Диаспоры и социальные практики субъектов услуг в сфере трудовой миграции: региональный аспект¹

Пядухов Г.А.² - специально для Демоскопа

Присутствие иностранных работников стало привычным явлением для социокультурного ландшафта регионов России. В средствах массовой информации и обыденном сознании это явление ассоциируется нередко с деятельностью разнообразных групп посредников, действующих в рамках некоторых диаспор. Подобными группами, по разным оценкам, обеспечивается содействие в притоке и оказание услуг от 50% до 90% общей численности внешних трудовых мигрантов. Интересные материалы по данной проблеме содержатся в публикациях Гельбраса В.Г., Дмитриева А.В., Вендиной О.И., Витковской Г.С., Зайончковской Ж.А., Ивановой Т.Д., Мукомеля В.И., Тюрюкановой Е.В., Юдиной Т.Н.

В настоящей статье предпринята попытка, на примере Пензенской области, исследовать действующую в рамках диаспор инфраструктуру по оказанию услуг трудовым мигрантам, особенности соответствующих практик субъектов услуг и влияния интеграционного и дезинтеграционного потенциала данных практик на  взаимодействие трудовых мигрантов с принимающим обществом.

Эмпирическая база исследования включает результаты полевых исследований (включенное наблюдение, полуформализованное интервью 5 экспертов, проведенное в июне 2012 г.), статистические данные о притоке трудовых мигрантов из стран безвизового и визового въезда в регион, материалы коммерческих и некоммерческих организаций, публикации средств массовой информации. В состав экспертов вошли опытные специалисты, хорошо знающие проблематику трудовой миграции³.

В качестве рабочей гипотезы было выдвинуто предположение, что действующая модель рыночных отношений в стране мотивирует преимущественно дезинтеграционные, а не интеграционные процессы во взаимодействии принимающего общества с иностранными работниками, что соответствующим образом влияет и на содержательный контекст многих практик субъектов миграционных услуг, действующих в рамках диаспор в субъектах РФ.

Картина трудовой миграции. Пензенская область занимает срединное положение в Поволжском регионе. Привлекательность для иностранных работников обусловлена стабильностью внутренней ситуации, наличием объектов для работы, удобными транспортными коммуникациями, отлаженным порядком оформления разрешительных документов в миграционной службе. Общий фон дополняет атмосфера межэтнического и межконфессионального согласия в регионе. По переписи населения 2010 г. в Пензенской области проживало 1386,2 тыс. человек. Русские 86,8% (1165,7 тыс. человек), татары 6,4% (86,4 тыс.), мордва 4,1% (54,7 тыс.), украинцы 0,7% (8,6 тыс.), чуваши 0,4% (5,6 тыс.), армяне 0,3%. (4,1 тыс.). Другие национальности - 1,3%, в том числе узбеки 0,14% (1,9 тыс.), азербайджанцы 0,13% (1,8 тыс.), таджики 0,08% (1,0 тыс.), киргизы 0,02% (0,2 тыс.). Лица, не указавшие национальную принадлежность – 43,3 тыс. человек⁴.

За последние годы приток внешних трудовых мигрантов в регион стабилизировался и незначительно превышает отметку в 4 тысячи человек. Этот показатель на порядок меньше, чем, к примеру, в таких крупных регионах Приволжского федерального округа, как Республики Татарстан и Башкортостан, Самарская область. Основной поток движется из стран СНГ, прежде всего, из республик Центральной Азии и имеет преимущественно сезонный характер (с мая по сентябрь). Привлечение к трудовой деятельности осуществляется на основе квоты, утвержденной Правительством Российской Федерации, а также в рамках реализации инвестиционных проектов, предусматривающих привлечение специалистов из других государств. Большинство мигрантов занято неквалифицированным физическим трудом и получают сравнительно низкий уровень заработной платы.

