Rambler's Top100

№ 519 - 520
20 августа - 2 сентября 2012

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Город из деревни: четыреста лет российской урбанизации

Особенности процессов урбанизации и рурализации в российском пространстве. Изменения потенциала и влияния крупнейших городов в постсоветской России, их «плюсы» и «минусы»

Спутники-наукограды — авангард модернизации

Миграционный баланс российских городов: к вопросу о влиянии размера и положения в системе центро-периферийных отношений

Роль миграции в изменении населения Москвы и Московской области: опыт оценки на основе материалов переписи 1989, 2002 и 2010 годов

Бурятия 1990-х: миграционный опыт одного села (по материалам полевого исследования)

Архив раздела Глазами аналитиков


Google
Web demoscope.ru

Особенности процессов урбанизации и рурализации в российском пространстве. Изменения потенциала и влияния крупнейших городов в постсоветской России, их "плюсы" и "минусы"

(Опубликовано в книге: Пространство современной России: возможности и барьеры развития (размышления географов-обществоведов) / отв. ред. А.Г. Дружинин, В.А. Колосов, В.Е. Шувалов. М.: .Вузовская книга, 2012. с. 154-167)

А.Г. Дружинин

Высокая степень сопряжённости процессов урбанизации и рурализации сохраняется и в постсоветской России. Ситуация, однако, в целом такова, что города (особенно крупнейшие), отчасти сохраняя демографическую и финансовую «подпитку» из сельской местности и культурно-ментальную общность с её населением (в том числе, по многим аспектам, и свой «полусельский» облик), становятся всё более «независимы» от тяготеющих к ним руральных территорий. Характерная для 1990-х годов «съёживающаяся концентрация» (по удачному выражению А.И. Трейвиша) социально-экономической активности и последующая метрополизация (в сочетании с глобализацией и соответствующим выстраиванием логистики) привели к тому, что в извечном взаимодействии с сельской местностью крупнейшие российские города в настоящее время обрели определённую «самодостаточность». Им уже не нужны (в той мере как ранее) сельские товары и сельские потребители; единственное, в чём на современном этапе существенно нуждаются урбанистические центры (точнее их менеджмент) - «прирезка» к ним прилегающих сельских (уже «полусельских») территорий, основного фактора дальнейшего роста бюджетных доходов и привлечения инвестиций. Что же касается сельской местности, то её позитивная социально-экономическая и демографическая перспектива, напротив, как никогда ранее зависима от городов, их «доступности», активности, способности к экспансии на сопредельные руральные территории (переносе в них промышленных активов, развитии сельской рекреации, формировании устойчивых сбытовых зон для сельхозтоваропроизводителей, привлечении трудовых ресурсов на «городской» рынок труда и др.). В данном контексте влияние урбанистических центров в ТОО закономерно возрастает; при этом, крупнейшие города, параллельно, частично утрачивают (и «растрачивают», проявляя безразличие к сельской периферии, к малым и средним городам) важную основу своего последующего воспроизводства - контролируемую и «обслуживаемую» поселенческую сеть (рискуя превратиться в «полководцев без армии»!). Позитивные эффекты подобной динамики в существенной мере фрагментарны; негативные же - проявляются на обширных пространствах и продолжают игнорироваться как научным сообществом, так и системой управления в силу «урбоцентричности» постсоветского общества, его конъюнктурности и недальновидности, вопиющего невнимания к бедным, тихим и слабым.

О. В. Кузнецова

Одним из важнейших трендов развития социально-экономического пространства является концентрация населения в ключевых городах и, в том числе, центрах субъектов Федерации. Факт этот, можно сказать, общеизвестный; в его подтверждение мы провели собственные расчеты долей населения регионов, проживающих в региональных центрах по данным двух переписей населения - 2002 и 2010 гг. (данные 2010 г. являются предварительными); результаты этих расчетов представлены в таблице.

