Rambler's Top100

№ 575 - 576
18 ноября - 1 декабря 2013

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Газеты пишут о ... :

«Новая газета» о «четырех Россиях»
«Эхо Москвы» и «Огонек» об отходничестве в России
«Новые известия» о стимулировании безработных уезжать из моногородов
«Коммерсантъ» о местах регистрации иностранцев в Москве
«Известия» об автоматизации регистрации иностранцев
«Российская газета» о резиновых квартирах и дискриминации внутренних мигрантов
«El Pais» о прописке в Китае
«Коммерсантъ» об адаптации мигрантов в России
«Известия» о едином экзамене для мигрантов от Минобрнауки
«Коммерсантъ-Деньги» о миграции и неравенстве в мире
«БелГазета» о международной миграции в Белоруссии
«Советская Белоруссия» о договоре о реадмиссии между Россией и Белоруссией
«Комсомольская правда – Кыргызстан» о договоре о добровольном переселении между Россией и Киргизией
«Экспресс-К» о трудовой миграции в Казахстан
«День» об учебной миграции из Украины
«Ведомости» о сокращении миграции с востока на запад Германии
«Бизнес & Балтия» о квотах на вид на жительство в Латвии
«Slate.fr» о цене мальтийского паспорта
«Радио Свобода» о ксенофобии и национализме в России
«Новая газета» о погромной активности и гражданской солидарности
«Slon.ru» о «политике мультикультурализма»
«Московские новости» о географии преступности в Москве

«Российская газета» об иностранной преступности в Москве
«Российская газета» о концепции общественной безопасности
«CBS» и «Ведомости» о смягчении китайской политики «одного ребенка»
«Российская газета» об отношении Минздрава к запрету бесплатных абортов
«Российская газета» о недоношенных детях
«Российская газета» о лишении водительских прав неплательщиков алиментов
«Slon.ru» о продолжительности жизни
«Коммерсантъ» о модернизации московского здравоохранения
«Панорама» о снижении заболеваемости ВИЧ/СПИД в Казахстане
«Эксперт» о вреде курения
«Slon.ru» об авиационной небезопасности
«День» о жертвах ДТП в Украине
«El Pais» о насильственной смертности в Латинской Америке
«Коммерсантъ-Власть» о качестве жизни
«Коммерсантъ-Деньги» о неформальном рынке труда
«Forward» о евреях и еврейской культуре
«Эхо» о Большом Баку
«Gundogar.org» о спорных итогах переписи в Туркменистане
«Le Monde» о ранних браках в Йемене
«Ведомости» о женской карьере в России
«Новые известия» о квотах для женщин в Германии
«Time» об американских подростках и презервативах

об отходничестве в России

Поехали?