В 2011 г. в регион прибыло 7286 иностранных работников. Из них 4141 получили разрешения на работу, 3145 - патенты для работы у физических лиц. В составе прибывших 6427 мужчин и 768 женщин, большинство из которых в активном трудоспособном возрасте (18-39 лет). Из стран СНГ преобладали граждане Узбекистана - 4306 чел. Из Таджикистана - 708, Армении - 388, Киргизии - 209, Азербайджана - 264. Из стран дальнего зарубежья доминировали граждане Китая - 479 чел, Вьетнама - 352.

Сложились устойчивые сферы занятости трудовых мигрантов. Большинство работало в строительстве, розничной торговле, обрабатывающих производствах. Значительно меньшее число в сельском хозяйстве, других сферах, о чем явствует из таблицы 1.
Таблица 1. Распределение иностранных работников по видам экономической деятельности и странам происхождения (из числа получивших разрешения на работу*), человек

* не включая тех, кто был занят у физических лиц и приобрели патент

По формам трудоустройства лиц, получивших разрешения на работу, картина достаточно разнообразная. 2420 иностранных работников трудилось у российских юридических лиц. 128 - у российских юридических лиц с иностранными инвестициями. 240 - у иностранных юридических лиц. 1124 - у российских граждан, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей. 220 - у иностранных граждан - индивидуальных предпринимателей. 9 - у физических лиц - граждан России.

Пространственное размещение трудовых мигрантов, получивших разрешения на работу, отражало привязку к местам трудовой деятельности. Более половины - 2216 чел проживало в Пензе. Небольшие группы пребывали почти во всех малых городах и в районных центрах. В том числе в г. Нижний Ломов - 32, Городище - 13, Сердобске - 10, в Пензенском районе – 176, Мокшанском – 115, Никольском – 110, Бессоновском – 72.

В первом полугодии 2012 г. общие тенденции притока, занятости и размещения трудовых мигрантов, в сравнении с предшествующим годом, остались без существенных изменений. Территориальное управление ФМС России по Пензенской области эффективно противодействует нелегальной миграции. Практически все трудовые мигранты пребывают в регионе на законной основе, имеют необходимые документы, однако часть из них вынуждена, по инициативе недобросовестных работодателей, работать без оформления трудовых договоров, нелегально.

Рынок услуг. Исследование показало, что  говорить о рынке услуг в сфере трудовой миграции в Пензенской области необходимо с большой натяжкой и ссылками на то, что уровень его развития отражает общую ситуацию в целом по России и особенности ее проявления в провинциальных регионах. В настоящее время очевидна взаимосвязь двух форм подобного «рынка», переживающего начальный этап становления в субъектах РФ (исключением является Москва, где подобный рынок, особенно его неформальный сегмент, достаточно развиты). С одной стороны, в провинциальных регионах лишь намечаются слабые контуры легальной формы, связанной с оказанием платных услуг, не являющихся государственными услугами в миграционной сфере. Отношения по поводу таких услуг строятся между посредниками и мигрантами на основе статей Гражданского кодекса РФ об оказании возмездных услуг.

С другой стороны, параллельно функционирует более организованный, преимущественно этнически сегментированный, неформальный рынок услуг, развитие которого предопределено множеством факторов. В том числе наличием в пространстве рыночной экономики России мощной теневой квазирыночной экономики, неизбежно порождающей и теневой квазирынок услуг в различных сферах, в том числе миграционной. Основными субъектами его в регионах выступают группы посредников, действующие  как в рамках некоторых диаспор, так и не имеющими отношения к диаспорам. Каждая из групп занимает свой сегмент неформального рынка услуг и представляет собою совокупность индивидов, объединенных общей деятельностью, придерживающихся принятых норм и предписанных ими  социальных ролей в процессе оказания услуг⁵.

Вышеотмеченная характеристика рынка услуг в сфере трудовой миграции, в основе своей, применима и для Пензенской области.