Изменение роли центров субъектов РФ в территориальной структуре населения за межпереписной период

Регион (ФО – федеральный округ)

Динамика численности населения, 2010 г. в % к 2002 г.

Доля центра субъекта РФ в населении субъекта РФ, %

Субъект РФ

Центр субъекта РФ

2002

2010

Российская Федерация

-1,6

3,3

36,5

38,3

Центральный ФО

1,2

6,1

45,9

48,2

Центральный ФО без Москвы и Московской области

-5,6

-0,9

33,6

35,3

Северо-Западный ФО

-2,8

2,2

50,5

53,1

Северо-Западный ФО без Санкт-Петербурга и Ленинградской области

-8,1

-1,4

31,3

33,6

Южный ФО

-0,8

1,3

26,4

27,0

Северо-Кавказский ФО

6,3

13,0

20,8

22,1

Приволжский ФО

-4,0

-1,1

33,6

34,7

Уральский ФО

-2,4

3,7

27,8

29,6

Сибирский ФО

-4,0

3,1

33,9

36,4

Дальневосточный ФО

-6,0

1,0

33,6

36,1

Как видим, доля региональных столиц в общей численности населения регионов увеличивалась повсеместно, но особенно в северных и восточных регионах. Оценивать такую тенденцию можно по-разному. Кто-то говорит об опустынивании территории и видит в этом угрозу для страны; кто-то говорит о том, что концентрация населения - объективная тенденция и благо для экономики (при закрытии удаленных и бесперспективных населенных пунктов снижаются неоправданные затраты на инфраструктуру; рост численности городов приводит, согласно теории регионального роста, к увеличению их экономического потенциала). На наш взгляд, в концентрации населения есть два негативных момента. Во-первых, ухудшение жизни населения, причем повсеместное. Территории миграционного оттока сталкиваются с тем, что инфраструктура таких территорий начинает все хуже и хуже финансироваться (достаточно вспомнить программу закрытия малокомплектных сельских школ). А в городах-центрах миграционного притока строительство жилья и инфраструктуры не успевает за притоком населения. Не только в Москве, в региональных столицах, но и вообще во всех городах, где начинают появляться рабочие места, сразу начинается резкий рост цен на жилье (вместо массового его строительства).

Во-вторых, отток населения в ключевые города далеко не всегда объективен. Безусловно, часть населенных пунктов, действительно, можно считать бесперспективными. Но в значительной части населенных пунктов, откуда бежит население, есть потенциал для развития, и не реализовывается этот потенциал из-за негативной общеэкономической ситуации (коррупции, административных барьеров, отсутствия нормального кредитования и т.д.), а никак не из-за объективных лимитирующих факторов. В этой связи еще раз уместно сказать о том, что России нужна адекватная государственная политика, в рамках которой государство сможет создать нормальные условия развития как для городов, так и для периферийных регионов, а при необходимости - выделять средства для переезда населения из закрывающихся населенных пунктов.

Т.Г. Нефёдова

Специфика влияния крупных городов в последние годы состоит в усилении подвижности сельскогородского континуума, который формируется двумя, в основном, сезонными потоками: 1 - отходников из малых и средних городов и сельской местности в крупные центры и 2 - городских дачников, в основном из крупных городов, стремящихся не только в пригороды, но и заполняющих староосвоенную периферию регионов. Оба процесса не фиксируются статистикой, и недооцениваются властями. Главным инструментом остается обследование поселений в разных регионах России.

Отходничество. Многолетние обследования периферии нечерноземных регионов показали, что около половины прописанного там населения в трудоспособном возрасте не имеет работы на месте. Часть - постоянно живет и работает в городах, а от четверти до трети - периодически работают в Москве и Московской области. Уровень реальной безработицы (в большей степени мужчин, так как женщины заняты в бюджетной сфере) в разные периоды колеблется от четверти до половины населения в трудоспособном возрасте. При сильной депопуляции населения причиной усиления отходничества стала деградация советских «местообразующих» отраслей хозяйства на фоне качественной деградации человеческого капитала. Это не способствует приходу туда новых производств.