О. ЧИЖ: Это программа «Поехали», Марины Королёвой сегодня нет, есть я, Оксана Чиж. Говорить мы сегодня будем о людях, которые перемещаются по своей стране, говорить мы будем о внутренней миграции, о ее масштабах и последствиях. Очень сильное впечатление произвела на меня статья в одной из российский газет о таком явлении, как отходничество, которое, оказывается, и в наши дни еще существует в очень большом масштабе. С большим удовольствием представляю гостя в студии. Это Евгений Гонтмахер – заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН. Добрый вечер.
Е. ГОНТМАХЕР: Добрый вечер, Оксана.
ЧИЖ: К теме отходничества мы вернемся через несколько минут. Тихон Дзядко подготовил традиционную рубрику «Новости миграции». Давайте послушаем, что произошло нового за последние несколько дней в этой сфере.
НОВОСТИ МИГРАЦИИ
Т. ДЗЯДКО: В Москве и других городах России прошли приуроченные ко Дню народного единства акции под названием «Русский марш». В Москве, в районе Люблино, в нем приняли участие около 8 тысяч человек. Это данные полиции. Организаторы заявляют, что людей было в два раза больше. И если в столице всё обошлось без инцидентов, то в Санкт-Петербурге после завершения акции несколько десятков националистов напали на приезжих в метро и на рынке. Подавляющее большинство россиян (77%) знают о недавних событиях в московском районе Бирюлево, где прошел так называемый «народный сход», закончившийся беспорядками, погромами и столкновениями с полицией. 43% из информированных респондентов не исключают повторения «бирюлевских событий» там, где они проживают; столько же респондентов (43%) не верят в такое развитие событий; остальные (14%) затруднились с прогнозом. Таковы результаты опроса, проведенного социологами «Левада-Центра». При этом только 14% россиян сейчас не возражают против притока в страну трудовых мигрантов, предлагая властям использовать это на благо страны. Большинство же (78%), наоборот, советуют правительству ограничивать наплыв приезжих, используя разнообразные административные барьеры.
Федеральная миграционная служба предлагает уже с начала 2016 года полностью отказаться от выдачи внутренних паспортов граждан РФ и выдавать вместо них удостоверение личности в виде пластиковой карты с электронным чипом. Это следует из доработанного ФМС варианта проекта федерального закона «Об основном документе, удостоверяющем личность гражданина России». При этом на территории субъектов России, где будет осуществляться выдача пилотных экземпляров удостоверений личности, закон вступит в силу с 1 июля 2015 года.
У здания генерального консульства России в городе Ош на юге Киргизии прошла акция в поддержку трудовых мигрантов. Участники акции, преимущественно женщины, недовольные отношением в России к гастарбайтерам из бывших республик СССР, держали в руках плакаты, требуя прекратить преследование трудовых мигрантов. «Мы не можем молча наблюдать за тем, как страна, победившая нацизм и фашизм, сама превращается в фашистскую», - заявила «Интерфаксу» лидер Общественного фонда «Кыргыз журтум» («Киргизский народ») Сапаргул Бердалиева.
О. ЧИЖ: Давайте теперь обратимся к нашей сегодняшней теме. Мы хотим поговорить про внутреннюю миграцию, про то, какой она будет в ближайшие годы, про ее масштаб и последствия. Статья, о которой я уже говорила и которая привлекла мое внимание, вышла несколько дней назад в «Независимой газете». Я ее процитирую, потому что важно понимать, о чем идет речь. «Российская глубинка отделилась от государства. Жители малых городов и деревень вернулись в XVIII век» - так называется этот материал. Казалось бы, что это фантастический сценарий, но получается, что не совсем это так. «До 80% трудоспособного населения российской глубинки полностью независимы от государства, - пишет «Независимая газета». - На заработки эти люди отправляются в столицу или крупные города, работают, как правило, в теневом секторе. Со времен царской России их называют отходниками. Сегодня две трети из них уверены, что после достижения преклонного возраста они проживут без пенсии.
Исследователи феномена отходного промысла утверждают, что даже если государство полностью самоустранится из систем социального и пенсионного обеспечения провинций, то для отходников это не станет катастрофой». Журналисты «Независимой газеты» в данном случае опираются на работу Фонда поддержки социальных исследований «Хамовники», это трехлетнее исследование «Отходничество в современной России». Авторы исследовали явление массовой внутренней трудовой миграции. «Отходниками социологи называют жителей малых городов и сел, покидающих место постоянного проживания в поисках заработка в крупных городах на сезонной и на временной основе. Отходничество распространено в небольших городах и сельских районах, где 80% трудоспособного населения выезжают на работу в другие регионы – в столицы или областные центры. Впрочем, отходники встречаются и среди жителей мегаполисов. Например, столичные врачи собираются в бригады и разъезжают по стране, предлагая свои услуги.
В большинстве случаев трудовая деятельность таких людей носит неофициальный характер. С их заработков не уплачиваются налоги и пенсионные взносы. До двух третей отходников выходят из пенсионной системы вполне осознанно, поскольку рассчитывают существовать в старости без претензий на пенсию. «Отходники, один из наиболее активных слоев общества, выпадают и из общественно-политической жизни. Официальная статистика никак не отражает отходничество. Огромный пласт российского общества фактически находится вне поля зрения государства. Бюрократическая система не только не учитывает отходников, но и не знает, как реагировать на это явление», – констатируют авторы исследования».
Немного странная, на мой взгляд, статистика. «Независимая газета» далее пишет: «Очевидный факт – истинные масштабы проблемы никому не известны. По данным исследования, в России сегодня 15-20 млн. семей живут за счет отходничества. Деньги расходуются преимущественно на обучение детей, обустройство дома и хозяйственные нужды, на досуг и отдых. А вице-премьер Ольга Голодец, курирующая в правительстве социальный блок, исходит из того, что сейчас около 38 млн. из 76 млн. трудоспособного населения страны работают в теневом секторе экономики».
Е. ГОНТМАХЕР: Оксана, давайте с цифрами все-таки разберемся. Во-первых, насчет заявления Ольги Юрьевны Голодец. Есть статистика. Там, конечно, не 38. По статистике у нас порядка 75 млн. человек входят в так называемое экономически активное население, из них платят взносы в пенсионный фонд, т.е. люди работают легально, это где-то 48-49 млн. Поэтому там получается не 38 миллионов, а где-то 28 миллионов человек, которые, как правильно сказала Ольга Юрьевна, непонятно чем заняты. Хотя в них входят безработные, которых у нас пара-тройка миллионов человек.
О. ЧИЖ: Остальные – это те, кто работают нелегально, в теневом секторе.
