"Лучи света в темном царстве": социальные дивиденды мигрантов в гендерной перспективе

Толстокорова А.В.[1]
(Опубликовано в журнале "Этнографическое обозрение", 2013, №5, с. 140-153)

Введение

Основной составляющей современной мировой экономики является международная миграция, которая все более "глобализируется, ускоряется и феминизируется"[2]. Доля женщин в глобальных миграционных потоках неуклонно возрастает в результате кардинальных трансформаций в международном разделении "репродуктивного труда" и возникновения глобальной индустрии, построенной на "услугах заботы и ухода", предоставляемых преимущественно женщинами. В Украине, где трудовая миграция, или "заробитчанство", за период экономических реформ приобрела массовый характер, также наблюдается процесс ее феминизации[3]. Это происходит не столько в форме количественного возрастания участия женщин в миграционных "антропотоках"[4], сколько в виде возрастания их автономной международной мобильности, когда женщины уезжают на заработки самостоятельно, а не в качестве жен или дочерей мигрантов-мужчин. Массовый отъезд женщин на заработки имеет серьезные социальные последствия не только для их собственного жизненного опыта, но и для благополучия их семей и общества в целом.

Это объясняет основную цель данного исследовательского проекта, состоящую в гендерно-ориентированном изучении социальных аспектов трудовой миграции как для самих мигрантов, так и для их семей, оставшихся в Украине, и для общества в целом. Одной из его практических задач является изучение гендерных аспектов "социальных трансфертов" из-за рубежа и их влияния на повседневные практики мигрантов и транснациональных семей.

Понятие "социальные трансферты" (social remittances) (СТ)[5] было введено в научный обиход П. Левитт для обозначения "потока идей, поведения, идентичностей и социального капитала из принимающих стран в страны исхода мигрантов"[6]. Однако в ходе данного исследования стало ясно, что этот термин недостаточно четко концептуализирует немонетарные приобретения мигрантов за рубежом и, следовательно, требует пересмотра содержания и введения нового концепта "социальные дивиденды" (СД) для обозначения тех его аспектов, которые не были выявлены ранее.

Методология исследования. Работа выполнена в рамках многоступенчатого проекта, включающего анализ вторичных источников и полевое исследование, осуществлявшееся в несколько этапов. На протяжении 2003-2011 гг. проводилось включенное и невключенное наблюдение, ставшее возможным благодаря участию автора в научных проектах в странах Евросоюза. Это предоставило возможность непосредственного общения с соотечественниками, работающими в ЕС, и участия в деятельности их объединений и общественных организаций. Летом 2008 г. были организованы глубинные интервью и дискуссия в фокус-группе с 25 украинскими экспертами по вопросам миграции, гендерных и женских исследований, социальной политики и социальной работы из государственных научно-исследовательских институтов и центров, министерств, посольств, неправительственных организаций, государственных центров трудоустройства и т.д. В течение 2008-2012 гг. в Херсонской, Кировоградской и Тернопольской областях, в Киеве и во Львове были собраны полуформализованные интервью и обсуждения в фокус-группах с мигрантами и членами их семей (31 женщина и 12 мужчин разного возраста). При этом опрашивались респонденты, имевшие опыт работы за границей в прошлом, нынешние трудовые мигранты, приехавшие из-за границы навестить родных, и те, кто находился дома между циркулярными поездками на заработки за рубеж. Ряд интервью проводился в телефонном режиме, посредством интернет-программы Skype и электронной почты. Наконец, аналитический сегмент работы для данной статьи преследовал цель концептуализации понятия "социальных трансфертов" и его переосмысление на основании полученных интервью, результатов обзора украинской прессы и анализа вторичных источников на тему трудовой миграции.

Из соображений конфиденциальности имена респондентов в тексте изменены, поскольку опыт показал, что информанты, особенно "возвращенцы", проживающие в малых городах, неохотно соглашались делиться личными переживаниями о своей жизни за рубежом из опасений, что эта информация может стать доступной окружающим. Многие соглашались на интервью только после заверений интервьюеров о соблюдении условия анонимности полученной информации.

К определению понятия: социальные трансферты или социальные дивиденды? Несмотря на то что, развивая концепт "социальных трансфертов", его авторы предлагают проводить различие между индивидуальными и коллективными СТ[7], из приведенного выше их определения следует, что эффект и тех, и других направлен на страны исхода мигрантов. Следовательно, понятие СТ применимо, главным образом, по отношению к членам принимающих эти трансферты транснациональных семей, локальным коммунам, возможно, даже государствам, если речь идет о привезенных домой и вложенных в производство новых знаниях, технологиях, нормах и стандартах. Однако по отношению к тем, кто зарабатывает и отсылает (или привозит) домой денежные или социальные накопления, применение этого понятия вряд ли корректно, поскольку сами мигранты испытывают эффект не от средств, отправленных домой (как финансовых, так и социальных), а от тех, которые остаются в их распоряжении, а также от процесса их зарабатывания, аккумуляции и использования. Поэтому по отношению к мигрантам, в отличие от их семей, корректнее говорить не о СТ, а о "социальных дивидендах" миграции и транснационализма, которые могут оказывать эффект на тех, кто их зарабатывает, как в стране пребывания, так и по возвращении домой.

Эти два термина необходимо дифференцировать еще и потому, что индивидуальные СТ мигрантов в виде новых жизненных ценностей, поведенческих норм и стереотипов, взглядов, отношений и стандартов, усвоенные благодаря зарубежному опыту, на родине не всегда расцениваются положительно и могут даже отвергаться, как чуждые местному сообществу. Следовательно, трансфертами в полном смысле слова эти немонетарные ресурсы назвать нельзя, поскольку у них не всегда имеется реципиент, а если и есть, то не всегда достижим. Это справедливо также по той причине, что миграция населения Украины в Западную Европу, Северную Америку, Израиль и Океанию постепенно приобретает постоянный характер[8], т.е. превращается в эмиграцию, несмотря на то что многие из уехавших хотели бы вернуться домой[9]. Таким образом, постоянно увеличивается количество трудовых мигрантов, формально сохраняющих гражданство Украины, но подолгу проживающих за рубежом вместе со своими семьями и успешно интегрировавшихся в принимающие сообщества. Эта тенденция усилилась в последние годы после заключения Украиной двусторонних договоренностей по данному вопросу с рядом стран-реципиентов. Следовательно, свои заработки - как финансовые, так и социальные - значительная часть гастарбайтеров не пересылают (или не привозят) домой, а используют в стране проживания.

