Одинокое материнство в России

Над темой номера работал Сергей ЗАХАРОВ

Одинокое материнство как динамическое состояние

Для многих женщин одинокое материнство не перманентное, а временное состояние, точно так же, как никто из матерей, воспитывающих детей в полной семье, не застрахован от того, чтобы на более или менее длительное время пополнить ряды одиноких матерей. Для значительного числа женщин с детьми период проживания вне брачно-партнерских союзов может рассматриваться как стадия жизненного цикла или специфический этап семейной биографии. Более того, какая-то часть женщин повторно переходит в категорию одиноких матерей, а им противостоит встречный поток создающих новые полные семьи. Таким образом, со статистической точки зрения, одиноких матерей следует рассматривать как открытую совокупность со «входом» и «выходом», ширина которых – исторически меняющаяся величина. Динамизм смены брачных состояний и число лиц, переходящих из одного состояния в другое, несомненно, повысились за последние полвека во всех развитых странах, и Россия – не исключение. Как было показано нами в предыдущих работах²¹, возросла не только вероятность распада брачных союзов вследствие развода, но и вероятность вступления в повторные союзы. Причем средний интервал времени между прекращением первого союза и началом нового союза для женщин сокращался, и, что особенно важно, для женщин с детьми. Из анализа средней длительности пребывания в том или ином брачном состоянии для женщин репродуктивного возраста следует фундаментальный по важности вывод – для российских женщин снижение суммарной длительности супружеской жизни в послевоенный период не произошло за счет возрастающей компенсирующей роли повторных союзов. Именно в последней трети 20 века жизненные стратегии с множественной сменой брачных состояний теряют маргинально-девиантные черты и приобретают социально приемлемый, массовый характер²².

Рассмотрим ситуацию с длительностью проживания в полной и неполной семье с позиции ребенка. В конечном итоге, именно меняющиеся условия воспитания и социализации детей в различных типах семей находятся в центре внимания исследователей и политиков, озабоченных трансформацией брачно-семейных отношений.

Произошедшие перемены хорошо иллюстрируют данные, представленные на рис. 5, на котором отражены изменения в распределениях представителей российских поколений, родившихся во второй половине 20-го века, в зависимости от опыта их воспитания в полной и неполной семье. В первых вдвое сократилась доля тех, кто провел все свое детство от рождения до 18 лет в неполной семье (с 11,4% до 5,7%), во вторых доля детей, имевших опыт воспитания только в полной семье, с некоторыми колебаниями, но, в целом, также имела тенденцию к сокращению: среди рожденных в 1950-х годах таковых было 65%, среди когорты 1980-х годов – 58,7%. Однако самым впечатляющим является устойчивый тренд роста доли тех, кто в своем детстве имел опыт воспитания и в полной, и в неполной семье – менее четверти в когорте 1950-х годов рождения (23,6%) и более одной трети в когорте 1980-х (35,6%).

Рисунок 5. Распределение представителей российских поколений 1950-1989 годов рождения по опыту проживания в полных и неполных семьях в детском возрасте (от рождения до 18 лет).

Источник: расчеты С.Захарова и Е.Чуриловой на основе двух волн исследования РиДМиЖ (2004, 2007).

Как же складывается бюджет времени периода социализации усредненного несовершеннолетнего ребенка: а) с учетом обстоятельств его появления на свет (рождение в полной семье или у одинокой матери); б) вероятностей перехода из одного брачно-партнерского состояния в другое для его матери; в) длительности пребывания матери в том или ином брачно-партнерском состоянии? Иначе говоря, мы ищем ответ на следующие вопросы: какова средняя длительность проживания российского ребенка в условиях полной и неполной семьи и меняются ли эти характеристики от поколения к поколению.

Результаты наших расчетов, выполненные на базе данных двух волн исследования РИДМИЖ, представлены на рис. 6, 7 и 8.

Рисунок 6. Распределение времени, прожитого ребенком от рождения до 18 лет, с учетом воспитания его в полной и неполной семье для детей, родившихся в полной семье в указанные годы

Примечание: цифрами указанная средняя длительность пребывания ребенка в полной и неполной семье (лет).

Источник: расчеты С. Захарова и Е. Чуриловой на основе двух волн исследования РиДМиЖ (2004, 2007).

Рисунок 7. Распределение времени, прожитого ребенком от рождения до 18 лет, с учетом воспитания его в полной и неполной семье для детей, родившихся у одинокой матери в указанные годы.

Примечание: цифрами указанная средняя длительность пребывания ребенка в полной и неполной семье (лет).

Источник: расчеты С. Захарова и Е.Чуриловой на основе двух волн исследования РиДМиЖ (2004, 2007).