Е. ГОНТМАХЕР: Плюс надо вычесть студентов, которые находятся в трудоспособном возрасте, но многие пока не работают, хотя часть работает. В результате остается на круг где-то в районе 20 миллионов, может быть, 20 с небольшим. Это реально люди, которые, наверное, работают. Хотя можно предположить, что какая-то часть нашего населения вообще не работает. Например, женщины сидят с детьми, какие-то мужчины или те же женщины вообще могут не работать, исходя из того, что у них есть запасы, сбережения. Хотя таких очень мало. К сожалению, у нас есть деклассированные элементы, которые пробавляются тем, что им надо на бутылку водки заработать. В принципе, те, кто ведет себя добропорядочно, имеется в виду, что он работает, да, он при этом не платит налоги, но он реально выполняет какие-то функции, получает какие-то деньги, таких где-то в районе 20 миллионов.
О. ЧИЖ: Получается, что фактически каждый 4-й человек из трудоспособных.
Е. ГОНТМАХЕР: Из экономически активного населения. Трудоспособного немножко больше, у нас еще инвалиды есть. И каждая третья семья в России в той или иной степени имеет доход от отходничества, в этом исследовании правильно замечено. Вы сказали цифру, что 80% в малых городах и селах к этому имеют отношение. Не совсем так. Я внимательно прочитал. Я не участвовал в этом обследовании, но я был одним из экспертов, которые были на презентации, поэтому внимательно почитал. Там фигурирует цифра примерно одна треть. В тех городах, городках и селах, где были коллегии. Я скажу, какие регионы, далеко не все. Это районы так называемого традиционного отходничества, которое зафиксировано было еще в 18-19-м вв. Это Костромская, Тверская, Ленинградская область, это Мордовия, Пермский край и, по-моему, Свердловская область, Рязанская область есть. Может быть, я 1-2 региона пропустил. Это регионы, которые относительно близки к Москве, к Санкт-Петербургу, и уральские районы они взяли.
О. ЧИЖ: Т.е. районы, где есть куда уехать поработать.
Е. ГОНТМАХЕР: Они не брали пока районы Северного Кавказа, они не брали южные районы России. Они, по-моему, только чуть-чуть посмотрели на самые дальние районы Сибири и Дальнего Востока. Т.е. взят такой срез – традиционные районы, в которых это когда-то было. Я внимательно почитал, по их исследованию, те, кто сейчас ездит в отход, они вдруг вспоминают, что их деды и прадеды – семейная память, - они ровно этим занимались.
О. ЧИЖ: Т.е. род деятельности тот же?
Е. ГОНТМАХЕР: Например, лес. Когда-то в конце 19 века ездили бригады из этих лесных регионов. Они что делали? Они работали на стройках плотниками, они рубили какие-то избы и так далее. Сейчас один из видов отходничества из этих лесных районов – это изготовление срубов. Ведь срубы сейчас популярны у дачников.
О. ЧИЖ: В крупных городах есть спрос именно для дач и коттеджей.
Е. ГОНТМАХЕР: Да. И это, пожалуй, люди, которые зарабатывают больше всех, по данным этого исследования. Вообще, это квалифицированный труд. Плотник – это довольно квалифицированный труд. Поэтому эти две цифры – где-то порядка 20 млн. тех, кто занят такого рода деятельностью, добропорядочных, я повторяю, людей, не каких-то маргиналов, плюс по этим регионам, о которых мы с вами сказали, где-то порядка трети. Конечно, там всё отличается от одного городка к другому, от одного села к другому, но они приходят к такому выводу. Это много.
О. ЧИЖ: Это много. В исследовании автор отмечает, что очень крупный сегмент людей, которые живут за счет отходничества, они работают не по своей специальности. Они когда-то получили свою специальность, но им пришлось от нее отказаться и уехать на какую-то менее квалифицированную работу.
Е. ГОНТМАХЕР: Это беда России, о которой эксперты говорят очень давно. У нас происходит депрофессионализация и деквалификация. У нас люди в России довольно образованные. Многие получили высшее образование, многие получили среднее техническое образование, какие-то специальности, даже рабочие специальности, которые востребованы. А люди работают в совсем других специальностях. Я привел пример плотников. Там, кстати, люди, которые зачастую научились этому ремеслу сейчас, вспомнили, как это было когда-то.
О. ЧИЖ: Пришлось переучиться.
Е. ГОНТМАХЕР: Но, например, один из распространенных видов отходничества, в этой работе это очень хорошо показано – охранники. Сидят у нас охраняют детские сады, школы, офисы. В банках, конечно, сидят более профессиональные охранники, которые, если что, могут и оружие применить. Но посмотрите социальные учреждения, у нас там сейчас охрана есть, это принято. И во многих случаях это люди, которые приезжают не на 2-3 дня, а на 2-3 месяца, работают каждый день, причем работают довольно плотно, с 8 утра до 6-7 вечера, а часто они это совмещают с тем, что они сторожа. А потом они на пару дней отъезжают к себе. Там приводятся регионы. Интересно, откуда много отходников охранников. Например, Мордовия.
О. ЧИЖ: Интересно почему.
Е. ГОНТМАХЕР: Коллеги показывают, что есть определенная специализация. Я уже говорил, лесные работы, всё, что связано с обработкой леса, древесины. А Мордовия – вы говорите неквалифицированный труд. Конечно, эти люди, охранники обычно это люди среднего и старшего возрастов, они же когда-то имели какую-то специальность, которую они получили в советское время, они когда-то кем-то работали, даже имея высшее образование. Там есть цитаты из интервью с этими людьми. В общем, работа не бей лежачего на самом деле, хотя она необходима. Зарплата примерно тысяча рублей в день. Она, может быть, для Москвы небольшая, но для того региона, из которого этот человек приезжает, это довольно приличная зарплата.
О. ЧИЖ: Правильно я понимаю, что люди, которые живут за счет отходничества в российских регионах, они не воспринимают крупные города, в которые они временно переезжают, как возможное постоянное место жительства? Т.е. они хотят вернуться домой.
Е. ГОНТМАХЕР: Они не хотят жить в крупных городах. Люди более старшего возраста, понятно, что у них традиции, семьи, дом, участок, общение. Люди не хотят вырываться из привычного социума. Но даже молодые люди, для них это часто практически невозможно. Чтобы реально зацепиться или остаться в Москве, в Санкт-Петербурге или в крупном городе, есть проблема жилья. Даже если ты начинаешь снимать не углы в комнатушке в коммунальной квартире… Резиновые квартиры - это относится не только к таджикам, это относится и к нашим согражданам, которые называются отходники. В одной комнатушке там, может быть, живет 5-6 человек, ночует. Если человек молодой, если он хочет устроить свою жизнь в той же Москве, так долго не просуществуешь, надо искать приемлемое жилье, хотя бы снять. А это в Москве и в крупных городах приличные деньги. А они часто получают не очень высокую зарплату по московским меркам. Здесь есть такие ножницы. Второе - давайте не будем преувеличивать привлекательность Москвы.
О. ЧИЖ: Привлекательность какая, экономическая?
Е. ГОНТМАХЕР: Для определенных категорий да. В Москву едут люди, конечно. Это, с одной стороны, люди, которые заработали в Сибири, на Дальнем Востоке какие-нибудь деньги. Всё, что связано с нефтегазом, строительством, там есть некоторые бизнесы, которые позволяют заработать. И у них есть возможность либо снять тут квартиру, либо даже купить. Между прочим, в московских новостройках стоит очень много пустых квартир, это квартиры, которые куплены на деньги людей, которые работают, допустим, в Ханты-Мансийском округе. Они уже себе убежище купили. Причем квартиры эти стоят.
О. ЧИЖ: Собираются еще немножко поработать, а потом приехать.