На Юге, при гораздо более высокой аттрактивности равнинных регионов для населения и для инвесторов (особенно растениеводства), также выявился избыток незанятого населения в деревне. Уменьшение рабочих мест произошло даже в относительно успешных районах в результате прихода агрохолдингов, развития фермерства, модернизации производства в колхозах, изменения его специализации на нетрудоемкое растениеводство. Сказывается и неразвитость сервисных отраслей в крупных селах и станицах, и бедность населения. Всё это также способствует отходничеству в крупные города (и даже в Москву) и указывает на недоурбанизированность Юга. В некоторых поселениях только от половины до трети трудоспособного населения имеют официальную занятость на месте. Остальные выживают с помощью приусадебных участков или подрабатывают в городах.

Дачная субурбанизация достигла в России огромного размаха и во многом заменила субурбанизацию западного типа. Последняя наблюдается в основном в коттеджных поселках бизнес- и, отчасти, экономкласса.

Можно выделить несколько причин тяги горожан к сельской местности, в том числе и рурализации их занятий, ставшей российской традицией. Первая причина — экономическая: постоянный дефицит продуктов в прошлом и денег сегодня. Вторая причина — быстрая и недавняя урбанизация. В России мало горожан, которые прожили бы в городе несколько поколений, множество людей сохранило родственников в деревне, включая престарелых родителей, которых они регулярно навещают, помогают им, наследуют сельские дома и, зачастую, «замещают» родителей на огороде. Третья причина — социально-экологическая: бегство на дачу и временная перемена занятий для многих горожан является отдушиной. При этом, сельскохозяйственную деятельность горожане ведут и тогда, когда ее экономическая целесообразность сомнительна, то есть по инерции, а точнее — по традиции.

И все же в последние годы наметился явный отход от сельскохозяйственной деятельности на даче, причем в самых разных слоях общества. При заметном свертывании аграрной деятельности крупных предприятий это говорит о процессах постиндустриального развития сельской местности.

Помимо разных типов дач в основном в пригородах (старых деревянных дач, садоводческих домиков с небольшими участками, коттеджей) все больше распространяется покупка домов в деревнях - среднеудаленные (200-400 км) и дальние (более 400 км) дачи москвичей и петербуржцев в наиболее живописных местах. Например, на реке Унжа в Костромской области (600 км от Москвы) роль временного населения особенно велика в малых деревнях, где московские дачники являются собственниками более 70% домохозяйств. В деревнях с населением 30-40 человек численность постоянного и временного населения почти равны; в центре поселений доля дачников - 20-30%. В областях, окружающих Москву, в теплые сезоны население в сельской местности увеличивается в 2-4 раза.

Характер распространения дач, состав дачного населения, его предпочтения, взаимоотношения с местным сельским населением и перспективы постиндустриального дачного реосвоения староосвоенной сельской местности, из которой уходят советские отрасли сельского и лесного хозяйства, зависят от размера города, удаленности от него, типа сельского поселения, характера природных ландшафтов и много другого. Это очень интересная и важная задача социально-географического исследования (Нефёдова, 2011), хотя и сложного из-за отсутствия статистической информации.

А.Н. Пилясов

Процессы агломерирования неизбежны и, в основном, позитивны для структуризации российского пространства. Даже с учетом многочисленных издержек скученности, крупнейшие города России дают шанс самореализации талантливой молодежи, креативным кадрам, профессионалам мирового уровня. Эти процессы нужно всемерно поддерживать, но одновременно искать новые решения для минимизации издержек. Значительный потенциал вижу здесь в отказе от линейно-узловой, абсолютно более неадекватной структуризации российского пространства и поощрении создания сетевых конфигураций в транспортных внутригородских и межгородских системах. Их пропускная способность существенно выше, чем у линейных схем.