В силу этих факторов представляется целесообразным говорить не об "индивидуальных социальных трансфертах мигрантов", а об их "социальных дивидендах", понимаемых как прибавочная стоимость миграционного опыта в форме индивидуальных нематериальных накоплений мигрантов: социального, этического, культурно-эстетического, образовательного, гражданского капитала и т.д., используемых в целях личного развития и благополучия.

Типология социальных дивидендов мигрантов

В Украине трудовых мигрантов рассматривают как своего рода миссионеров рыночной идеи, носителей предпринимательского сознания, пионеров на зарубежных рынках труда. Они являются классообразующей социально-профессиональной группой, составляющую базис формирующегося среднего класса[10]. Социально-культурный и гражданский капитал представителей этой когорты населения, приобретенный в странах трудоустройства, представляет собой несомненную социальную ценность и должен быть изучен, адаптирован и использован для блага общества.

Анализ результатов полевого исследования позволил выделить следующие виды СД, приобретаемых украинцами благодаря миграционному опыту.

Социальные дивиденды личностного роста. На вопрос о позитивном эффекте и поучительном опыте миграции для дальнейшей жизни одна из информанток, блестяще образованная талантливая журналистка, зарабатывающая на жизнь регулярными поездками в Москву, где работает в сфере домашнего сервиса, ответила так: "Ой, да что тут говорить?! Это же настоящее "хождение по мукам"" (Юлия, к. фи-лол. н., работает гувернанткой в Москве)[11]. Другая выразила подобную мысль такими словами:

Что хорошего? Да ничего хорошего. Плачут бабы с утра до ночи. Потому что вкалываешь как лошадь, так что света белого не видишь. Да только кому до нас дело? Единственный "луч света в темном царстве" - это день получки. Вот тогда уже можно отвести душу. Пройдешься по магазинам, расслабишься. Вечером наешься до отвала, а то и чарочку пропустишь для сугреву души. Но деньги... Они быстро разлетаются. Так что счастья хватает только один день, а завтра с утра - снова "к мартенам", и все по-новой. Опять плачешь с утра до ночи, но только так, чтобы никто не видел (Инна, домработница в Италии).

Действительно, метафоры "хождение по мукам" и "океан слез" являются лейтмотивом подавляющего большинства интервью, по крайней мере у женщин. Однако в этом "темном царстве" есть и свои "лучики света". Причем если мужчины связывают с миграцией преимущественно надежды на качественный скачок в материальном благосостоянии, то женщины рассчитывают помимо этого и "на изменение своего социального статуса, а иногда и смену всего образа жизни"[12].

В общественных дискуссиях на тему украинской трудовой миграции нередко звучит рефрен, что "под явлением заробитчанства лежит нечто более глубокое, нежели просто материальные потребности. Это - потребность Духа"[13]. Поэтому неудивительно, что практически все информанты считали опыт работы за рубежом важным для их личного духовного роста. Несколько человек отметили, что для них ценность этого опыта заключалась в возможности лучше понять себя, осознать свой личностный потенциал. Это характерно для информантов обоих полов, но женщины чаще мужчин отмечали, что опыт работы за рубежом способствовал повышению их самооценки, вселил уверенность в своих силах и дал стимул к дальнейшему развитию:

Вы знаете, я посмотрела на себя другими глазами. Я поняла: я это могу! Я поверила в свои силы. Ведь что я раньше была? Сидела всю жизнь дома, никуда никогда не ездила, ну, по крайней мере, одна; кроме своего города, ничего не знала. Я была такая... "невыездная". И когда первый раз ехала на заработки, очень волновалась: а получится ли у меня? Но теперь у меня нет страха перед неизвестностью. Я знаю: я сильная, я справлюсь (Татьяна, профессиональный психолог, зарабатывает регулярными поездками в Москву и Киев для работы нянечкой).

Несколько женщин, работавших в России, отметили, что для них, проживших всю жизнь в украинской провинции, возможность приобщиться к повседневному быту элитных московских семей, в которых они работали, была открытием новых горизонтов, как в плане изменения представления о стандартах и уровне потребления, так и с точки зрения межличностных отношений и в смысле изменения ценностных ориентации:

Я увидела, как там люди живут. Оказывается, и так можно жить! Я думала, это только в книжках и в фильмах бывает. Но теперь сама воочию убедилась, как приличные люди живут. У меня теперь другое представление о том, как надо жить и как можно жить. Я теперь смотрю на жизнь другими глазами. Мне от жизни гораздо большего хочется (Галина, домработница в Москве).

Мужчина, работавший в Португалии низкоквалифицированным рабочим на предприятии по производству стройматериалов, отмечал, что ему неоднократно удавалось предложить начальству и внедрить в производство технические рацпредложения, интенсифицировавшие производственный процесс, что не только позволило завоевать авторитет, но и способствовало карьерному росту. Это повлияло на его самоуважение и уверенность в себе, в своих возможностях и вселило оптимизм в перспективности сделанного им жизненного выбора.