Е. ГОНТМАХЕР: Часто квартиры стоят без отделки, без пола, без обоев, просто коробка, но уже купленная. Это одна категория. Есть, конечно, молодые ребята, которые рвутся сюда получить образование. Хороший ЕГЭ – он приезжает, поступает в московский вуз, а потом пытается прислониться к чему-то и так далее. А вот та категория, о которой мы с вами говорили, это люди, которые в своей массе не стремятся к тому, чтобы получить образование: поздно, неохота. У них немножко другие цели. Для них цель – обустроить жизнь у себя, там, где они живут. Для них более важно мнение соседей – это исследование тоже это показывает, - чтобы люди, которые живут рядом, они видели, что ты преуспеваешь. Да, по московским меркам та зарплата, те доходы, которые ты получаешь, они небольшие. Но там, в этом маленьком городке, в этой деревне ты успешен. Да, это тяжелая работа, известно, что состояние здоровья у этих людей часто не очень хорошее, потому что это тяжело, это перегрузки, ездить туда-сюда.
О. ЧИЖ: Помимо всего прочего, у этих миллионов людей может сокращаться продолжительность жизни.
Е. ГОНТМАХЕР: Я в этом уверен. Конечно, таких обследований нет. Возьмите дальнобойщиков. Это, кстати, классический вид отходничества – дальнобойщики. Это люди, у которых очень тяжелый и опасный труд. Это классические отходники. У них семья остается в небольшом городке, они арендуют или им хозяин дает этот большегруз. И они занимаются тем, что перевозят, причем часто на очень большие расстояния. Они дома отсутствуют неделями. И с точки зрения состояния здоровья, работа водителем, особенно таких больших автомобилей, это очень тяжелый труд. Известно, что даже официально в некоторых городах водители городских автобусов считаются людьми, которые работают на вредных условиях труда. Представляете, в Москве вы водите автобус или троллейбус, по этим пробкам, ответственность – у вас в салоне сидят десятки людей. Это всё сложно. Это тяжелая работа. Я спросил авторов: вот вы у людей спрашивали ведь, они это выбрали вынужденно или, может быть, позвала в дорогу мечта?
О. ЧИЖ: Романтика.
Е. ГОНТМАХЕР: Живу в маленьком городке, но хочу в Москве побыть. Но эти люди приезжают в Москву, они ничем не отличаются от гастарбайтеров из Средней Азии.
О. ЧИЖ: Это такая романтика в стиле Джека Лондона.
Е. ГОНТМАХЕР: Ты с утра до вечера работаешь, потом ты приползаешь к себе, плюхаешься на свою кровать-матрас, спишь, потом с утра тебе обратно. Кстати, часто без выходных. И ты реально отдыхаешь, только когда приезжаешь к себе. Ты даже, может быть, и Москву не увидишь.
О. ЧИЖ: Люди живут годами на два дома фактически.
Е. ГОНТМАХЕР: Но люди вынужденно этим занимаются. Почему я оцениваю это явление отходничества отрицательно? Это говорит о нездоровье нашего общества и особенно о нездоровье экономики. Конечно, это абсолютный атавизм. Действительно, всё восстанавливается, как было в конце 19 века, в начале 20 века. Но с тех пор прошло более ста лет. Это говорит о том, что люди не могут найти приличные рабочие места у себя, прежде всего в малом бизнесе. Никто же не требует, чтобы в каком-то малом городке какой-то промышленный гигант строили. Это время уже прошло. Но если бы у нас были нормальные условия для предпринимательства, для малого, мельчайшего бизнеса, я думаю, многие из этих людей никуда бы не поехали. Им проще было бы у себя заниматься этим же или каким-то другим бизнесом, получать по местным меркам приличные деньги. И всё было бы хорошо. Кстати, у этих людей очень высокие риски семейных конфликтов. Сами понимаете, человек 2-3 недели отсутствует. Я знаю случаи, когда муж и жена уезжают на отходничество, оставляют детей на бабушку и дедушку. Как это влияет на тех же детей, которые все-таки нуждаются в родителях? Тут очень много негативных социальных моментов – я говорил о здоровье, о семейных проблемах, - которые не украшают.
О. ЧИЖ: Получается довольно странная ситуация. Это такая странная миграция. По факту в реальной жизни несколько миллионов человек сезонно притекают к крупным городам, увеличивая их население. Происходит большой отток населения из маленьких населенных пунктов, сел и деревень, но на бумаге, в переписи населения они значатся там. Получается, что государство не видит их, не видит этого потока.
Е. ГОНТМАХЕР: В этом исследовании очень любопытные фрагменты связаны с тем, что интервьюеры говорили, например, с главами администраций этих городов и сел.
О. ЧИЖ: Различные муниципальные власти.
Е. ГОНТМАХЕР: Да, муниципальные власти. Они спрашивали: знаете ли вы, сколько у вас этих отходников? Многие главы маленьких городов говорят: ну, примерно как-то… Они не знают точно. Часто их это вообще не интересует.
О. ЧИЖ: Хотя на взгляд дилетанта, кажется, что это не так сложно посчитать. Ведь ты знаешь население своего района и знаешь количество работающих. Достаточно отнять одно от другого.
Е. ГОНТМАХЕР: В наиболее продвинутых небольших городках местная власть с помощью местного статистика (есть же отделение Росстата в этом городке, особенно если это административный центр) пытается это посчитать. Но это абсолютное любительство, это не вменено им в обязанности. Государству это не нужно знать. Второе – эти люди, совершенно правильно вы сказали, сославшись на статью, им же государство не нужно.
О. ЧИЖ: Этого я не могу понять. Как не надо?
Е. ГОНТМАХЕР: Вот, например, медицина. Это давно известный факт, что в маленьких городках, особенно в сельской местности позакрывали участковые больнички, ФАПы. Даже в небольшом городе в рамках так называемой оптимизации вместо 3-4 поликлиник сделали одну. И попробуйте туда попасть. А человеку же некогда, он проводит большую часть времени вне дома.
О. ЧИЖ: Он оказывается в обстоятельствах чужого города, где у него нет семьи, поддержки, друзей, знакомых, которые могут ему помочь, если ему плохо.
Е. ГОНТМАХЕР: Плохо – ты должен пойти к платному врачу, и это стоит недешево.
О. ЧИЖ: Но при этом он сознательно отказывается от социальной страховки.
Е. ГОНТМАХЕР: Знаете, как эти люди сами себя приводят в порядок, с точки зрения здоровья? У нас же расцвет самолечения, знахарства в этих маленьких городах и селах. Люди, принимающие решения, не знают этого. Они считают, что у нас есть некая медицина. Да, в Москве она есть, есть поликлиники, больницы, в которые тоже сложно попасть, и о качестве их работы мы сейчас говорить не будем. Но они, формально говоря, есть. А в этих небольших населенных пунктах часто этого просто нет или ты до этого добраться не можешь. Мы с вами знаем, какие у нас российские дороги.
О. ЧИЖ: Скорую в селе можно ждать часами.
Е. ГОНТМАХЕР: Допустим, женщина уже должна рожать, ее привезти, чтобы это вовремя всё было, в ближайшее родильное отделение, потому что мелкие родильные места позакрывали, это должны быть неимоверные усилия. Недаром сейчас заговорили о санитарной авиации. И люди спасаются, как они могут. Они, действительно, приватизировали свое собственное здоровье, потому что они этим занимаются сами, государство в этом не принимает участие.
О. ЧИЖ: Логика такая: государство, ты сделало плохие больницы и позакрывало даже те, которые были, поэтому я сам обойдусь и налоги тебе платить не буду.
Е. ГОНТМАХЕР: Мы с вами современные люди. Сейчас же не 19 век. В 19 веке, действительно, крестьяне российские часто не видели врача. Появился земский врач. И то далеко не все могли воспользоваться услугами земского врача. А у нас сейчас повторяется та же самая ситуация, когда врач – это что-то абстрактное. Вы сказали, вот эти чёсы медицинские, когда люди из Москвы, бригады предлагают свои услуги. Но это редкие случаи. В Красноярском крае, знаете, что делают? Медицинский поезд. Он идет по региону, там все врачи-специалисты, и они вас осматривают, делают рентген и так далее.