Диаспоры и субъекты услуг. При обсуждении проблематики, связанной с участием представителей отдельных диаспор в оказании услуг трудовым мигрантам, в общероссийском дискурсе допускаются нередко чрезмерные обобщения по поводу степени вовлеченности членов диаспор в этот процесс. Проводится некая прямая параллель - иностранные работники - диаспоры, невольно создающая предпосылки для всевозможных преувеличений и мифов. В реальности, большинство членов диаспор не имеет никакого отношения к оказанию услуг трудовым мигрантам и живет повседневной жизнью законопослушных граждан страны.

Занимаются подобной деятельностью лишь небольшие группы инициативных людей из отдельных диаспор, для которых оказание услуг мигрантам, видимо, является доходным делом и новой сферой приложения сил, дополняющей традиционные ниши занятости в субъектах РФ. Подобная деятельность, если она не связана с нарушением законности, не является чем-то порочащим этих людей и диаспору в целом. Она  вполне естественна в условиях рыночной стихии, вовлекающей в свою сферу граждан России безотносительно к их национальной принадлежности. Подтверждается это и на примере Пензенской области. 4 из 5 экспертов достаточно осторожно отметили, что лишь отдельные представители диаспор участвуют в привлечении трудовых мигрантов для работы в Пензенской области («скорее да, чем нет»). Один эксперт ответил утвердительно «Да, несомненно».

Вместе с тем, несмотря на незначительную численность инициативных групп, их влияние на приток трудовых мигрантов весьма значимо и формируется, прежде всего, под воздействием заинтересованности работодателей в привлечении дешевой иностранной рабочей силы. Откликаясь на такой запрос, посредники используют различные ресурсы  родственных, деловых, земляческих связей в регионах стран происхождения мигрантов и содействуют привлечению этнических соотечественников для работы в России.

При характеристике мотивов привлечения мигрантов, эксперты на первый план поставили стремление субъектами миграционных услуг получать доходы от подобной деятельности и удовлетворять потребность работодателей в дешевой рабочей силе. Фиксировалось также:

• желание поднять свой авторитет и занять более высокое положение в сложившейся иерархической структуре диаспоры;
• обеспечить соотечественников работой и получать от этого дивиденды;
• спокойное отношение к мигрантам в Пензенской области.

Классификация. Субъектов услуг, действующих в рамках некоторых диаспор Пензенской области, можно классифицировать следующим образом:

• небольшие организованные группы, функционирующие самостоятельно либо под эгидой зарегистрированных национально-культурных объединений (национально-культурных автономий, центров национальной культуры);
• частные коммерческие организации, осуществляющие посредническую деятельность параллельно с уставной деятельностью не связанной с трудовой миграцией;
• отдельные работодатели из диаспоры, использующие труд иностранных работников;
• неформальные группы, физические лица из числа не граждан России (из стран происхождения мигрантов), временно либо постоянно пребывающие в регионе и работающие во взаимодействии с вышеотмеченными субъектами из диаспор, коммерческими и некоммерческими организациями.

Каждый из указанных субъектов в той или иной степени стремится к оказанию наибольшего объема услуг мигрантам. Часть их них специализируется лишь на определенных видах деятельности. Общий перечень услуг достаточно обширен. Во-первых, это содействие в получении государственных услуг, связанных с оформлением и выдачей разрешения на работу, патента, миграционным учетом, получением разрешения на временное проживание и др. Во-вторых, предоставление мигрантам негосударственных услуг, касающихся трудоустройства мигрантов, поиска жилья, неформальной защиты, представительства интересов при решении трудовых споров и конфликтов.