Культурно-эстетические и духовные дивиденды. Миграция является для мигрантов не только стратегией обеспечения экономических и материальных потребностей, но и возможностью увидеть мир, познакомиться с другими жизненными стандартами, расширить свои культурные горизонты. Следует отметить, что в данном случае существенное влияние на характер социальных дивидендов оказывал не только гендерный фактор, но и социокультурный контекст, в котором находились мигранты. Так, многие женщины, работавшие в странах Средиземноморья (Италии, Греции, на юге Франции), говорили о том, что для них поучительным аспектом работы за рубежом была возможность ознакомиться с семейной культурой и традициями принимающих народов, освоить новые технологии ведения домохозяйства, научиться новым видам обработки, хранения и приготовления продуктов, попробовать средиземноморскую кухню и узнать способы приготовления ее блюд, освоить современные стандарты культуры потребления. О своих открытиях в этой области информантка Полина поведала следующее:

Первое время, когда мы с хозяйкой накрывали на стол, я даже обижалась на нее, потому что для меня это было странно. Ну как это: "Сколько грамм спагетти тебе класть?". Откуда я знаю? Я всегда меряю ложками. А она: "Сто грамм тебе хватит? Или, может быть, сто пятьдесят?". Представляете? Я была в шоке! Понимаете, перед тем, как варить спагетти, она их взвешивает, чтобы все было тютелька в тютельку и ничего после еды не осталось на завтра. Ну откуда я могу знать, сколько мне надо, чтобы голодной не остаться? Мы-то, украинки, у себя дома как привыкли? Наваришь кастрюлю лапши или макарон на всю семью, и ешьте себе, сколько влезет. А если что-то в кастрюле остается - в холодильник ее, а назавтра разогрела быстренько и ужин готов. Ну, я ей говорю: "Пусть будет 100 грамм". Она кладет мне спагетти в тарелку, а я смотрю - совсем чуть-чуть получается. Да, думаю, теперь придется голодной ходить. А попросить добавки неудобно. Я так на нее обиделась! Вот, думаю, жадюга. Это же надо таким человеком быть! Каждую спагеттинку считает! Но позже я поняла, что это не из-за жадности, а так у них принято готовить, чтобы только на один раз, никаких разогреваний. Чтобы все было абсолютно свежее. На второй день они пищу никогда не будут есть. Боже упаси! Если какой-то продукт хоть на один день просрочен - тут же выбрасывают, хотя он совсем не испорчен. Вот этому я у нее научилась, и хотя уже давно живу отдельно, я теперь тоже спагетти взвешиваю перед тем, как варить (Полина, домработница в Риме).

Правда, украинский популярный писатель Юрий Андрухович считает, что в Италии украинские трудовые мигрантки перенимают "все поверхностное":

Готовят уже только по-итальянски, перебрасывая своим в Украину целые тонны полуфабрикатной "пасты", пьют по-итальянски лимончеллу и амаретто, читают глянец по-итальянски, даже занимаются любовью по-итальянски, на пятом десятке внезапно открыв для себя совершенно неожиданные формы секса, о существовании которых в прошлой жизни даже не подозревали[14].

В то же время большинство украинцев, работавших в Москве, делали акцент на возможности удовлетворить свои культурные запросы. Некоторые из них сообщили, что смогли осуществить давнюю мечту - осмотреть столичные достопримечательности, и в свои выходные дни регулярно ходили в музеи. Одна информантка оказалась заядлой театралкой и использовала любую возможность, чтобы попасть на спектакль. Во время интервью она с воодушевлением делилась впечатлениями о понравившихся постановках. Мужчина, преподаватель провинциального вуза и разведенный отец, зарабатывавший в Москве деньги на оплату алиментов для детей, рассказал, что регулярно ходил на концерты современной и классической музыки. В интервью он с нескрываемой гордостью сообщил, что с помощью московских знакомых смог попасть на гастрольные выступления самых известных в мире ансамблей и исполнителей и даже на концерт своего кумира Владимира Спивакова.

Две респондентки отметили, что для них работа в российской столице была возможностью приобретения духовного опыта. В свободное время они знакомились с православными святынями России, посещали храмы, общались с прихожанами. Информант-мужчина рассказал о том, что, работая в строительном секторе Москвы, воспользовался возможностью доступа к широкому выбору духовной и философской литературы, о которой он раньше мог только мечтать. Все свое свободное время он проводил за чтением, а по выходным ездил на книжный рынок, чтобы приобрести любимые произведения.

Женщины, имевшие опыт работы в Германии, подчеркивали, что получили урок бережного, уважительного отношения к семейным ценностям, к индивидуальным интересам и запросам отдельных членов семьи. Одна респондентка отметила, что на нее произвело впечатление умение немцев креативно организовывать семейный досуг, и по возвращении домой она пытается использовать этот опыт уже по отношению к своим близким. Информант-мужчина, работающий в Испании, также рассказал об овладении новыми способами проведения семейного досуга, но при этом подчеркнул сугубо гендерный момент этого опыта: он открыл для себя особенности рыбалки "по-испански", которая со временем стала увлечением для всех его домашних.

О гендерной специфике "культурных дивидендов" мужчин свидетельствует рассказ информанта, работавшего строителем в Польше в середине 1990-х гг.:

Пока там работал, многому научился. Все приглядывался, что да как, что у них не так, как у нас. Очень понравилось, как они там дома строят: и технология, и материалы, и даже сама планировка, совсем не так, как у нас, но классно! Мне так больше нравится. Я дал себе слово, что когда заработаю в Польше достаточно денег, вернусь домой и построю себе дом, как у поляков. Я многому у них научился и теперь знаю, как это сделать (Евгений, работник частного строительного сектора в Польше).