О. ЧИЖ: Говорим мы о таком явлении, как отходничество, которое, казалось бы, осталось в 18 веке, но, как выясняется, нет, не осталось, потому что едва ли не каждый четвертый гражданин России, который находится в экономически активном возрасте, занимается таким промыслом, т.е. покидает свое место жительства в небольшом населенном пункте, будь то село, деревня или небольшой город, уезжает либо в районный центр, либо в Санкт-Петербург, Москву, для того чтобы подзаработать.
Е. ГОНТМАХЕР: В районный центр не очень едут, они сразу едут либо в региональный центр, в областной, либо в совсем уж крупный город.
О. ЧИЖ: При этом люди добровольно очень часто работают в теневом секторе, фактически государство с них не получает налоги, а они в свою очередь добровольно отказываются от медицинской бесплатной помощи.
Е. ГОНТМАХЕР: Вынужденно добровольно. Конечно, эти люди такие же, как мы с вами, они бы хотели получать квалифицированную помощь от врача, они хотели бы получать пенсию. Но так получается, что они этого лишены, и они в этом не виноваты. К сожалению, так устроена наша так называемая экономика.
О. ЧИЖ: А экономике от этого что? Они же не получают колоссальное количество поступлений в бюджет. Как-то невыгодно не замечать этих людей.
Е. ГОНТМАХЕР: Я говорю, даже нет более-менее приличного статистического учета. В этом исследовании один из методов, как можно найти отходника. По школьному журналу. Его дети ходят в школу, там на страничке, кто родители, кроме фамилии, имени, отчества, иногда пишется, кто кем работает. И вот эти ребята, которые были в проекте, они там нашли очень много любопытного. Например, в каком-то городе N мальчик или девочка ходит в школу, написано: «Папа работает в Москве».
О. ЧИЖ: Даже без указания рода деятельности.
Е. ГОНТМАХЕР: Даже иногда написано кем. Людям чего врать-то? А это же школьный журнал, это же не официальный документ, когда налоговая служба придет. Но это им кто-то подсказал. Представляете, какие методы? Хотя, в принципе, об этом нужно было бы знать, это важнейший сигнал, для того чтобы с экономикой нашей все-таки что-то делать. Эти люди вносят большой вклад в нашу экономику. Очень много у нас есть лакун на нашем рынке труда все-таки для неквалифицированного труда. Потому что отходники в основном занимаются тем, чем далеко не каждый будет заниматься. Например, женщины-отходницы – уборщицы, нянечки, помощники по хозяйству во многих семьях.
О. ЧИЖ: Такая женская работа.
Е. ГОНТМАХЕР: Мужчины, кроме того, что они плотники, многие работают в строительстве. У нас какой-то образ, что раз стройка, значит, там работают таджики.
О. ЧИЖ: Владимир нам пишет: «Значит, внутренних гастарбайтеров у нас навалом. Почему же они не заполняют те места, на которых сейчас иностранцы работают? Быть может, потому что иностранцы бессловесные и их проще обдурить?»
Е. ГОНТМАХЕР: Это хороший вопрос Владимир задал. Так в том-то и дело, у нас, когда дурят голову нашему брату, говорят, что якобы есть конкуренция за рабочие места между иностранными гастарбайтерами, иностранными отходниками и нашими, которые имеют российские паспорта. Как правило, никакой конкуренции нет. Потому что все те, кто хочет уходить в отход, наши, из российских граждан, все туда уходят. Для каждого находится то или иное рабочее место.
О. ЧИЖ: А те, кто не уходят, это люди, которые не желают менять свою специальность на менее престижную работу.
Е. ГОНТМАХЕР: Вы понимаете, что у нас произошло в этом мире. Есть же разделение, Наташа Зубаревич разделила, помните, Россия-1, Россия-2, это уже классическая классификация. Есть Россия очень дальняя, патриархальная, провинциальная, особенно эти малые города и сельская местность. Там произошла трагедия. Уже многие десятилетия оттуда уезжают наиболее активные люди насовсем, в те же крупные города. Многие даже здесь в Москве, у них родители из этих малых деревень, из городов, ну деды. Этот процесс начался еще в 30-е годы, когда пошла индустриализация.
Те, кто остался, эти люди, к сожалению, маргинализировались, В каком смысле? Они просто не хотят работать. Есть огород, есть случайные приработки – вот пойду к бабушке. Кстати, бабушки в деревне – это привилегированный класс, потому что они каждый месяц пенсию получают. Пенсия небольшая, но в деревне или в маленьком городе это довольно прилично, это даже больше, чем многие получают в виде заработной платы. Так вот ты приходишь, этой бабушке за бутылку водки огород обрабатываешь, к примеру. И такие люди не хотят в отходничество. Это тяготы, это всё равно надо сидеть и работать. Я сказал про охранников, что у них работа не бей лежачего. Но всё равно это работа. Они сидят, смотрят в видеокамеры, опускают шлагбаум. Они даже этого не хотят.
Так вот в деревне и в малых городах, к сожалению, есть часть взрослого населения, которая уже выпала в осадок. Они уже ничего не хотят, им уже ничего не надо. Даже если им предложить там же рабочее место, в этом же маленьком городке. Допустим, приходит инвестор – такие случаи есть, - и говорит: я сейчас построю завод, я тебя приглашаю на работу, я тебя даже переобучу, ты будешь у меня заниматься на каком-то станке и так далее. Вот сейчас ты свои несколько тысяч где-то собираешь, а будешь 20-30 тысяч получать. Не хотят. Есть такая часть населения.
О. ЧИЖ: Она, наверное, не самая большая.
Е. ГОНТМАХЕР: Она не большая. Но, к сожалению, довольно значительная в целом ряде российских регионов.
О. ЧИЖ: И они остаются на своих местах, они не переезжают.
Е. ГОНТМАХЕР: Но остальные, те, кто сохранил еще какое-то желание развиваться, желание поднять благосостояние своей семьи, это далеко не самые бедные слои по деревенским меркам. Потому что самые бедные – это те, кто на всё махнул рукой. А это люди, которые хотят, чтобы их ребенок учился на платном отделении вуза. Это во время исследования очень хорошо выявилось. Понятно, это не МГУ, не Высшая школа экономики, но вы же сами понимаете, что платных отделений сейчас много. Эти люди боятся, что ребенок не попадет на бюджетное место, останется нигде и пойдет, может быть, по их стопам. Они этого не хотят. Они хотят, чтобы ребенок получил нормальное образование, они даже готовы за это платить. Эти люди хотят в течение 2-3 недель, которые у них есть, нормально отдыхать, а не просто пить пиво и лежать в гамаке. У многих есть мысль, почему бы в Турцию, например, не поехать. Это люди, которым что-то надо. Все те, кто хочет как-то повысить свой статус, общественный, социальный, показать перед соседями, что ты более удачлив, они все это делают. К сожалению, таким варварским, архаичным способом, вынужденным для них способом. К вопросу о внешних мигрантах, это к вопросу о конкуренции. Где эта конкуренция? Где таджик или узбек занял место нашего российского отходника? Такого практически нет.
О. ЧИЖ: Т.е. это вопрос именно согласия на условия.