Как правило, предоставление услуг происходит на платной основе, что не исключает значительного объема бесплатных услуг со стороны национально-культурных объединений, не говоря уже о родственниках и близких знакомых мигрантов в диаспоре. 4 из 5 участников интервью считают: «Нецелесообразно разделять субъектов услуг, действующих в диаспоре, на оказывающих платные либо бесплатные услуги трудовым мигрантам. На практике, в зависимости от ситуации, они могут оказывать платные и бесплатные услуги». Эксперт - руководитель коммерческой организации, подчеркнул, что индивидуальный предприниматель из диаспоры может, к примеру, официально переводить документы за фиксируемую плату, а неофициально, за дополнительное денежное вознаграждение, будет заполнять документы и сопровождать мигранта по различным инстанциям.

Один из экспертов подчеркнул: «Как таковых бесплатных услуг нет. Плата взимается за любой вид оказываемой услуги в завуалированной форме».

Важно отметить, что численность субъектов услуг, действующих в рамках отдельных диаспор, незначительна и колеблется от 3-5, до 10 человек. Мы не учитываем при этом вовлеченность в процесс оказания услуг лиц из стран происхождения мигрантов и поддерживающих связи с посредниками из диаспор, а также лиц из Пензенской области не являющихся членами диаспор. В целом по региону, общая численность всех субъектов услуг, действующих в рамках диаспор, вряд ли превысит 50 человек.

Инфраструктура услуг. В рамках диаспор субъекты услуг в большей или меньшей степени объединены в некий неформальный институт, который можно назвать теневой инфраструктурой услуг. Она представляет собою  результат организационного творчества социальных групп, занятых оказанием неформальных, в основном платных услуг по вербовке, приглашению, транспортировке, размещению, содействию в оформлении документов, трудоустройству мигрантов, пребыванию в России, возвращению в страну происхождения.

Заметим, что законодательство Российской Федерации не регулирует вопросы привлечения иностранных работников коммерческими либо некоммерческими организациями. Поэтому в диаспорах, в настоящее время, не может быть легальной инфраструктуры услуг трудовым мигрантам. Она функционирует в неформальном порядке.

В развитии инфраструктуры наблюдается три тенденции:

• формирование узловых точек сетей субъектов услуг (посредников), охватывающих города и районы в конкретном субъекте РФ и в регионах страны происхождения мигрантов;
• неформальное взаимодействие лидеров групп посредников с официальными лицами, институтами, координирующими и регулирующими основные потоки трудовой миграции в субъекте РФ;
• закрытие доступа посторонним к оказанию услуг мигрантам, контролируемым сетью посредников, действующей в рамках той или иной диаспоры.

Оценивая уровень развития инфраструктуры неформальных платных услуг,  4 эксперта указали, что она «достаточно развита». 1 подчеркнул: «незначительно развита».

Инфраструктура представляет собою гибкую сетевую структуру, наиболее интенсивно функционирующую в период массового притока и работы трудовых мигрантов в весенне-летний период. В своеобразном «дремлющем» состоянии она пребывает в зимний период (минимальное присутствие иностранных работников). При этом сохраняется способность, по команде лидера, быстро реагировать на возникающие задачи.

Среди общих черт, свойственных действующей в рамках диаспор инфраструктуры, эксперты указали:

• сетевой характер;
• преимущественно теневые практики платных услуг, предоставляемых мигрантам;
• установление связей мигрантов с работодателями и различными ведомствами;
• общий перечень основных видов услуг, предоставляемых мигрантам;
• использование ресурсов коммерческих бланк-центров для оформления необходимых документов.

К особенностям инфраструктуры услуг, эксперты отнесли:

• привязку звеньев инфраструктуры к этнорегиональному признаку внутри диаспоры и в стране происхождения мигрантов;
• специфику организационного строения инфраструктуры, свойственной конкретным диаспорам;
• продолжительное пребывание на территории РФ посредников из страны происхождения мигрантов, связанных с диаспорой;
• характер взаиморасчетов с мигрантами за оказанные услуги;
• неорганизованность, нелегальность, низкий уровень грамотности многих посредников.