Ю.В. Поросенков

Понятия «урбанизация» и «рурализация» отражают особенности процессов городского и сельского расселения. При этом под урбанизацией понимается сложный социально-экономический процесс, который находит свое выражение в росте городских поселений, концентрации населения особенно в крупных городах, формировании различных форм агломерированного расселения и в распространении городского образа жизни во всей сети поселений, в том числе и сельских. Этот процесс отражает глобальные структурные сдвиги, происходящие в экономике и общественной жизни, в том числе и в современной России.

В свою очередь, в понимании термина «рурализация» сложилась узкая и широкая трактовка. Например, по мнению Э.Б. Алаева, этим термином можно обозначать лишь мероприятия по интродукции в городском ландшафте экологических и эстетических элементов сельского ландшафта. По аналогии с пониманием предыдущего термина, при широкой трактовке сущности рурализации под ней следует понимать процессы роста числа сельских поселений и численности сельского населения, то есть интенсификацию процесса сельского освоения территории, распространение и сохранение сельского образа жизни в определенных территориальных элементах агломерационного расселения.

При этом, процессы урбанизации и рурализации могут наслаиваться, проникать друг в друга. Экстенсивный этап урбанизации, который пережила наша страна в эпоху индустриализации, сопровождался массовым оттоком сельских жителей в города и временно привел к усилению сельского образа жизни во многих старинных русских городах, окраины которых по характеру застройки, планировки, благоустройства и характеру поведения населения сохраняли руральный облик. Последнее относится и к такой промежуточной категории поселений, как поселки городского типа и рабочие поселки, многие из которых являлись городскими лишь по их административному статусу и структуре общественной деятельности населения.

В 90-е годы ХХ в. экономические реформы и обвал уровня жизни населения, особенно горожан, на каком-то этапе привел к оттоку из крупнейших городов их жителей (особенно лиц пенсионного возраста). Так возникла тенденция к их переселению в прежние места проживания, что привело к дальнейшей урбанизации сельской местности. С другой стороны, следствием экономических реформ стало массовое распространение личных подсобных садово-огородных хозяйств и соответствующая их сезонная заселяемость в пригородных зонах крупнейших городов, что стало отражением противоречивых процессов - урбанизации пригородных поселений и определенной рурализации образа жизни самих горожан.

Отечественная география населения, возникшая в конце 40-х - начале 50-хх гг. ХХ в., рассматривала все процессы населения и расселения (в том числе и процессы урбанизации) через призму марксистско-ленинского обществоведения. При этом, в качестве эталона рассматривалась ситуация в СССР, где процессы расселения и миграционного перемещения населения жестко регулировались административными мерами. А процессы урбанизации, происходящие в странах рыночной экономики, объяснялись спецификой общественных отношений в них. По этой причине происходящие в нашей стране процессы формирования агломерированного расселения были восприняты в свое время как определенный сбой, «недосмотр начальства» в системе планового управления процессами территориальной организации хозяйства и населения. Поэтому именно с рыночной капиталистической экономикой, по мнению Э.Б. Алаева, связывалось формирование гиперурбанизированных зон.

Последние 20 лет социально-экономического развития России по пути рыночной экономики привели к формированию новых аспектов ее городского и сельского расселения. Обрушение многих отраслей обрабатывающей промышленности существенно изменило функциональный облик многих прежде промышленных городов, которые стали формироваться, прежде всего, как сервисные центры. Формирование рынка земли в городах, приватизация практически всей строительной инфраструктуры, резкое ослабление контроля со стороны государственных и муниципальных органов власти за внутригородским строительством привели к субурбанизации - стремительному развитию пригородов крупнейших городов. Административно это имело своим последствием образование городских округов, в состав которых, помимо собственно крупных городов, стала входить некоторая часть наиболее тесно связанных с ними городских и сельских населенных пунктов. При этом, одним из факторов стало более интенсивное использование их земельных ресурсов для нужд строительства крупных городов. Результатом явилось формирование гиперурбанизированных зон, где в результате неконтролируемого развития застройки и перегрузки естественного ландшафта антропогенными и техногенными элементами было нарушено экологическое равновесие.