Для ребенка, появившегося на свет в полной семье (рис. 6), средние значения длительности пребывания в полной и неполной семье изменились не столь уж значительно, как это можно было бы ожидать при более чем двукратном росте вероятности прекращения браков вследствие разводов²³. В поколениях, родившихся в 1950-х гг., длительность пребывания в полной семье составляла 16,5 лет (92% общего бюджета времени жизни ребенка от 0 до 18 лет), а в неполной семье – 1,5 года (8%). Для детей, родившихся тридцать лет спустя, соотношение стало 15,6 лет (87%) и 2,4 года (13%). Таким образом, хотя и имеется тенденция к увеличению средней длительности социализации детей в условиях неполной семьи вследствие роста разводимости²⁴, но она, по крайней мере, до сегодняшнего времени, сильно тормозилась противоположной тенденцией – существенным повышением вероятности для разведенной женщины вступить в повторный союз и сокращением периода временного одиночества²⁵.

Для ребенка, появившегося на свет в неполной семье (рис.4), ситуация от поколения к поколению, напротив, улучшалась. Матери-одиночки во все возрастающей пропорции находили себе постоянных партнеров/супругов, и, причем, затрачивали на этот поиск все меньше времени. Так, для детей, родившихся у одиноких матерей в 1950-х гг., медианный возраст обретения «отца» составлял 3,1 года, а для родившихся в 1980-х гг. – 2,2 года. В результате ребенок из поколений 1950-х гг., родившийся у одинокой матери, проводил в среднем 13,6 лет в неполной семье (76% времени жизни от 0 до 18 лет) и 4,4 года в полной семье (24% бюджета времени), а усредненный ребенок из родившихся в 1980- гг., соответственно, 12,1 в неполной семье (67%) и 5,9 года в полной (33%).

Для всех детей, взятых вместе безотносительно того, родились ли они в полной или неполной семье, мы получили удивительный и для кого-то, возможно, неожиданный результат. Применительно к среднему представителю поколений, появившегося на свет в послевоенный период, никаких изменений в соотношении долей времени, проведенных ребенком в полной и неполной семье, не произошло (рис. 5). В поколениях россиян, родившихся в 1940-х – 1980-х годах, от 14 до 15 лет (около 80% бюджета времени жизни до 18 лет) приходилось на воспитание в полной семье и от 3 до 4 лет (20%) – в неполной семье. Противоположные тенденции, характерные для детей, родившихся в полной и неполной семье, взаимно компенсировали друг друга, устраняя перекосы, вызванные изменениями в вероятностях родиться в полной семье или у одинокой матери.

Рисунок 8. Распределение времени, прожитого ребенком от рождения до 18 лет, с учетом воспитания его в полной и неполной семье для всех детей, родившихся в указанные годы.

Примечание: цифрами указанная средняя длительность пребывания ребенка в полной и неполной семье (лет).

Источник: расчеты С. Захарова и Е. Чуриловой на основе двух волн исследования РиДМиЖ (2004, 2007).

Итак, у нас нет оснований говорить, что во второй половине 20 века в целом, или в последних его десятилетиях, мы являлись свидетелями существенных сдвигов в пользу увеличения средней длительности социализации ребенка в условиях неполной семьи. В то же время условия социализации детей становились сложнее и многообразнее, в первую очередь, за счет приобщения всё большего числа детей к опыту проживания с отчимом.

²¹ Захаров С.В. Новейшие тенденции формирования семьи в России // Мир России. 2007, Том 15, №4; Захаров С.В. Трансформация брачно-партнерских отношений в России: «золотой век» традиционного брака близится к закату? // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе. Сб. аналитических статей. Вып.1.
²² Так, в одном из исследований, проведенных качественными методами, женщины, говоря об изменении статуса неполных семей, заявляли: «Перестало быть зазорным быть матерью-одиночкой или разведенкой» (См.: Калабихина И.Е. Гендерные вопросы в России в конце XX века. Фокус-групповое исследование в городской и сельской местности. М.: Акисфлат, 2004, c.107).
²³ Захаров С.В. Браки и разводы // Население России 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Изд. дом ВШЭ, 2011.
²⁴ Среди детей, родившихся в брачно-партнерском союзе в 1971-1975 гг., 10% пережили расставание родителей к возрасту 7 лет, а среди детей, родившихся в 1991-1995 гг., те же 10% имели такой опыт уже к 4 годам. (См.: Бретон Д., Попова Д., Приу Ф. Распад родительского союза во Франции и России: текущая ситуация и изменение вероятности наступления события для ребенка // Эволюция семьи в Европе: Восток-Запад. По материалам исследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе». Сб. аналитических статей. М., 2010. Вып.3).
²⁵ Захаров С.В. Браки и разводы // Население России 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А.Г.Вишневский. М.: Изд. дом ВШЭ, 2011.