Е. ГОНТМАХЕР: Да, это некая торговля. Я еще раз говорю, эти люди всё равно очень дешево стоят для работодателя в наших крупных городах, но они стоят немножко дороже, чем таджик тот же самый. Но у них есть плюсы. Ведь эти люди в своей массе не пьющие, это люди, с которыми всегда можно договориться, это не лодыри, дармоеды какие-то, с ними проще объясняться, чем с мигрантами из Средней Азии, с ними легче найти общий язык. И часто работодатель предпочитает нашего, российского гражданина.
О. ЧИЖ: Проблем с ФМС не будет.
Е. ГОНТМАХЕР: Да. Кстати, целый ряд рабочих мест защищены от внешних мигрантов. Вы знаете, еще несколько лет назад было постановление, которое определяет перечень работ, на которых зарубежные граждане вообще не могут работать. Допустим, торговля, продавцы, особенно в мелкой торговле, там российские граждане-отходники, женщины, они там очень ценятся.
О. ЧИЖ: Хочу вернуться к одному из пунктов, который вы уже упомянули. Говорили про бабушек, которые в селах остаются практически привилегированным классом. Естественно, привилегированным – это здесь некое допущение.
Е. ГОНТМАХЕР: А то сейчас люди будут писать смс-ки: что вы говорите, у нас маленькие пенсии. Я согласен заранее, но вы поживите в деревне.
О. ЧИЖ: Но там эта пенсия есть. Что будет через 20 и 30 лет, когда те, кто сегодня отходники, с мыслью о том, что они вернутся к себе домой, отработав какое-то время в том городе, где они сейчас находятся, что будет с ними? Потому что они-то без пенсии.
Е. ГОНТМАХЕР: Да, эти люди, как правило, не будут иметь возможность получать пенсию. Тем более, сейчас происходит очередная пенсионная реформа, где довольно сильно ужесточаются требования к тому, чтобы ты вошел в систему пенсионного обеспечения. Сейчас достаточно иметь 5 лет трудового стажа, чтобы ты претендовал на пенсию, теперь надо будет 15 лет иметь трудового стажа, надо будет иметь заработную плату, 30 лет за тебя работодатель должен платить с одного размера минимальной оплаты труда. Вот эти два фильтра для отходников, как правило, не дают возможности получать трудовую пенсию. Если посмотреть какую-то дальнюю перспективу, потому что в основном это люди среднего возраста и молодые, те, кто уходят в отход, потому что пожилые люди уже не могут этого сделать. Они устали, может быть, что-то скопили себе. Как правило, просто устали. Лет через 20-30, когда это поколение будет достигать пенсионного возраста, государство получит большое облегчение, потому что эти люди, к сожалению для них, ни на что не смогут претендовать.
О. ЧИЖ: Государство-то получит облегчение. А что получат регионы?
Е. ГОНТМАХЕР: Трудно заглядывать в такую перспективу. Это еще большее укоренение так называемого натурального хозяйства. И сейчас у нас в деревнях и малых городах люди значительную часть своего благосостояния обеспечивают за счет огорода: картошка, люди ходят в лес, дикоросы собирают. Кстати, это тоже вид отходничества, когда люди уезжают на сезон из своего городка, туда, где можно наняться и собирать те же грибы и ягоды, которые оптовым образом идут на какие-то крупные перерабатывающие предприятия, где делают консервы, соки и так далее. Это тоже один из видов отходничества.
Мы фактически этот патриархальный уклад консервируем тем самым на много-много десятилетий вперед. Когда эти люди будут достигать пенсионного возраста, у них вся надежда будет на огород, может быть, на своих детей, которым они стараются дать лучшую жизнь, чем живут они. Может быть, дети будут содержать. Кстати, вспомним отходников конца 19 – начала 20 века. Кто их содержал? Их, пожилых уже людей, которые не могли ездить, содержали взрослые дети, которые с ними в больших крестьянских семьях жили.
О. ЧИЖ: Такая инвестиция в детей.
Е. ГОНТМАХЕР: Но на дворе-то 21 век, а мы возвращаемся в совершенно архаичные практики. Все другие страны от этого уходят, по крайней мере страны, которые для нас некий образец, с точки зрения развитости, я не говорю про демократию, про выборы, я имею в виду с точки зрения того, как живут люди… Мы хотим, чтобы у нас был качественный уровень жизни, чтобы мы комфортно себя чувствовали, чтобы мы гордились, как мы живем? Все страны от этого давно уходят, многие уже ушли. А мы к этому обратно пятимся.
О. ЧИЖ: Анна пишет: «Слушаю – и страшно становится. А не маячит ли впереди крепостное право после отходничества?» Вообще, какие перспективы у этого явления? Оно будет шириться?
Е. ГОНТМАХЕР: Сейчас говорят, что у нас плохой инвестиционный климат. Почему-то понимают под этим, что какие-то крупные бизнесмены, наши или иностранцы, должны везти сюда миллионы, миллиарды долларов, куда-то вкладываться. Это тоже нужно. Но пока у нас не будет ликвидирован административный произвол… Помните, Медведев сказал, будучи президентом, что у нас малый бизнес кошмарят. Хорошее слово, оно пошло в обиход.
О. ЧИЖ: Хватит кошмарить бизнес.
Е. ГОНТМАХЕР: Одно дело – кошмарят какой-то крупный бизнес, он же и ответить может. Крупные компании – у них есть связи, можно позвонить кому-то из высоких лиц. Кстати говоря, сейчас в регионах наши модные губернаторы, они дают мобильный телефон инвесторам. Но они не дают человеку, у которого два с половиной человека, будет, например, его семья работать. Да, я крупный инвестор в какой-то области, я могу губернатору позвонить и сказать – вот у меня тут такое… Он тут же снимет другую трубку и наведет порядок. А тут какой-то человек, у него лавочка, какая-то мастерская. Кстати, малый бизнес очень разнообразен, вплоть до того, что эти люди могут производить комплектующие для каких-то крупных машиностроительных предприятий и так далее. Эти люди не позвонят. Зато этих людей кошмарят. Это же классика, тут даже обсуждать нечего.
Позовите людей, допустим, из «Опоры России», у нас есть организации, которые объединяют малый бизнес, они вам расскажут, что такое открыть малый бизнес, особенно где-нибудь в провинции. Зачастую это практически невозможно. Статистика во многих регионах фиксирует уменьшение количество официально зарегистрированных таких бизнесов. Пока мы не переломим эту тенденцию – это связано с работой государства прежде всего, потому что государство мешает, оно просто мешает в этой сфере, - до тех пор люди не займутся тем, что будут обустраивать жизнь у себя, на своих собственных участках, в своих собственных городах. Если так будет продолжаться, лет через 10-15 у нас вся экономическая активность будет в Москве, рядом с Москвой – Московская область, Петербург с каким-то окружением, еще 3-4 миллионных города. Всё остальное будет обезлюжено, т.е. там будет жить очень мало людей…
О. ЧИЖ: Это бабушки, которые все-таки с пенсией.
Е. ГОНТМАХЕР: Не только бабушки – бюджетники. У нас же в селах, малых городах есть категория людей, которые заняты. Но это бюджетники. Это учителя оставшиеся, врачи, чиновники муниципальные. Им вообще ничего не надо, они зависят от государства, они получают заработную плату. Т.е. никакой экономической активности в подавляющем большинстве регионов, к сожалению, у нас не будет. Это очень опасная ситуация, она даже имеет выходы, я считаю, на вопросы национальной безопасности, сохранения суверенитета нашей территории и много чего другого.
О. ЧИЖ: Если говорить о причинах, это в первую очередь рыночный повод и рыночная причина, или такое социоструктурное явление? Я имею в виду, что если посмотреть на рейтинг зарплат в российских регионах, то самые низкие зарплаты в тех регионах, откуда, по взгляду дилетанта, не самый большой поток отходников. Калмыкия, Дагестан и так далее.