Быстро растущие урбанизированные зоны, в отличие от руральных территорий, характеризуются динамизмом формирования новых видов хозяйственной деятельности, в том числе и в сфере «теневой» экономики, сосредотачивают наиболее квалифицированный трудоресурсный потенциал, выделяются более высоким уровнем и совершенно иным (по сравнению с периферийными территориями) образом жизни населения, поэтому выступают ядрами его миграционного притока. В результате происходит мегаполизация расселения, то есть срастание всех элементов агломерации и даже нескольких агломераций в единый урбанизированный ареал или мегаполис.

Морфологически урбанизация в условиях рыночной экономики находит свое выражение в процессах метрополизации и регионализации. Если метрополизация - процесс концентрации населения в единственном центре страны (как правило, в столице), то регионализация - явление, когда процесс урбанизации концентрируется в региональных центрах страны. При этом оба этих процесса могут развиваться одновременно. Таким образом, реальная действительность постсоветской России фактически прекратила дискуссию в отечественной географии населения между сторонниками так называемой «единой системы расселения» и сторонниками агломерационной концепции. Последняя оказалась более адекватной для понимания сущности процессов урбанизации в современной России, однако это не снимает ответственность с федеральных, региональных и муниципальных властей за их пока мало эффективное управление процессами расселения населения.

Одним из результатов происходящей урбанизации и регионализации расселения выступает процесс обезлюдения (депопуляции, в широком смысле этого термина) сельской местности. В условиях рыночной экономики на первый план вышли сугубо экономические факторы развития территории. Фактически происходящая приватизация земли и внедрение современных агротехнических систем производства привели к резкому сокращению потребности сельского хозяйства в трудовых ресурсах. Исторически сложившееся густое заселение сельской местности становится не нужным, исходя только из экономических расчетов агропредпринимателей. Проведенное землеустройство и четкое определение границ собственно самих сельских населенных пунктов привело к формированию специфических «гетто», в пределах которых экономическая деятельность сельских жителей, как правило, ограничивается личным подсобным хозяйством и некоторыми промыслами. В этих условиях молодежь не находит себе занятий и мигрирует в крупные города. Этот процесс усиливается всё большей разреженностью местных сетей обслуживания. Так, процесс укрупнения больниц и особенно школ одновременно с разреженностью их сетей, вызываемый чисто экономическими соображениями, несет крайне негативные социальные последствия. В этих условиях для того, чтобы сохранить в хозяйственном обороте всю освоенную территорию, региональные и местные власти должны проводить политику сохранения и развития «центральных мест» - как опорных ядер сельской территории.

А.И. Трейвиш

Это, по сути, две темы в одной, и обе сложные.

Сложность первой связана с условностью грани между городом и селом по статусу, функциям, облику, образу жизни и «наполнению» места группами подвижных обитателей. Классическая стадия урбанизация у нас не вполне завершена количественно (хотя её замедление при доле горожан около 3/4 - мировая закономерность) и качественно. На этом фоне набирают силу новые процессы. Специфика российского крупногородского homo mobilis состоит в том, что он склонен "урбанизироваться" зимой и "рурализироваться" летом. А житель села, малого города посещает центры высшего ранга "с трудовыми и культурно-бытовыми целями". В обоих случаях зоны перемещений выходят за рамки городских агломераций, хотя в них наиболее интенсивны.

Агломерации, дачно-садоводческие, коттеджные поселки формального статуса лишены, официально не выделяются и не "обсчитываются", хотя методика для агломераций выработана наукой четверть века назад и просто не успела внедриться до краха СССР. Отсюда - схемы развития страны за счёт 20 агломераций, тогда как по любым критериям их не менее 50, а ресурсы, экспортом которых мы живём, "агломерированы" сами и снабжены сгустками городов не всегда (см. вопрос 2.2).