Этнический контекст. Мнения экспертов позволяют сформулировать наиболее распространенный принцип формирования групп посредников, вовлеченных в инфраструктуру услуг в рамках диаспоры: «внутри диаспоры - моноэтническое ядро посредников. Вне диаспоры - возможна полиэтническая периферия». 3 эксперта считают, что в зависимости от решаемых задач разные звенья посредников диаспоры, вовлеченных в инфраструктуру услуг,  выстраиваются по-разному. Организационное ядро инфраструктуры внутри диаспоры всегда строится только по моноэтническому признаку из лиц, сплоченных узами родства, приятельских отношений. Вне диаспоры, выстраиваются порой по полиэтническому признаку, охватывая на доверительной основе представителей других этнических групп, способных оказывать содействие в оказании услуг. Один эксперт настаивает на абсолютном преобладании моноэтнического признака в формировании групп посредников, вовлеченных в инфраструктуру в рамках диаспоры и за ее пределами. Еще один - на преобладании полиэтнического признака.

Очевидно, что этнический фактор для субъектов услуг является особо значимым и, несмотря на некоторую специфику строения инфраструктуры в рамках различных диаспор, он повсеместно используется в качестве одного из важнейших ресурсов доверительного взаимодействия с трудовыми мигрантами - этническими соотечественниками и своеобразного маркирования границ «своего» сегмента на рынке услуг. Более того, доминирующий этнический контекст инфраструктуры и этническая сегментация неформального рынка услуг в сфере трудовой миграции, выступают, в сложившейся ситуации, своеобразным отражением реальных интересов разных групп и одним из условий баланса этих интересов как в провинициальных регионах России, так и в мегаполисах страны.

Сети субъектов услуг. Объединяя, как правило, по моноэтническому признаку субъектов услуг, действующих не только в рамках диаспоры, но и вне диаспоры, подобная социальная сеть представляет собою устойчивые, воспроизводящиеся, при необходимости, взаимодействия и взаимосвязи между заинтересованными лицами по поводу достижения значимых для них целей.  Такие связи, взаимное доверие, сплоченность, коллективные верования превращаются в социальный капитал и используются как деликатный и эффективный ресурс.

Сеть включат в себя и звенья посредников - этнических соотечественников в стране происхождения трудовых мигрантов. Тем самым, создается неформальная, достаточно институализированная трансгосударственная социальная сеть субъектов миграционных услуг, участники которой сплочены либо тесными родственными связями (закрытые сети таджикских авлодов, китайских, вьетнамских общин), или же по родственным и приятельским, территориальным признакам (азербайджанские и армянские землячества, узбекские махаллинские сообщества, киргизские сообщества).

Подобные разновидности сетей обладают гибкими возможностями внутренней мобилизации, управляемости и эффективно использует для своих целей информационно-коммуникативный потенциал сетей трудовых мигрантов в стране их происхождения и в субъекте РФ. Через сети распространяется и основной объем информации об услугах посредников.

Цепочки взаимосвязей. Действующие в рамках диаспор субъекты услуг используют различные, взаимодополняемые, преимущественно неформальные практики, обслуживающие специфические «производственные отношения» с кругом заинтересованных лиц в субъекте РФ и в стране происхождения мигрантов. Характер работы предопределяет круг социальных связей посредника и побуждает взаимодействовать с двумя, тремя и более сторонами. В весенне-летний сезон он взаимодействует:

• со своим непосредственным руководителем в диаспоре либо напрямую с коллегой посредником в стране происхождения мигрантов;
• с лицом, транспортирующим мигрантов в субъект РФ;
• с лидером группы мигрантов;
• непосредственно с мигрантами;
• с принимающей стороной для учета мигрантов;
• с сотрудником медицинского учреждения с целью получения справки для мигранта о состоянии здоровья;
• с сотрудниками УФМС по оформлению документов;
• с работодателем.