Е. ГОНТМАХЕР: Статистика по заработной плате у нас очень неполная. У нас 30, даже больше процентов зарплаты в тени, поэтому реальных соотношений мы не знаем. Мы знаем, что в Москве зарплаты больше, чем в Калмыкии, это известно. А вот если вы будете сравнивать Калмыкию с Астраханской областью, которая рядом, это уже вопрос, где больше и как люди зарабатывают. Второе – конечно, это экономические явления. Я уже говорил – люди хотят лучше жить, по крайней мере еще значительная часть людей, и это хорошо, они стремятся к тому, чтобы повышать свое благосостояние. И вот наш этот уродливый рынок, который мы имеем, он им дает только такую возможность – просочиться туда, чтобы занять какое-то рабочее место, получить какую-то заработную плату. В противном случае ты должен сидеть на лавке и лапу сосать. Выбор только такой. Попасть у себя в своем регионе в нормальный, приличный бизнес, который работает легально, который платит хорошую зарплату, у нас практически невозможно. Послушайте, опросы студентов показывают, что когда у них спрашивают, кем вы хотите работать, знаете, что они отвечают? В «Газпроме». Есть такой совокупный хороший работодатель, который называется «Газпром».
О. ЧИЖ: А когда-то было космонавтом.
Е. ГОНТМАХЕР: А у нас есть такой совокупный – «Газпром». В этом совокупном экспортом секторе экономики, там, где более-менее приличные зарплаты, там у нас, может быть, 20% заняты, кто более-менее прилично получает. Во всех остальных секторах, даже если зарплата легальная, там она очень часто небольшая, не говоря про серый сектор. Так устроена наша экономика.
О. ЧИЖ: Едут в первую очередь за зарплатой.
Е. ГОНТМАХЕР: Едут за зарплатой, едут не просто чтобы как-то выжить, эти люди и без этого выживут. Они хотят быть не хуже других. Есть Интернет, есть телевизор, есть соседи. Они бывают в крупных городах, они видят, что люди живут немножко по-другому. Для них это важно – быть не хуже других. Мне кажется, это позитивный мотив. Вот то, как этот мотив реализуется, вот это плохо.
О. ЧИЖ: Признаться, мне в этом еще видится колоссальная демонстрация недоверия к государству: государство, ты не дало нам условий, поэтому бог с ними с пенсиями и здравоохранением, оставь их себе, а мы разберемся сами, но и тебе платить не будем.
Е. ГОНТМАХЕР: Для государства этот факт должен быть очень прискорбным, если государство еще способно на какие-то умозаключения. По-моему, государство занято само собой. 99% времени люди, которые там сидят – там много хороших людей, я сам был чиновником много лет, – но так устроено наше государство, что люди в основном занимаются тем, что свои интересы, групповые, коллективные, я даже не говорю о коррупции, это отдельная тема, они защищают, свои места и прочее. А об этом обо всем им или некогда подумать, или зачем? Примерно по той же схеме. Такого рода государство не эффективно, мягко скажем. И такого рода государство обречено на очень большие кризисы и ошибки. В прошлом году, 1 января приняли закон – повышенные взносы в пенсионный фонд для самозанятых. Это как раз эта категория, которая потенциальные отходники, только те, кто зарегистрировал свои мельчайшие предприятия. И что получили? Несколько сот тысяч таких предприятий закрылись. Из них часть были пустые, понятно, но значительная часть – это были реальные предприятия. Люди ушли в тень, или люди сказали, что я вообще не буду этим заниматься, буду выживать как-то и так далее. И государство такие ошибки постоянно делает, а потом то же самое государство жалуется, что мало собирается денег в казну, что не хватает на социальные расходы, что надо пенсионному фонду помогать.
О. ЧИЖ: Это колоссальные потери для казны.
Е. ГОНТМАХЕР: Дело даже не в деньгах. Дело в потере доверия. Вы правильно сказали – люди отвернулись от государства. И не только эти. Даже те, кто платят налоги, значительная часть тоже отвернулась от государства, хотя платят налоги. Но люди не верят, что эти деньги пойдут на те цели, которые нужно. Вообще, наш российский бизнес кричит. Что главное? Потеряно доверие. Внутри нашего общества потеряно доверие между властью и людьми, между властью и бизнесом, между бизнесом и людьми. Весь этот клубок основных сил, которые есть в нашем обществе, он вместо того, чтобы жить в каком-то балансе… Понятно, что мира и дружбы не будет, но всегда есть какой-то баланс, который держится на доверии. Вот этот потеряно. И это тяжелый диагноз. И эта тема дает для этого хорошую иллюстрацию.
О. ЧИЖ: Поэтому приходится искать, где на рынке лучше светит солнце и выгоднее место. Виктор спрашивает: «Почему через 10-15 лет государство получит облегчение?» Возвращаясь к нашему разговору, что через энное количество лет эти люди будут без пенсии у себя дома.
Е. ГОНТМАХЕР: Люди не придут за пенсией – и всё.
О. ЧИЖ: И пойдут на грядки.
Е. ГОНТМАХЕР: Это, конечно, издевательство над людьми, но чисто фискально это так. Плюс я хочу сказать про здравоохранение. Это звучит совсем уж нехорошо, но так как люди фактически отрезаны от системы здравоохранения, то, извините, они больше болеют и меньше живут. Получается, что государство фактически экономит на расходах на медицинскую помощь.
О. ЧИЖ: Так вот Виктор продолжает: «Почему через 10-15 лет? Отходничество было всегда, в том числе и 10-15 лет назад. Так что это постоянное явление». Изменились ли масштабы?
Е. ГОНТМАХЕР: В советское время отходничества не было. В советское время был так называемый оргнабор, в котором участвовало не так много людей. Людей привлекали всякими льготами и так далее, допустим, поехать в Сибирь, на Дальний Восток.
О. ЧИЖ: А там дадут квартиру и так далее.
Е. ГОНТМАХЕР: Кстати, многие люди там оставались. Байкало-Амурская магистраль – классический пример. Отходничество появилось у нас в начале 90-х когда грохнулась наша экономика, когда многие люди лишились дохода. Появились сначала челноки, это был первый, совсем варварский вид отходничества. Потом люди стали приспосабливаться.
О. ЧИЖ: Челноки – это краткосрочные отходники.
Е. ГОНТМАХЕР: Сейчас очень мало, это ушло на задний план. Этот вид устройства себя получил первый расцвет в середине 90-х. Потом был дефолт, который еще сильнее ухудшил ситуацию. Потом пошел экономический рост. Казалось бы, до 2008 года экономика росла и так далее. А отходничество стало развиваться, потому что просто негде людям было работать. Поэтому в советское время этого не было, это факт известный.
О. ЧИЖ: На сегодняшний день, по вашим ощущениям, именно отходничество какую роль играет сегодня во внутренней миграции? Это первая статья внутренней миграции?
Е. ГОНТМАХЕР: Безусловно. Есть несколько видов внутренней миграции. Есть внутренняя миграция, когда полностью снимаешься с прежнего места жительства, с семьей, со всем скарбом и переезжаешь в другой район. Этого не так много. Хотя бы из-за жилищных проблем. Это очень сложно. Как раз когда говорят, что у нас низкая мобильность рабочей силы – допустим, западные эксперты говорят, - они говорят об этом виде миграции. Это у нас не развито. Кстати говоря, мы про Северный Кавказ не поговорили, для них это тоже очень характерная ситуация. Вот этот вид отходничества, вахтовки, есть еще такой вид, когда люди официально ездят на вахты, на те же сибирские промыслы, это да, это у нас наиболее распространенный вид внутренней миграции.