Сегодня печально именно отсутствие данных, спроса на них, "подачи" исследовательских программ, надёжных выводов насчёт того, где и как живёт постсоветский человек, перефразируя название книги А.В. Дмитриева, А.М. Лолы и М.Н. Межевича "Где живет советский человек" (1988). Тогда был всплеск интереса к пространственно-временным ритмам расселения, нашей жизнедеятельности (ранние работы Н.В. Петрова и др.). Похоже, теперь они мало кого заботят всерьёз.

А ведь дача, например, есть социальный бренд России, признаком чего служит внятность термина без перевода наравне с «бабушкой», «водкой», «калашниковым», с недавних пор «силовиками» и... мало чем ещё, притом без негативной коннотации. Не потому что дач нет больше нигде (хотя в ряде стран бывает и так), а ввиду их особой массовости. «Дачезация» населения у нас сильно опередила автомобилизацию, которую продолжает стимулировать. Сезонные обиталища разного класса, удалённости, сочетаний их селитебной, рекреационной, аграрных и преаграрных функций так разнообразны, что их изучением надо было заняться давно и иметь лучшие в мире результаты. Как раз наличие ближних и дальних, богатых и бедных, посещаемых с разной частотой дач делает их доступными многим слоям горожан.

Но то, чего много у нас и мало за рубежом, что теплится на обочине их науки, понимается и нашими властями, публикой, даже учёными как что-то несерьёзное. И наоборот: усердно ищем то, чего здесь нет. Такое эпигонство странным образом уживается с ура-патриотизмом и великодержавностью. Да, дачная миграция может перерастать и местами перерастает в субурбанизацию западного типа, т.е. в переезд за город «на ПМЖ», но без смены регистрации, отчего размер потока тоже неизвестен. Сводных данных теперь не найти и на местах; нужны недешёвые обследования, а их никто толком не ведёт.

Вторая тема о потенциале и влиянии крупнейших городов связана с территориальным неравенством (vs. эффективность), темпами и пределами диффузии нововведений. Напомню ряд простых истин. Крупные города - это гигантские коммутаторы и "командиры" страны, её пространственная элита, где живут и правят элиты социальные. Они вырастают на широких внешних связях, но часто односторонних, "всасывающих" ресурсы периферии. В идеале центр её развивает, смягчая контрасты; в жизни так бывает не всегда. Напряжение отчасти снимают агломерации, где районы и города-центры врастают друг в друга. Но их не хватает на все масштабы взаимодействий, особенно в России.

"Высокопоставленные" центры чаще тянутся друг к другу (если равных партнёров нет дома, то к другим мировым городам), чем к округе, считая её своим придатком, полем экспансии, складом ресурсов и отходов. А места почище - зонами отдыха и резиденций, своего рода тихими Преториями при опасном Йоханнесбурге. От такого впечатления трудно избавиться, обсуждая недавнее резкое расширение черты Москвы. При ряде плюсов, у него есть минусы, включая отношение к этой мере как к бегству от груза проблем столицы. В Интернете эту "Большую Москву" назвали "Большой Рублёвкой". Решение связано и со слабостью межмуниципальной координации, городской коммунальной традиции вообще, веками подавляемой централизмом. Но если продолжать в том же духе, то ничего и не изменится.

Один чиновник заявил, что единственным средством остановить рост и расползание Москвы было бы снижение уровня жизни до среднероссийского уровня. О подтягивании страны к столичному уровню он, видно, и не думал, но доля правды в его словах есть. Географической России не обойтись без её городских "монбланов", как обществу - без политической элиты. А в более широком смысле они нужны, чтобы страховаться от периферийных увяданий и спадов, сохранять каналы связи с миром, создавать импульсы развития.