Чаще всего в этой цепочке  действует несколько посредников, специализирующихся на решении конкретных задач. Важно отметить, что подобные «цепочки взаимосвязей», ориентируясь в основном на обслуживание мигрантов - этнических соотечественников, не являются неизменными, обслуживающими одну и ту же группу по всему спектру услуг. Такое бывает лишь во время первой поездки мигрантов в регион. В последующих поездках перечень услуг, предоставляемых мигрантам, уменьшается, либо в них отпадает необходимость в силу того, что мигрант начинает решать все вопросы через своего работодателя.

В процессе интервьюирования эксперты сдержанно оценивали характер взаимодействия субъектов услуг с отдельными сотрудниками различных ведомств Пензенской области (медицинских учреждений, территориальных управлений ФМС России и Роструда). По мнению большинства, подобное взаимодействие имеет скорее ситуативный, а не устойчивый характер. Приводились обоснованные доводы о мерах, принимаемых в регионе по упорядочению миграционной ситуации, об эффективных практиках территориального управления ФМС России по минимизации рисков вовлечения отдельных работников в неформальное сотрудничество с теневыми посредниками, о периодических встречах руководства управления с лидерами национально-культурных объединений области по вопросам предотвращения негативных явлений в сфере трудовой миграции. Руководители армянской, таджикской, узбекской национально-культурных автономий и Пензенской областной организации «Азербайджанский конгресс», являются членами общественно-консультативного совета при управлении ФМС России по Пензенской области.

Конкуренция групп. В условиях достаточно четкого разделения границ  в миграционной сфере между субъектами услуг из разных диаспор, вряд ли можно говорить о наличии какой-либо явной конкуренции между ними.  Если она и есть, то, скорее всего, в латентной, сложно фиксируемой форме. Несколько иначе обстоит дело в отношениях между отдельными группами внутри некоторых диаспор. Отвечая на вопрос: «Как Вы считаете, действуют ли в рамках диаспор Пензенской области группы, конкурирующие между собой за оказание услуг трудовым мигрантам - этническим соотечественникам?», 2 эксперта указали на наличие подобных групп. Еще 2 подчеркнули, что конкурирующие группы представляют в диаспоре интересы разных этнорегиональных групп. 1 эксперт считает, что подобных групп не существует.

Поясняя свои позиции при ответе на вопрос: «В чем конкретно выражается конкуренция групп, действующих в диаспорах, за оказание услуг трудовым мигрантам - этническим соотечественникам?», эксперты подчеркнули, что она выражается:

• в конкуренции за право иметь доступ к представителям правоохранительных органов (в том числе УФМС, прокуратуры, суда) и органов власти и управления, от которых зависит принятие того или иного решения;
• в борьбе за лидерство, вытеснение конкурентов;
• в стремлении получить более высокий доход от услуг;
• в конкуренции за право иметь на своей стороне того или иного «свободного посредника».

На наш взгляд, конкуренция между группами, представляющими в диаспоре интересы разных этнорегиональных групп, сводится в основном к стремлению одной из групп подчинить себе другую и монополизировать в своих руках координацию работы по оказанию услуг мигрантам - этническим соотечественникам. Это конкуренция не столько за получение более высоких доходов, сколько за право представлять диаспору в официальных органах в субъекте РФ (в территориальных органах ФМС России и др.) и в официальных структурах страны происхождения мигрантов.

Потенциал практик: интеграция; дезинтеграция. В зависимости от того, насколько социальные практики субъектов миграционных услуг, действующих в рамках диаспор, содействуют формированию у мигрантов стремления к адаптации и интеграции в российский социум, вызывают у местного населения  лояльное отношение к ним или мотивируют отчуждение и антагонизм, можно говорить об интеграционном или дезинтеграционном потенциале данных практик.

В перечне практик, содействующих интеграционным установкам, эксперты выделили:

• разъяснение иностранным работникам требований российского миграционного законодательства;
• содействие в оформлении разрешительных документов и легализации правового статуса;
• помощь в освоении русского языка;
• использование ресурсов социальных сетей диаспор для решения вопросов пребывания и трудоустройства мигрантов;
• взаимодействие с лидерами групп мигрантов, обеспечивающих контроль их пребывания и деятельности;
• неформальное покровительство и защита мигрантов.

