности".
Под этими словами подпишется любой эксперт, но нет согласия в главном: какой должна быть профилактика? Простая аналогия: если проводят вакцинацию от гриппа, всегда учитывают, какой штамм грядет. У бедности, как выясняется, штаммов не меньше, однако социологи и экономисты до сих пор не договорились о методике их заблаговременного определения. Собственно, сама категория — российские бедные — такая же неопределенная, как и российский средний класс. Кого защищать? От чего? И главное — как?
Прежде всего неясно количество бедных.
Правительство считает, что их у нас 15,7 млн человек. Институт социологии РАН в прошлом году насчитал 20 млн. По данным "Левада-центра", почти половине российских домохозяйств свойственна "структура бедного потребления". А если верить многомерному индексу бедности, разработанному группой ученых из Оксфорда и включающему такие показатели, как земляной пол в доме и отсутствие питьевой воды, в России как раз все хорошо — по-настоящему бедны не более 2 млн граждан.
Причина путаницы в том, что наша социальная структура никак не измеряется общим аршином. Когда к России подходят с лекалами для развивающихся стран, оказывается, что мы слишком благополучны на общем фоне. Когда с лекалами для развитых — в бедные проваливается половина населения. Приходится придумывать что-то свое, и речь здесь вовсе не о теории: если природа бедности уникальна, то и способы борьбы с ней будут заимствоваться с трудом.
Над самобытностью российской ситуации впервые за все время изучения и подсчета наших бедных задумались только сейчас: ученые из Института социологии РАН и НИУ ВШЭ Наталья Тихонова и Василий Аникин опубликовали исследование "Бедность в России на фоне других стран". Они сравнили характеристики отечественного слоя неимущих с соответствующими социальными слоями в Германии и Великобритании, с одной стороны, и в Индии, Бразилии, Китае — с другой. Наложили таблички — убедились: ничего общего, почти нигде и ни с кем.
— Основные типы бедности в современном мире можно условно обозначить как доиндустриальный, индустриальный и постиндустриальный,— рассказывает "Огоньку" Василий Аникин.— Доиндустриальный — это массовая сельская бедность, связанная с неэффективностью труда, а также городское дно, возникающее как следствие неконтролируемой миграции в города. Индустриальный тип бедности связан с эксплуатацией и низкой оплатой труда уже работающих специалистов и рабочих. При этом с точки зрения сущности этого типа бедности не так важно, кто именно «недоплачивает» работнику – отдельный капиталист или государство. В любом случае индустриальная бедность тем выше, чем больше у работодателей власти на рынке труда и чем слабее переговорные позиции работников. Постиндустриальный возникает из-за изменений конъюнктуры на международном рынке труда: риски массовых сокращений, понижения в должности и объеме влияния на рабочем месте, вынужденная смена профессии... Ясно, что для развивающихся стран характерны первые два типа бедности, а для развитых — последний. Но в России, как выясняется, представлены все три, причем за ними стоят настолько заметные и отличные друг от друга социальные группы, что можно говорить о соседстве в стране трех разных эпох. Иногда они удалены друг от друга еще и географически: Москва и Ингушетия, скажем, бедны совсем по-разному. Понятно, какие проблемы это ставит перед правительством: чтобы помогать нашим разным бедным, нужно допустить очень сложную социальную стратификацию и, естественно, отказаться от единых для всех "целевых программ", что сегодня представляется непопулярной мыслью.