В то же время некоторые гастарбайтеры, особенно те, кто ездил на сезонные работы, и те, кто жил в стране трудоустройства нелегально, отмечали, что практически не имели возможности ознакомиться с культурными достижениями принимающей страны. Живя в закрытых мигрантских анклавах и работая по 14-20 часов в сутки, они отдавали работе все свое время и энергию. Даже когда свободное время появлялось, они либо не имели сил на осмотр достопримечательностей, либо предпочитали оставаться дома, опасаясь столкновений с полицией. Это следует из рассказа мужчины, работающего в Австралии, но перед этим долго скитавшегося в поисках работы по разным странам Европы:

Сестра мне пишет: ну как там, в Испании, понравилось? Где ты уже побывал, что видел? А что я видел? Ничего я не видел и не мог видеть. Я света белого не видел, не то что какие-то там места интересные смотреть. В 4 утра подъем, перехватил что-то на завтрак на скорую руку - и в поле, а туда нужно еще дойти. На обед полчаса, и так до поздней ночи. А когда в барак возвращаешься - ноги отваливаются. Сил хватает, только чтобы до кровати добраться. Какие тут достопримечательности?! А они там дома думают, что мы тут по музеям да театрам ходим! (Алексей, бывший сезонный работник сельскохозяйственного сектора в Испании).

Следует отметить, что такие признания встречались только в рассказах мужчин, и в основном на начальном этапе миграционного опыта, когда мигранты еще недостаточно адаптированы к зарубежным реалиям и не имеют опыта жизни в стране пребывания, как и налаженного быта, позволяющего уделять время личным потребностям. С одной стороны, это может быть связано с гендерными особенностями мужского трудоустройства и бытовых условий проживания. С другой стороны, это может свидетельствовать о том, что женщины обладают более высокими адаптивными способностями, психологической пластичностью, умением быстрее интегрироваться в чужеродное окружение. Кроме того, это также может быть свидетельством разных мировоззренческих и поведенческих установок и приоритетов мужчин и женщин, в частности, большей инертности мужчин в вопросах приобретения культурного капитала и его большей значимости для женщин.

Таким образом, культурно-эстетические и духовные дивиденды могут иметь либо положительное, либо нулевое значение и лишь частично детерминированы гендерным фактором.

Ценностные, мировоззренческие и гражданские дивиденды. Информация, полученная из интервью с мигрантами, согласуется с данными украинской прессы о том, что благодаря миграционному опыту у "заробитчан" меняется менталитет: они становятся более уверенными в себе, амбициозными, а главное - инициативными[15]. Она также подтверждается результатами научных исследований, демонстрирующими, что уже в первые годы экономических преобразований в Украине практика работы за рубежом позволила мигрантам обоих полов не только приобрести экономические знания и опыт хозяйствования в рыночных условиях, но и развить предпринимательские качества[16]. Опыт внешней трудовой миграции играет особенно важную роль в становлении личностных свойств молодежи. Молодые украинцы, имеющие опыт работы за рубежом, отличаются более активной жизненной позицией, более высоким уровнем самодостаточности, ответственности за свою собственную судьбу и за своих близких. У них более развиты навыки выживания в экстремальных условиях и они менее склонны рассчитывать на помощь окружающих, предпочитая полагаться на собственные силы в решении жизненных проблем. Социологический опрос показал, что среди молодых сельских жителей, имеющих опыт работы за рубежом, в 2,5 раза больше тех, кто привык решать свои проблемы самостоятельно, не обращаясь за помощью к родителям или друзьям[17].

Исследования свидетельствуют, что гражданский опыт, полученный в странах трудоустройства, оказывает влияние на мировоззрение, гражданскую позицию и политические предпочтения мигрантов по возвращении домой. Так, молодые украинцы, работавшие в Российской Федерации, высказывали гораздо большую готовность голосовать на президентских выборах за политика, выступающего за объединение с Россией в единое государство, интеграцию в ЕЭП, за полноправное членство Украины в СНГ. В то же время те, кто работал в странах Западной и Центральной Европы, готовы отдавать голоса за политика, ратующего за интеграцию Украины в ЕС и вступление в НАТО[18].

Однако отмечается и приобретение "заробитчанами" негативных мировоззренческих дивидендов за рубежом. Так, они нередко перенимают моральные ценности, присущие западной "фаустовской цивилизации"[19]: индивидуализм, прагматизм, рационализм, меркантилизацию межличностных отношений, превалирование материальных интересов. Нередко, возвращаясь домой в Украину, они живут соответственно принципу "за деньги в этой стране я все сделаю"[20], что ведет к ослаблению эмоциональных связей с родными и близкими, распаду семей и разводам. Это свидетельствует о том, что посредством трудовой миграции в Украину транспонируются проявления "растекающейся модерности"(liquid modernity)[21] со свойственным ей ослаблением межчеловеческих связей. Впрочем, сами гастарбайтеры воспринимают это несколько иначе:

Возвращение в семью, домой несет с собой полученный опыт зарубежных реалий, в которых мы уже научились жить, увидели, как лучше, но родные этого не понимают и говорят, что мы хотим командовать [...]. Отсюда начинаются ссоры и разногласия[22].

Таким образом, полевое исследование подтвердило тезис о том, что культурный обмен создает условия для "ценностного сдвига"[23] у лиц, вовлеченных в практики обмена. Оно показало, что приобретаемые гражданские дивиденды способствуют росту политической сознательности и общественной активности мигрантов, зрелости их гражданской позиции. В то же время их мировоззренческие дивиденды могут иметь отрицательную ценность, поскольку лишь усиливают эффект одиночества и отчужденности от родных и близких в Украине, создаваемый географическим расстоянием, гендерный фактор при этом не оказывает существенного влияния.

Социальные дивиденды здорового образа жизни. Считается, что одним из аспектов социальных дивидендов (трансфертов) мигрантов является изменение установок относительно телесно-физических практик, более сознательное отношение к здоровому образу жизни, отказ от вредных привычек под влиянием социального окружения принимающих стран, как правило, более требовательных в вопросах физического здоровья. Это согласуется с представлением о том, что "мигрантскость" меняет течение повседневности ее участников, находя выражение в том, как передвигающиеся люди начинают осмысливать окружающий их мир, какие стратегии поведения в нем они принимают, задумывают и осуществляют, что происходит с восприятием маскулинности и женственности, символическими и материальными атрибутами и т.д.[24].