Их иерархия меняется, не сводясь к возвышению Москвы. Примеры весьма наглядны в макрорайонах с соперничающими центрами. Так, Иркутск явно уступил Красноярску, Хабаровск - Владивостоку (в середине ХХ в. они были равны по размерам и влиянию), Краснодар как будто понемногу догоняет Ростов-на-Дону. Пример постсоветской реверсии представляет пара Харьков-Белгород. Последний долго пребывал «в тени» индустриального города-миллионера, важного железнодорожного узла, столицы УССР до 1934 г. Белгород молод как областной центр, он и теперь меньше. Но, отрезанный от Харькова границей, пользующийся своей долей налогов от эксплуатации руд КМА, привлекающий мигрантов, он расцвёл и готов если не прямо, то косвенно соперничать с именитым соседом.

Тут интересен эффект изменения внешней «рамки» и с ней - системы отсчёта, влияющей на развитие городов и регионов. Пересекая границу тех же Белгородской и Харьковской областей, можно заметить, что в первой - куда здоровее сельское хозяйство: все поля распаханы, брошенных ферм мало и т.д. На украинской стороне культура обработки таких же по качеству земель до сих пор чуть выше, но состояние агросектора явно хуже. В чём же дело? Помимо прочего, возможно, и в том, что Белгородчина в рамках РФ - часть благодатного и плодородного юга, которого стране недостаёт, а Харьковщина на Украине особо не выделяется в этом смысле.

Все перестановки меняют контуры зон преимущественного влияния крупных центров. Ясно, например, что зона Москвы теснит питерскую, в том числе на Севере, долго находившемся под «патронажем» именно нынешней второй столицы. Однако этот вопрос требует специальных изысканий.

А.И. Чистобаев

Россия дольше, чем Великобритания, Германия, Франция и ряд других европейских стран, оставалась аграрной с резким преобладанием сельского населения над городским (5:1). Отсюда становится вполне понятным, почему темпы урбанизации в российском пространстве были очень высокими. Особенно в этом отношении выделяются два этапа: индустриализации страны (1945-1960 гг.) и становления постиндустриальной экономики (начиная с нового века). Городскими жителями становились бывшие крестьяне: сначала - по оргнабору, потом по лимиту, в настоящее время - по доброй воле, обусловленной безысходностью жизни в сельской местности. Можно сказать, что во все времена бывшие сельчане не легко привыкали к городскому образу жизни. Это я по себе знаю, хотя в деревне постоянно проживал лишь первые 14 лет (мой дед по линии отца безвыездно жил в городе на Неве с 1914-го по 1977-й гг.).

Вот таким было моё восприятие Москвы после переезда в этот город из деревни Попцово (отрывки):

Была Москва золотоглавая,
облака над куполами плавали
и разносился звон колоколов
над синью вод и зеленью холмов.

Теперь Москва застроена
высотками, стекляшками,
по площади она утроена,
а люди выглядят букашками.

Как в скорлупе сидят в машинах,
как муравьи кучкуются в метро,
купаются в прудах паршивых,
где плавает вонючее д...

А я о лошадях мечтаю,
жизнь в деревне вспоминаю;
там по земле шагал уверенно
и жил легко, размеренно.

Помню воздух ароматный,
курлыкающих в небе журавлей,
запах сена, черёмухи и мяты,
лесов прохладу, ширь полей.

Но деревенских тянет в город,
был бы только повод –
в машину, в поезд, в самолёт
и прощай, честной народ.

Так уж человек устроен –
жить в суете людской,
и он летит пчелиным роем
в огромный улей городской

- - - - - - - - - - - - - - -

Остановить пора «прогресс»,
на урбанизации поставить точку:
Земле необходим регресс...
Я низко кланяюсь цветочку.

Признаюсь, что я и сейчас
Ночами вижу зимние дороги,
сугробы и подмёрзшие пороги.
Хотел бы я в деревне жить –
Ведь по натуре я мужик.