«Эхо Москвы», 5 ноября 2013 года

За дальним рублем

Кирилл Журенков и Мария Портнягина: 20 млн семей в стране кормятся отхожим промыслом

Подавляющее большинство жителей российских малых городов и деревень живут и зарабатывают "в тени" — не платят налогов, почти не пользуются государственной медициной и не рассчитывают на пенсию. Ученые зафиксировали в стране расцвет отхожего промысла.
Пока страна боролась с нелегальными мигрантами, 80 процентов трудоспособных жителей провинции стали внутренними мигрантами. На этот парадокс обратили внимание специалисты из НИУ ВШЭ (при финансовой поддержке фонда "Хамовники"). Масштабное исследование длилось три года, за это время были опрошены почти 700 человек из 33 малых городов и поселков — всего оно затронуло 16 регионов страны. Одно из основных открытий: из 50 млн семей по всей России 20 млн живут за счет отходничества, то есть кто-то из членов семьи уезжает на заработки в другой город или регион. Налицо возрождение явления, известного еще со второй половины XVIII века, тогда нужда заставляла крестьян отправляться на отхожие промыслы в большие города. В советское время эту практику пресекли, и вот она возвращается.
Экономика феномена проста: на местах работы либо нет вообще, либо за нее мало платят, вот люди и отправляются "в отход", в поисках лучшей доли. Допустим, продавщица в магазине небольшого городка получает порядка 5-6 тысяч рублей в месяц, работники производства — 10-15 тысяч. При этом реальные зарплаты отходников-строителей колеблются в районе от 20 до 100 тысяч рублей, охранников — 15-25 тысяч... То есть речь не о том, чтобы выжить, в отходники идут ради повышения благосостояния семьи.
Что еще известно об отходниках? Они предпочитают недалеко уезжать от дома (50 процентов опрошенных ищут работу в радиусе 200-300 км от их малой родины), а те, кто все же рискует, направляются в основном в столицу.
Занимаются отходники чаще всего строительством, они также работают в сфере транспорта (как водители, таксисты или дальнобойщики), торговли (на рынках и в магазинах). Среди тех, кто занимается неквалифицированной работой, подавляющее большинство идет в охранники. Примета времени — россияне мало доверяют друг другу, поэтому работу отходники находят через родственников и знакомых (искать самим ненадежно, могут обмануть с оплатой), а выезжают чаще всего бригадами, так легче.
На что тратят заработанное? Это недвижимость, например ремонт дома, автомобиль, обучение детей, отпуск и развлечения. Занятно, что автомобиль стал для многих россиян средством к существованию, поэтому и купить его пытаются в первую очередь: эксперты отмечают феномен, когда именно машина — основной "рабочий инструмент" отходника.
Отходники хотят привезти домой больше денег, но даже при самых скромных запросах — дешевое жилье и еда быстрого приготовления — на дорогу и проживание уходит в среднем 15 тысяч рублей в месяц. С учетом спартанских условий работы и жизни, без полноценного отдыха и почти полного отсутствия досуга, неудивительно, что стаж большинства отходников около 10 лет: дольше физически выдержать крайне сложно. А неофициальная работа обязывает не болеть или в совсем уж крайнем случае лечиться дома. И это не единственные риски, связанные с этим явлением.
Одна из ключевых проблем современного отходничества — это распад семьи и брошенные дети. Специалисты даже выделяют три сценария такого "распада". Например, отходник может уйти к так называемой городской жене, полностью разорвав связи с семьей. Он также может долго жить на две семьи. И, наконец, узнав о хождениях мужа "налево" во время работы в городе, его супруга сама может подать на развод. Трагедия в том, что удаленная работа в городе в какой-то степени провоцирует на измены. Вот как описывает это участник исследования, отходник Слава из Каргополя (Архангельская область): "Начальник приезжает, смотрит. "Ребят, вы чего такие злые? Все оплачивается, пожалуйста! Хочешь девок — вот тебе сауна, вот тебе девочки". Не каждый мужик скажет, что нет, вот у меня жена".
И это уже не говоря про то, что почти 2/3 отходников получают "зарплаты в конвертах" и не оформлены по правилам. В результате большинство старается завязать с отходничеством к 50-55 годам. Но, не имея официального трудового стажа и не платя налоги, отходники не рассчитывают на пенсию, а надеются на детей, которых стараются "двинуть в жизнь". Таким образом, отходники ведут почти независимый от государства режим существования.
— Отходники — это мощная социальная группа, которая не представлена ни в статистике, ни в описаниях социологов, ни в политике,— говорит глава экспертного совета фонда "Хамовники" Симон Кордонский.— Они не зависят от государства в части пенсий, пособий, социальных услуг. Отходники обеспечивают себя сами.

Материалы подготовили Мария ПОРТНЯГИНА, Кирилл ЖУРЕНКОВ. «Огонек», 11 ноября 2013 года

 

<<< Назад


Вперёд >>>

 
Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.