Однако влияние зарубежного опыта на отношение мигрантов к вопросам здорового образа жизни не всегда является положительным. Во-первых, наибольшая их доля работают в тех странах, где этот аспект габитуса еще не стал приоритетом общественного сознания: в России, Польше, Чехии. Во-вторых, работая зачастую в нелегальных условиях, на тяжелых работах, проживая в закрытых иммигрантских анклавах с нечеловеческими бытовыми условиями, гастарбайтеры не испытывают давления внешней среды в плане необходимости заботы о своем здоровье. Напротив, пагубные привычки начинают развиваться у них зачастую как способ защиты от стрессов, а также под давлением нездорового окружения в самих анклавах.

Так, Екатерина, работавшая уборщицей в Москве, рассказывала, что ее соседки по трехкомнатной квартире, в которой она снимала угол вместе с восемью землячками, по выходным регулярно устраивали коллективные вечеринки с большим количеством спиртного, имевшие целью "расслабиться" и отдохнуть после напряженной трудовой недели. Для непьющей Екатерины, предпочитавшей восстанавливать затраченную на работе энергию, знакомясь с достопримечательностями Москвы и Подмосковья, такой вид досуга был неприемлем. К тому же она была требовательна к качеству питания. Однако высокие стандарты повседневности женщины лишь вызывали насмешки у коллег, предпочитавших качеству пищи ее количество. Это приводило к трениям и сказывалось на эмоциональном состоянии:

Вы представляете, мало того что они эти попойки регулярно устраивали, так то, что они ели, я в рот никогда не возьму, и печень моя этого не позволяет. Накупят на рынке шкурок от куриных тушек, фаршируют их салом со всякими острыми специями, а потом запекают. Сплошной холестерин! А мне моя участковая сказала, что вот этого всего мне как раз категорически нельзя, если хочу здоровье сохранить. Разумеется, я отказывалась от этих посиделок. Я им говорю: "Вы что, девочки, разве можно такое есть?". А они: "Один раз живем, дома такого не будет. Домой вернешься - и опять каждую копеечку будешь экономить. Пользуйся случаем". В общем, общего языка не находили, и начались у нас проблемы. В конце концов это меня так измотало, что я стала писать домой детям: "Дети, заберите меня отсюда! Я здесь уже больше не могу!" (Екатерина, два года работала уборщицей в Москве).

В этом контексте неудивительно, что исследование состояния здоровья мигрантов из постсоветского пространства, в том числе Украины, работающих в Чехии, свидетельствует о том, что в сравнении с местным населением мигранты намного чаще курят и употребляют алкоголь. В интервью газете "Украина молодая" украинский разнорабочий, работавший в Барселоне, рассказывал:

Те посылки денег в Украину измучивают, убивают человека. Кое-кто спивается. Скажите, как он может удержаться, когда в день зарабатывает на 80 литров вина? А люди сами, без контроля семьи, так вот каждый день устраивают гулянки по разным поводам. Иногда меня просили: пойдем в "Вестерн Юнион", вышлем деньги в Украину, а то я сам не донесу. И я многих водил, как малых детей[25].

Миграционный опыт сказывается не только на отношении мигрантов к нормам здорового образа жизни, но и на их реальном физическом и психическом состоянии. Выборочное обследование в Закарпатской обл. показало, что трудовая миграция приводит к ухудшению, иногда существенному, в состоянии здоровья "заробитчан" по причине выполнения ими работ, не соответствующих их основным и дополнительным профессиям, требующих физического напряжения, выполняющихся в неблагоприятных погодных и бытовых условиях[26]. Это подтверждают интервью с украинскими экспертами, отмечающими, что несмотря на то что большинство потенциальных мигрантов рассматривают хорошее состояние здоровья как необходимую предпосылку успешного трудоустройства за рубежом, есть многочисленные свидетельства приобретения многими из них серьезных проблем со здоровьем во время работы на чужбине. Так, в социологическом опросе украинских работников в Италии[27]. 37,86% респондентов дали положительный ответ на вопрос, имели ли они проблемы со здоровьем во время трудоустройства за рубежом, еще 6,80% указали, что имели незначительные проблемы, а 8,2% женщин признались, что сталкивались с сексуальными домогательствами. Эксперты отмечали, что у женщин серьезной проблемой являются гинекологические заболевания, вызванные переменой климата, образа жизни и неблагоприятной психологической атмосферой нелегальной работы. Об этом рассказали представители женской неправительственной организации:

Эксперт 1: Из-за перемены климата, стрессов и подобных факторов многие женщины сталкиваются с гинекологическими проблемами. [...] У нас была клиентка, которая вернулась из Италии. Она рассказала, что была вынуждена вернуться домой, потому что в Италии доктора сказали ей, что если она и дальше будет там работать, у нее может развиться раковая опухоль. [...] Если женщины работают за рубежом неофициально, нелегально, у них нет медицинской страховки, и их ситуация плачевна. Например, моя невестка работала там нелегально. Она вынуждена была вернуться домой, чтобы пройти курс лечения, и доктора сказали ей, что если она хочет жить, то ей лучше остаться дома, потому что если она вернется назад, ее состояние здоровья может ухудшиться.

Интервьюер: И много таких случаев?

Эксперт 2: Да [...]. У меня была другая клиентка, которая вернулась из Италии несколько лет тому назад, потому что она попала в автокатастрофу, а у нее не было медицинской страховки. Она вынуждена была потратить все заработанные деньги на операции. Поскольку после этого она уже была не в состоянии работать, она была вынуждена вернуться в Украину.

Более того, миграция порождает новые недуги, диагностируемые только у гастарбайтеров. Так, у женщин, вернувшихся с заработков в Италии, развивается так называемый итальянский синдром, который проявляется в депрессии, паранойе, агорафобии, социальной дезадаптации и других психических недугах[28]. Домработницы часто страдают от заболеваний позвоночника, поскольку им приходится переносить на себе немощных клиентов. Длительное отсутствие дома и "фрагментированный" образ семейной жизни приводят к небезопасным половым связям, что неблагоприятно сказывается на репродуктивном здоровье мигрантов.

