Региональные столицы и глубинка
			Над темой номера работали Никита МКРТЧЯН Лилия КАРАЧУРИНА

Периферийная Россия "сжимается", но по-разному

Итак, периферийная Россия «сжимается», население все ближе и ближе стягивается к крупным городам, прежде всего к столицам. Сокращаются даже немногочисленные островки относительного демографического благополучия, где еще возможно поддерживать население на неизменном уровне (ср. рис. 8 и 9). В первый межпереписной период вне депопуляционного пространства еще выделялся компактный и плотно населенный (по российским меркам) регион – к югу от линии Белгородская область – Башкортостан, где население глубинки не убывало. Но в 2000-е годы и здесь начинается сокращение населения, рост если и есть, то в немногочисленных центрах. Даже в Краснодарском и Ставропольском краях население их северных районов и городов уменьшается, очаги роста сохраняются только в городах и курортных зонах.

Рисунок 8. Изменение численности населения, 2002 к 1989 году, в %

Рисунок 9. Изменение численности населения, 2010 к 2002 году, в %

На рис. 9. выделяются довольно обширные ареалы позитивной динамики населения на севере и востоке страны – в нефтедобывающих регионах и Якутии, но, несмотря на большую занимаемую ими территорию, это очень незначительная  доля населения российской глубинки. Зачастую, вся позитивная динамика населения здесь может концентрироваться в нескольких городах или поселках, входящих в состав данной территории.

В целом внутрирегиональные различия в динамике численности населения (и ее составляющих) по отдельным АТЕ очень велики и не уступают межрегиональным. Во всех регионах значима дифференциация между региональным центром и окружающими его периферийными территориями. И хотя зависимость динамики численности населения малых территорий от их удаленности от региональных столиц существует, она не повсеместна. В 1989-2002 годах центро-периферийные контрасты сильнее всего были выражены в Центральном, Северо-Западном и Сибирском федеральных округах. Здесь внутрирегиональная периферия наиболее сильно подверглась влиянию депопуляции, а значимость международной миграции в 1990-е годы была не столь велика, как в Южном и Приволжском округах. При этом региональные центры (наряду с нерассмотренными в данной статье федеральными городами Москвой и Санкт-Петербургом) настолько мощны, что распространяют свое притягивающее воздействие на большое расстояние. Кроме того, в Центральном ФО мало значимых по численности населения полюсов притяжения второго порядка (городов людностью более 100 тысяч человек), дублирующие центры притяжения слабы или отсутствуют. В следующий межпереписной период центро-периферийный градиент усилился и распространил свое влияние практически на всю территорию страны.

В 1989-2002 годах в регионах Дальнего Востока, Европейского Севера и в какой-то мере Сибири сильно сказывалось воздействие общестранового миграционного тренда — западного дрейфа. Миграционный отток за пределы регионов, внутристрановые миграции, а не естественная убыль населения служили здесь главным компонентом негативной динамики населения для всех типов АТЕ. В следующий межпереписной период миграционный отток из этих регионов сократился, но сокращение населения на периферии усилилось, в т.ч. под воздействием усиления негативных демографических тенденций, вызванных оттоком населения. Центрам же в большинстве удавалось противостоять сокращению населения за счет его притока с собственной региональной периферии.

Периферия оказалась вполне жизнеспособной только на территории Южного и Приволжского федеральных округов. В 1990-е годы стабилизация и даже небольшой рост населения здесь обеспечивались лучшей демографической структурой сельского населения и сравнительно хорошими показателями естественного движения населения. Не в меньшей мере сказалось влияние миграционного притока из постсоветских стран, который в эти годы был значительным. Однако в 2000-е годы и здесь население периферийных АТЕ стало сокращаться.

В остальных регионах население периферийных районов за весь рассматриваемый период сокращалось существенно более высокими темпами, чем центральных, что ведет к усилению внутрирегиональной населенческой поляризации, активизации центростремительных тенденций. Миграция и депопуляция взаимно подталкивают друг друга, в результате чего сокращение населения усиливается и приобретает необратимый характер.

И все-таки базовая тестируемая гипотеза о том, что с удалением от региональных центров нарастает обезлюдение, не оказалась безусловной. Характер этой зависимости менялся и во времени (даже на таком исторически непродолжительном его промежутке), и в пространстве. Сформулируем  несколько причин, которые могли вызывать «возмущения» в «гладкой» модели относительно равномерного снижения численности населения от центров к периферии.