В процессе взаимодействия с мигрантами посредники, как правило, снабжают их достоверной информацией об особенностях пребывания в регионе, возможных рисках, угрозах и способах их минимизации, преодоления. Тем самым, они опосредованно выполняют для иностранных работников роль своеобразных социальных интеграторов, содействующих успешной адаптации в инокультурной среде.

Среди практик, мотивирующих у трудовых мигрантов дезинтеграционные установки во взаимодействии с принимающим обществом, эксперты подчеркнули:

• теневые практики оказания услуг;
• недооценку значимости для мигрантов освоения русского языка;
• стремление организовать жизнь мигрантов в замкнутых микрогруппах, отчужденных от принимающего общества;
• завышенные тарифы на оплату услуг;
• трудоустройство к работодателям, практикующим принудительный труд, обман и нелегальный статус мигрантов;
•  методы психологического давления на мигрантов;
• отсутствие в регионе соответствующей официальной структуры по организации приема и адаптации трудовых мигрантов.

Довольно четкую градацию мер предложили эксперты по минимизации дезинтеграционного потенциала теневых практик субъектов миграционных услуг и упорядочению ситуации в целом на рынке услуг в стране. На первый план выдвинута: «необходимость принятия нормативных правовых документов, определяющих порядок создания и деятельности на рынке услуг субъектов различных организационно-правовых форм, представляющих государственные, частные, муниципальные организации. Сформировать систему государственного контроля их деятельности». На втором плане требование: «ужесточить административную и уголовную ответственность за теневую посредническую деятельность в сфере трудовой миграции». На третьей позиции: «недопустимость монополии каких-либо организаций на формирующемся легальном рынке услуг».

Прогноз. В оценке ближайшей перспективы деятельности субъектов миграционных услуг, функционирующих в рамках диаспор в Пензенской области (2013-2014 гг.), мнения экспертов разделились. 3 прогнозируют дальнейшее повышение их активности. 2 эксперта (лидеры армянской и узбекской национально-культурной автономий) уверены, что ничего не изменится, все останется на прежнем уровне. С мнением лидеров автономий солидаризируется и автор настоящей статьи.

Для изменения ситуации и перевода неформального рынка услуг в легальное русло не только в одном субъекте РФ, но и в целом по стране, на наш взгляд, необходимо принятие федеральным центром нормативных правовых документов, определяющих порядок создания и деятельности субъектов услуг в сфере трудовой миграции. Без этого теневые практики будет доминировать повсеместно. Что касается Пензенской области, то желательным шагом было бы создание в регионе филиала федерального государственного унитарного предприятия "Паспортно-визовый сервис" ФМС России (ФГУП «ПВС» ФМС России). Подобные филиалы уже действуют во многих субъектах РФ и, при всех возникающих проблемах, содействуют изменениям на рынке услуг.

¹ Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект 11-03-00748а.
² Пядухов Григорий Акимович – кандидат исторических наук, доцент.
³ В состав экспертов вошли 1 государственный служащий из территориального управления ФМС России по Пензенской области, 2 руководителя национально-культурных автономий, 1 работодатель, использующий труд иностранных работников, 1 руководитель коммерческой организации, оказывающей на законной основе услуги по содействию в оформлении документов.
⁴ Пензенская область в цифрах.Статистика населения // www.pnz.gks.ru
⁵ При характеристике рынка услуг в сфере трудовой миграции учтены мнения 30 экспертов, интервьюирование которых в Республике Татарстан, Пензенской и Самарской областях проведено в 2011 г. в рамках проекта «Социальные практики субъектов миграционных услуг: интеграционный и дезинтеграционный потенциал в регионах» (при поддержке РГНФ, проект 11-03-00748а).