Это особенно актуально для женщин, работающих в странах, где аборты запрещены законом, например в Польше и Португалии, относящихся к основным странам назначения украинской трудовой миграции. Украинки, привыкшие к репродуктивной свободе у себя дома, сталкиваются с невозможностью реализации своих репродуктивных прав. Многие из них живут без семьи и имеют сексуальных партнеров, но в случае необходимости не могут избавиться от нежелательной беременности законным путем и вынуждены прибегать к неофициальным и потому небезопасным абортам, что ведет к осложнениям репродуктивного здоровья.

Таким образом, с точки зрения здоровья и здорового образа жизни социальные дивиденды мигрантов, как женщин, так и мужчин, зачастую имеют отрицательную стоимость и обладают гендерной спецификой.

Дивиденды гендерного равенства. Одной из разновидностей социальных дивидендов мигранток является изменение их гендерного менталитета и трансформации гендерной идентичности. Погружение в более демократичную гендерную культуру принимающих сообществ, обретение экономической независимости и осознание своей властной позиции в семье приводят к изменению их восприятия своей социальной роли и статуса, повышают индивидуальные гендерные стандарты. Это дает основания утверждать, что позитивным эффектом миграционного опыта женщин является аккумуляция "дивидендов гендерного равенства" как механизма трансформации их гендерной идентичности вследствие освоения более демократичного "гендерного кода" принимающих обществ. Это наблюдение подтверждается двумя интервью: эксперта по вопросам миграции негосударственного научного центра (эксперт 1) и эксперта по вопросам миграции государственного научного института (эксперт 2):

Эксперт 1: В селе она [женщина] очень тяжело работает, потому что... ну, вы знаете ситуацию. И вот она уезжает за границу, где она видит совершенно другое отношение к себе. Поэтому она, конечно, не хочет возвращаться в ту ситуацию, в которой она была дома раньше. Понимаете, она начинает иначе к себе относиться. И это одна из причин, почему разрушаются семьи. Потому что она уже не хочет возвращаться в положение, когда от нее ничего не зависит [...]. Потому что, вернувшись домой, она научит свою дочь, что можно жить иначе, что можно иметь другие жизненные стандарты. Она уже не хочет, чтобы к ее дочери относились так же, как к ней относился ее муж. Эксперт 2. Женщина, работающая в сельском хозяйстве, она работает очень тяжело, а получает очень мало. Поэтому, конечно, когда меняется контекст, когда она попадает в другие условия работы, у нее и отношение меняется, меняется менталитет. Так что когда женщина возвращается домой, она уже отказывается принимать те реалии, в которых она была до отъезда, потому что изменился менталитет, изменилось восприятие.

В этих интервью эксперты ссылаются, прежде всего, на опыт сельских женщин, подтверждая результаты исследования, демонстрирующего изменения сознания украинских сельских женщин в форме "тихого бунта" и нежелания мириться со своим положением[29]. Однако подобные гендерные изменения менталитета затрагивают как сельских, так и городских женщин всех возрастов. Причем молодые девушки, находясь за границей, осваивают принципы гендерной эгалитарности быстрее женщин старшего возраста, что сказывается в том числе и на их брачных стратегиях, проявляющихся в большей избирательности и более высоких требованиях к будущему супругу. Одна из экспертов даже назвала этот процесс "гендерной революцией" среди женщин Украины.

Изменения гендерного менталитета отмечаются даже у женщин, работающих в "традиционалистских" принимающих обществах, например в России. Исследователи объясняют это тем, что женщины, выезжающие на заработки за рубеж, обычно имеют более высокие доходы, чем их мужья, оставшиеся дома. Это ускоряет трансформацию гендерных отношений, стимулирует распространение современных установок и ценностей, способствует отходу от традиционных норм. Благодаря этому влияние трудовой миграции на модификацию гендерных режимов на постсоветском пространстве становится очевидным[30].

Однако в результате такой переоценки ценностей мигрантки оказываются в ситуации конфликта с традиционной гендерной средой на родине, чуждой их новому "гендерному дисплею". Их мужья и близкие не готовы принимать их в роли "кормилиц", наделенных соответствующими властными полномочиями в семье. Здесь возможен сценарий, отмеченный в российских семьях, когда экономическая свобода женщины не приводит к пересмотру позиций в сторону эгалитаризма, а, напротив, вынуждает ее "изобретать стратегии камуфляжа, подпирающие авторитет мужа"[31] с целью сохранить семью. Иными словами, усвоение и переосмысление мигрантками идей гендерного равенства в соответствии с принятыми в европейской культуре мировоззренческими ценностями не влияет на модернизацию повседневных гендерных практик в их семьях. Происходит процесс, обратный тому, который был отмечен в смешанных браках постсоветских женщин с мужьями-европейцами[32]. В результате женщины оказываются в "гендерной ловушке"[33], будучи зажаты между лезвиями "мировоззренческих ножниц", усугубляющих обратный культурный шок по возвращении в родную среду, ставшую чужой. Одна из мигранток рассказала в интервью украинской газете "Кредо" о своих впечатлениях от этого шока:

Радость первых дней возвращения домой с заработков быстро сменяется другим чувством - "чужой среди своих". Мы, как птицы, выброшенные из родного гнезда. За время наших скитаний жизнь пошла дальше. Дети подросли и отдалились, родители постарели. Друзья и коллеги устроились в изменившейся жизни и тоже отстранились. Мы словно говорим на разных языках, не понимая друг друга[34].

Таким образом, гендерное сальдо миграции, в отличие от финансового, оказывается для женщин отрицательным, поскольку их гендерные инвестиции в транснационализм как матерей и жен-кормилиц, исполняющих традиционно мужские роли в дополнение к традиционно женским, не приносят им соответствующих гендерных дивидендов, а, напротив, преломляются в "новые формы зависимостей, ведущие к утрате позиций (disempowerment)"[35].