Разнообразие реакций
Проблема с различением российских бедных связана еще и с тем, что они сами изо всех сил стараются "казаться богатыми". Профессор Наталья Тихонова характеризует это распространенное явление формулой "лопни, но фасон держи". Масштабный опрос Института социологии РАН в 2013 году показал, что в абсолютных величинах за последние 10 лет положение наших бедных только ухудшалось, однако количество техники и гаджетов, которыми они владеют, увеличилось. Более того, сократилось число таких тривиальных бытовых приборов, как холодильник или стиральная машина, зато компьютер и какой-никакой смартфон есть теперь едва ли не у каждого малоимущего. Все это связано с тем, что люди опасаются быть уличенными в бедности, которая все больше воспринимается как социальный порок, и пытаются соответствовать амбициозному времени.
Однако если мы говорим о соседстве в России, по крайней мере, трех времен, то и критерии соответствия здесь у каждого свои, и нынешний кризис на эти группы будет влиять по-разному, меняя их отношения с окружением, властью и государством.
Малоимущие доиндустриальной эпохи в случае ухудшения экономической обстановки могут быть просто потеряны для официальной власти. Они не исчезнут как класс, но с учетом их оторванности от индустриальной жизни страны и ее актуального развития, просто замкнутся в себе, выпадая в теневую экономику и нестандартные формы занятости. Поскольку множество "доиндустриалов" компактно проживает в республиках Северного Кавказа, исследователи прогнозируют ренессанс так называемых адатных структур — обычаев и правил, составляющих альтернативу официальному закону и власти. Не стоит ждать, что остальная российская доиндустриальная деревня вдруг поднимется с колен на фоне продовольственных санкций: к 2013 году уже 99 процентов сельских бедных не имели никакой земли, а с учетом распространенной алкоголизации — еще и не собирались ни на кого работать. Помогать "доиндустриалам" сложно: единственно возможный способ — оказывать гуманитарную помощь — очевидно, малоэффективен и дорог. Еще один вариант — качественное образование, посредством которого можно вывести хотя бы детей из состояния "третьего мира", но расходы на образование в России, как известно, тоже сокращаются.
— К рискам бедности индустриального типа в России относятся другие два сюжета: пухнущая периферия среднего класса и избыточное предложение низкоквалифицированной рабочей силы, которое в последние годы очень активно подпитывалось миграцией из ряда бывших советских республик и некоторых азиатских стран,— считает Василий Аникин.— Дело в том, что российский средний класс в последние 10 лет активно прирастал как раз за счет периферии — белых воротничков средней и низкой квалификации, при том что численность высококвалифицированных профессионалов почти не менялась с 1994 года. Но как раз эта периферия самая неустойчивая: в пору кризиса ее структура начинает напоминать песочные часы, причем большинство падает в малообеспеченность и бедность, а не укрепляется в ядре среднего класса.
— Дополнительная сложность в том, что в периферии много молодежи,— считает Петр Бизюков, ведущий специалист Центра социально-трудовых прав.— Принятый в социологии термин "налог на детей" становится для них непосилен, соответственно о демографическом подъеме придется забыть. Вспомним: по формальным подсчетам, наличие даже одного ребенка в семье увеличивает в два раза ее риск стать бедной.
С рабочими низкой квалификации сложностей еще больше, поскольку многие из них — мигранты, недавно перебравшиеся в Россию или плохо здесь адаптированные. По мысли исследователей, сокращение рабочих мест для них и активное усиление эксплуатации приведут к замене классовой идентичности на национальную, которая уже необратима и грозит обществу радикализацией.
Проблемы "постиндустриальных" бедных квалифицировать труднее всего, поскольку они уже не только классовые, но и индивидуальные. Обрушение судьбы каждого отдельного профессионала кажется во многом случайным, но эхом отзывается во всем профессиональном сообществе.
— В случае глобальных рисков помогать профессионалам тоже нужно комплексно: выстраивать систему их реинтеграции в рынок труда без потери квалификации и с учетом индивидуальных особенностей их рабочей силы,— считает Василий Аникин.— Вы же понимаете, что на нашей бирже труда ни одной должности, адекватной квалификации и опыту специалистов высшей категории, практически не найти, поскольку такие рабочие места распределяются через другие каналы. Оборотной стороной рисков постиндустриальной бедности в России является резкий рост за последние пять лет отчуждения труда среди профессионалов и управленцев. А ведь именно для них причастность к общему делу является источником роста производительности труда.

Без перемен
В свете грядущих испытаний можно подумать, что у наших многочисленных и не похожих друг на друга бедных возрастет градус протеста и появится запрос на реформы. Но эта простая формула сегодня вызывает у социологов все больше сомнений. Специфика российского обнищания такова, что ведет скорее к годам апатии и неартикулированного недовольства, чем к требованию сменить институты.
— Ловушка очевидна: реформы институтов интересуют не голодных, а тех, кто плохо пообедал,— поясняет Марина Красильникова, руководитель отдела изучения уровня жизни "Левада-центра".— Понятие "средний класс" к России вообще не применимо, а наши относительно обеспеченные люди — около 30 процентов населения — не так хорошо освоили стандарты свободной и ответственной жизни, чтобы забыть о своей аффилированности с государством и отказаться от распределительной логики.
Даже бедные постиндустриального типа вряд ли поспособствуют структурным сдвигам. На российской почве им, как оказалось, свойственна прогрессирующая апатия и большая разобщенность, непричастность делу.
Поэтому гораздо громче лозунгов сменить институты будут звучать требования "справедливого распределения": дайте нам, а не им. У сторонников распределения сейчас много козырей, в том числе националистический, и государству сложно не пойти у них на поводу.
— Согласно нашим подсчетам число социальных протестов увеличивается через некоторое время после увеличения безработицы,— рассказывает Петр Бизюков.— А вот после падения общего уровня жизни, роста бедности никаких изменений не наблюдается. Иными словами, люди терпят, пока хоть что-то есть, и власть может довольно долго рассчитывать на их спокойствие в таком состоянии.
Таким образом, профилактика бедности любой ценой не такая уж необходимая мера: даже обеднев, общество останется внешне устойчивым. Главное — давать хоть понемножку, но всем. Да, о развитии говорить не придется, да, продолжение распределительной логики в условиях сокращающегося бюджета — тупиковый путь. Но эксперты сегодня все реже видят альтернативные пути, хотя и не отрицают, что они могут быть: такие переходные общества, как наше, сами похожие на "периферию" среднего класса, часто удивляют прогнозистов. Им бы вероятнее всего, конечно, "осыпаться", но можно ведь все-таки и закрепиться наверху.

Своей мерой
Статистика
По всем основным показателям, влияющим на характер бедности, Россия отличается и от развитых, и от развивающихся стран, поэтому и бедность у нас особая

ВВП на душу населения по паритету покупательной способности (долл., 2011 год)
Великобритания 35598
Германия 39456
Россия 21921
Бразилия 11640
Индия 3650
Китай 8400

Занятость в аграрном секторе экономики (% населения, 2010 год)
Великобритания 1,2
Германия 1,6
Россия 9,7
Бразилия 17,0
Индия 51,1
Китай 36,7

Уровень неформальной занятости (% населения, 2010 год)
Великобритания 9,6
Германия 1,6
Россия 8,9
Бразилия 42,2
Индия 83,6
Китай 32,6

Коэффицент Джини (разрыв в доходах между богатыми и бедными, 2011 год)
Великобритания 33,0
Германия 29,0
Россия 41,7
Бразилия 51,2
Индия 36,8 (данные за 2005 год)
Китай 47,4

Источник: "Бедность в России на фоне других стран", НИУ ВШЭ
Ольга ФИЛИНА. «Коммерсантъ-Деньги», 1 декабря 2014 года