1. Миграционный прирост населения России в обмене со странами СНГ, особенно в течение межпереписного периода 1989-2002 годов, был, во-первых, весьма весомым, а во-вторых, по-разному распределился по территории страны. Значительную его часть приобрела сельская местность (за эти годы при доле в населении страны, равной 26-27%, на нее пришлось 37% от всего миграционного прироста). Там существовали возможности приобретения дешевого жилья и действовала государственная политика поощрения расселения в сельской местности. В последний межпереписной период 2002-2010 годов, когда зарегистрированный миграционный прирост стал существенно более низким и «городским», контраст в динамике численности населения между центром и периферией стал выражен больше. Ограниченного миграционного ресурса хватило не всем, а только центрам, как наиболее привлекательным.
2. Огромность пространств и разреженный характер расселенческой сети, на который ссылаются все работы, анализирующие социально-экономическую динамику, не позволяют выстраивать центро-периферийные градиенты от центров к периферии однозначно строго. Горизонтальная связанность территории в России низка, периферия одного региона с периферией другого, хотя бы соседнего, взаимодействуют крайне слабо, и сила такой связанности явно не росла в реформенный период. Известный российский путешествующий географ-теоретик Б.Б. Родоман³⁰ отмечает, что «до середины XX в. в Подмосковье из каждой деревни отходили три-четыре грунтовые дороги в соседние селения; к концу XX в. личные связи между жителями близлежащих деревень оборвались, бытовые связи направились по перпендикуляру на ближайшую твердую автодорогу, связывающую село со своим райцентром, а через него с Москвой. Прежние проселочные дороги на полях были распаханы, а в лесах сохранились в виде широких, но почти не проезжих пеших троп». Притягивающая роль вторых-третьих городов в регионах (расположенных в 3-5-м кольцах от центра) для более дальней периферии в условиях фрагментарности расселения зачастую оказывалась тоже малозначимой. Они могут рассчитывать только на население «своей», ближайшей периферии, которая в большинстве регионов России уже крайне истощена людьми.
3. Качественные параметры населения, остающегося жить на периферии, таковы, что их устраивает сложившийся образ жизни. Такие измерители жизни, как «урожай картошки» или наличие собственного подворья, могут предопределять низкую миграционную мобильность в условиях средней и большой удаленности от региональных центров. В рассматриваемые годы социально-экономическая ситуация здесь в подавляющем большинстве случаев была плохой³¹, рынок труда узким, эффективность производства низкой³², но не столь катастрофично плохой, чтобы стимулировать массовую миграцию ментально полуаграрного-полугородского населения. Застойную ситуацию усиливала повсеместно низкая инфраструктурная обеспеченность территории. Миграционно активна молодежь, прежде всего в возрастах 17-25 лет, следующих за окончанием школы или вуза, но ее численность невелика, особенно в наступившем десятилетии. Это ограничивало возможности влияния внутренней миграции на изменение заселенности периферии в регионах.

Динамика численности населения крупных и средних городов, не являющихся центрами регионов, а в отдельных частях страны (Приволжский, Южный округа) — и административных центров, мало зависела от их положения относительно центральных городов регионов. Эти поселения сами являлись локальными центрами притяжения, что давало им возможность получать подпитку за счет миграции. Таким образом, центро-периферийные взаимодействия в регионах усложняются наличием центров второго-третьего порядков, но в целом градиент работает. Четко прослеживается зависимость динамики численности населения от удаленности от региональных столиц у жителей сел и малых городов.

³⁰ Родоман Б.Б. Морфология и динамика российского пространства //Поляризованная биосфера: Сборник статей. Смоленск: Ойкумена. 2002. с. 315-316.
³¹ Зубаревич Н.В. Социальное развитие регионов России: проблемы и тенденции переходного периода М.: УРСС. 2003.
³² В частности, по расчетам К.Р. Гончар, средняя производительность труда в расчете на одного занятого в России падает с уменьшением размера поселения // Гончар К. Промышленность на выселках. Интервью http://Оpec.ru, 29 апреля 2010. http://opec.ru/1245752.html