Выводы

Проведенное исследование подтвердило наблюдения о том, что для мигрантов заработки за рубежом являются не столько самоцелью, сколько инструментом аккумуляции социального капитала. Причем эти социальные накопления не всегда используются в виде трансфертов родным в Украину, но зачастую служат цели индивидуального роста и благополучия самих мигрантов. Для обозначения этих социальных приобретений в данной работе было предложено понятие "социальные дивиденды". Интервьюирование украинских гастарбайтеров позволило выявить типологию СД, включающую СД личностного роста, культурно-эстетические и духовные дивиденды, СД здорового образа жизни и гендерного равенства, ценностные, мировоззренческие и гражданские СД. Полевое исследование показало, что характер СД частично является гендерно детерминированным. С одной стороны, это связано с тем, что миграция усугубила традиционное распределение гендерных ролевых моделей в обществе: украинские мужчины обычно работают за рубежом в качестве строителей, водителей, механиков и слесарей, в то время как женщины чаще нанимаются в качестве уборщиц офисов, прислуги или рабочих на фабриках, сиделок по уходу за престарелыми, танцовщиц в ресторанах и кафе[36]. С другой стороны, гендерная специфика трудоустройства мужчин и женщин предопределяет разный контекст их повседневности и разные профессиональные приоритеты, что в свою очередь предопределяет различия в характере СД представителей разных полов. Так, женщины чаще всего аккумулируют опыт домохозяек, что обусловлено характером работы преимущественно в сфере домашнего обслуживания. В то же время мужчины, работающие чаще всего в промышленности и в строительном секторе, считают поучительным для себя знакомство с новыми технологиями и более эффективными методами организации производства в принимающих постиндустриальных странах.

Как следует из данного и других исследований, по возвращении мигрантов домой этот немонетарный капитал, накопленный за рубежом, способствует катализации механизмов социально-культурных изменений не только в транснациональных семьях и их ближайшем окружении, но и в украинском обществе в целом. В то же время следует отметить, что процесс инвестирования СД в экономику Украины зачастую связан с серьезными сложностями для их владельцев, что обусловлено неблагоприятным климатом для малого бизнеса в стране. Многие респонденты отмечали, что на определенном этапе миграционного цикла они принимали решение вернуться домой и вложить заработанные деньги и опыт в собственное дело. Однако спустя некоторое время убеждались в том, что не в состоянии противостоять бюрократическому аппарату, тесно сросшемуся с криминальными структурами, душившими их предпринимательские инициативы в самом зачатке. В результате миграционный цикл возобновлялся и добровольные "возвращенцы" снова становились "заробитча-нами", следуя модели "транснационального возвращения"[37], т.е. циркулируя между странами исхода и трудоустройства и отдавая предпочтение последней, но не возвращаясь домой навсегда. Ярким примером такой цикличности является история, рассказанная в интервью журналу "Украинская неделя" программистом Александром. Проработав более пяти лет в IT-компании в Лондоне, он вернулся в Киев, где основал собственное предприятие. Однако, столкнувшись с реалиями "бизнеса по-украински", принял решение закрыть фирму и вернуться на туманный Альбион в качестве программиста:

За границей я набрался нового опыта не только как "айтишник", но и как управленец, и решил материализовать его в виде фирмы-разработчика программного обеспечения. Заработанных в Британии $100 тыс. вполне хватило, чтобы за два года раскрутиться в компанию с оборотом $50 млн. в год. Но три месяца назад крутые ребята, которые пришли "сам знаешь, от кого", предложили "безотказный" вариант: 80% бизнеса переписываешь "сам знаешь, на кого", 20% оставляешь себе, плюс управленческие функции[38].

Александр, который привык, что его знания оцениваются адекватно, от такого предложения отказался, не желая иметь проблем, которые ему пообещали устроить "цивилизованные рейдеры" и которые уже начали проявляться в жизни, поскольку все его оборудование конфисковала налоговая инспекция.

Таким образом, процесс адаптации социальных и финансовых дивидендов к условиям жизни на родине может быть связан даже с большими сложностями, чем процесс их зарабатывания. Тем не менее аккумуляция, документация и концептуализация этого опыта необходимы для понимания того, каким образом социально-культурный капитал, заработанный украинскими гражданами за рубежом, влияет как на мировоззренческую и поведенческую матрицы украинского населения, так и на социально-культурную динамику украинского общества в целом. Поэтому углубленное изучение данного вопроса является актуальной задачей ближайшего будущего.

[1] Алиса Валерьевна Толстокорова - к. филол. н., научный эксперт Международной школы равных возможностей (Киев, Украина)
[2] Castles S., Miller M.J. The Age of Migration. 3rd ed. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2003: 8-9
[3] Tolstokorova A. Costs and Benefits of Labour Migration for Ukrainian Transnational Families: Connection or Consumption? [Электронный ресурс] // Les cahiers de l'URMIS (University of Nice-Sophia Antipolis, France). Circulation migratoire et insertions economiques precaires en Europe. 2009. Juin. N 12. URL: http://urmis.revues.org/index868. html.
[4] Градировский С., Межуев Б., Щедровицкий П. Государство. Антропоток. Доклад Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа. Н. Новгород; М., 2002.
[5] Это понятие было введено мною ранее в другой работе (см.: Толстокорова А. Героини нашего времени: женская трудовая миграция из Украины // Диаспоры. Независимый науч. журн. 2012. N 1. С. 198-226.). Данная статья представляет собой продолжение и развитие этого концепта с учетом его гендерного измерения.
[6] Levitt P. Transnational Migrants: When "Home" Means More Than One Country [Электронный ресурс] // Migration Information Source [сайт]. Migration Policy Institute, 2004, Oct. URL: http://www.migrationinformation.org/feature/display.cfm?ID=261
[7] Levitt P., Lamba-Nieves D. Social remittances revisited // Journal of Ethnic and Migration Studies. 2011. Vol. 3. N 1. P. 1 - 22.
[8] Людський розвиток в Україні: можливості та напрями соціальних інвестицій: Колективна науково-аналітична монографія / За ред. Е. Лібанової. Київ: Ін-т демографії та соціальних досліджень НАН України, Держкомстат України, 2006: 160
[9] Chaloff J., Eisenbaum B. International Migration and Ukraine. Council of Europe CDMG. 2008. N 44 (Draft).
[10] Європа без бар'єрів. Безпека документів та міграційна політика: висновки та рекомендації міжнародних робочих груп для України. Київ, 2011: 14.
[11] Здесь и далее: все цитаты взяты из полевых материалов автора.
[12] Женщины-мигранты из стран СНГ в России / Под ред. Е. Тюрюкановой. М.: МАКС Пресс, 2011.
[13] Рижан І. Заробітчанство - це трясовина, яка затягує [Электронный ресурс] // Credo. Католицький часопис [сайт]. 17.08.2011. URL: www.credo-ua.org/2011/08/49306
[14] Андрухович Ю. Герої нашого часу [Электронный ресурс] // ТСН. Аналітика. 02,08,2011. URL: http://tsn.ua/analitika/geroyi-nashogo-chasu.html
[15] Терещук Г. Українські мігранти поза соціальним захистом в Україні [Электронный ресурс] // Громадський простір [портал]. 06.09.2011. URL: http://www.civicua.org/text/ news/view.html?q=1681619
[16] Малиновська О. Зовнішня трудова міграція: виникнення проблеми та нинішнє становище // Особливості зовнішньої трудової міграції молоді в сучасних умовах. Київ: Міністерство України у справах сім'ї, дітей та молоді. 2004: 16.
[17] Сільська молодь України... 2004 - Сільська молодь України: Стан, проблеми та шляхи їх вирішення. Міністерство України у справах сім'ї, дітей та молоді. Державний інститут проблем сім'ї та молоді, 2004: 66.
[18] Там же.
[19] Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М.: Мысль, 1993.
[20] Скаврон Б. Жертви італійського синдрому [Электронный ресурс] // Галицький кореспондент. 12.07.2012. URL: http://gk-press.if.ua/node/2031
[21] Bauman Z. Liquid Modernity. Cambridge: Polity Press, 2000.
[22] Рижан І. Заробітчанство - це трясовина, яка затягує [Электронный ресурс] // Credo. Католицький часопис [сайт]. 17.08.2011. URL: www.credo-ua.org/2011/08/49306
[23] Appaduraj A. Introduction: commodities and the politics of value // The social life of things. Commodities in cultural perspective / Ed. A. Appadurai. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1986. P. 3-63.
[24] Абашин С. Среднеазиатская миграция: практики, локальные сообщества, транснационализм // Этнографическое обозрение. 2012. N 4. С. 3-13.
[25] Косинська Ю. В Україні, сину, ти робив би все це для своїх... // Україна молода. 12.11.2008. N212
[26] Лакіза-Сачук Н. Трудова міграція, здоров'я мігрантів та стратегія побудови цивілізованого демократичного суспільства в Україні // Зміни у свідомості українського суспільства на зламі тисячоліть. Київ, 2001. С. 45-51
[27] Жіночі перспективи. Причина та наслідки роботи українських жінок в Італії: Доповідь. На правах рукопису. Львів, 2003
[28] Прохасько Т. Італійський синдром [Электронный ресурс] // Українсько-польский інтернет-журнал. 28.04.2006. URL: http://www.ukraine-poland.eom/u/publicystyka/ publicystyka.php?id=4813; Новини Тернопілля 2007 - "Італійський синдром" відіб'ється на дітях заробітчан [Электронный ресурс] // 20 минут [новостной сайт]. 11,01,2007. URL: http://20minut.ua/news/74890
[29] Tolstokorova A. Multiple Marginalities: Gender Dimension of Rural Poverty, Unemployment and Labour Migration in Ukraine // Materials of the FAO-IFAD-ILO experts workshop "Gaps, trends and current research in gender dimensions of agricultural and rural employment: differentiated pathways out of poverty". Rome, 2009, 31 March - 2 Apr.
[30] Женщины-мигранты из стран СНГ в России / Под ред. Е. Тюрюкановой. М.: МАКС Пресс, 2011.
[31] Мещеркина Е. Биографии "новых русских": гендерная легитимация предпринимательства в постсоветском пространстве // гендерные исследования. 1999. N2. С. 123-144: 142.
[32] Касымова С. Расширяя границы: межэтнические и межконфессиональные браки в постсоветском Таджикистане (на примере браков таджикских женщин с иностранцами) // Laboratorium. 2010. N 3. С. 126-149.
[33] Захаров С. Гендерная ловушка для японцев, или Кто наденет завтра свадебное кимоно [Электронный ресурс] // Демоскоп Weekly. 20 авг. - 2 сент. 2012. N 519-520. URL: http://demoscope.ru/weekly/2012/0519/zacharov01.php.
[34] "Італійський синдром" і проблеми трудової міграції [Электронный ресурс]. 06.03.2010. URL: http://www.science-community.org/node/1314#_ftnrefl.
[35] Petrozziello A.J. Feminized Migration Flows // Gender & Development. 2011. Vol. 19. №1: 56.
[36] Стан дотримання та захисту прав громадян України за кордоном: Спеціальна доповідь Уповноваженого Верховної Ради України з прав людини. 2003. URL: www. ombudsman.gov.ua
[37] Kleist N. Diaspora contributions to development and reconstruction in fragile situations: DIIS policy brief. Copenhagen: Danish Institute for International Studies, July 2012
[38] Маковій В., Терен С. Труднощі повернення. Українським гастарбайтерам важко адаптуватися вдома [Электронный ресурс] // Український тиждень. 27.08.2012. URL: http://tyzhden.ua/Society/57978