В других строках своих сочинений я назвал эти грёзы лукавыми. И это правда! Правда, потому что поздно: жизнь клонится к закату. Но главное - власти сделали всё для того, чтобы крестьянская жизнь в России стала невозможной. Крупнейшие города, на которые делается ставка в нашей стране, не будут оказывать мобилизующего воздействия на развитие сельской местности; только иерархическое строение систем расселения (крупный город - большой город - средний город - малый город - посёлок городского типа - село - деревня) позволит возродить социально-экономическое пространство, сохранить целостность единой России.

М.Д. Шарыгин

Крупнейшие города являются каркасными ядрами территориальной организации общества. В них сконцентрирован огромный социальный, экономический, человеческий, культурный, инновационный, инвестиционный, пассионарный и иные потенциалы, реализация которых активизирует деятельность прилегающей территории. Города отличаются полиструктурностью и разнообразием функций. Среди них выделяются организационная, культурно-просветительская, научно-образовательная, экономическая, рекреационная, инновационная и другие функции. Крупнейшим городам присуща главная миссия, выражающаяся в организации и стимулировании развития человеческой цивилизации и повышении качества жизни людей.

Крупнейшие города являются мощными организаторами социально-экономического пространства, которое не замыкается в границах страны и регионов. Москва и Санкт-Петербург становятся мировыми городами. Другие российские города-миллионники распространяют свои миссию и функции на обширные территории макрозон и макрорегионов. Их роль как локомотивов постиндустриального строительства, постоянно возрастает в связи с концентрацией в них академических институтов, технопарков, федеральных и национальных исследовательских университетов.

Особенно велика роль крупнейших городов в формировании и развитии городских агломераций, как территориально-компактных совокупностей городских и сельских поселений, группирующихся вокруг мощного ядра и объединенных производственными, торговыми, культурно-бытовыми, трудовыми и иными связями. Как форма расселения, они имеют ряд положительных сторон:

  1. Городские агломерации экономически и социально эффективны, так как при этом всесторонне используются все выгоды концентрации хозяйства и услуг на компактной территории.
  2. На их территории значительно улучшились социальные условия жизни как городского, так и сельского населения в связи с раскрытием доступности всех благ и услуг крупных городов и расширения выбора профессий.
  3. Значительно повышается обеспеченность населения объектами производственной и социальной инфраструктуры, уровень, ассортимент и качество предлагаемых услуг.
  4. Появляется возможность регулирования численности населения крупных городов и активизирования роста малых и средних городов в составе агломераций.
  5. Создаются благоприятные условия для деконцентрации промышленного производства в ядре и выноса в периферийную часть филиалов и цехов крупных предприятий.
  6. Формируется городской образ жизни населения, повышается гражданская активность людей.
  7. Возрастает возможность для расширения агропромышленной интеграции и интенсификации сельскохозяйственного производства и т.д.

В то же время городские агломерации имеют и негативные стороны, связанные с повышенной концентрацией промышленного производства и населения на небольшой территории. Это ведет к ухудшению экологической ситуации, удалению зон отдыха от селитьбы, росту транспортной протяженности и усталости, напряженности водного, топливного, земельного балансов, чрезмерной растянутости инженерно-коммуникационных сетей и т.д.

Несмотря на негативные явления, городские агломерации остаются ведущей формой территориальной организации российского общества, локомотивами социально-экономического развития страны и ее регионов.

В.А. Шупер

Мы не всегда подходим к расселению как последовательные эволюционисты. Между тем представления о стадиях эволюции расселения - по Джиббсу, по Холлу и Хэю или в соответствии с какой-то другой концепцией - не только привлекательны в методологическом отношении, но и весьма плодотворны в плане конкретных исследований. Видимая картина расселения образована «интерференцией» двух явлений - стадиальными переходами в эволюции расселения и поляризаций социально-географического пространства, причем последний процесс протекает много быстрее. Интересно, что на определенных стадиях эволюции расселения оба процесса протекают однонаправлено, взаимно усиливая друг друга. Так, на четвертой стадии Джиббса наблюдается максимальная концентрация, резко усиливаются центро-периферийные контрасты, ослабевают горизонтальные связи в глубинке. Возможно, только Подмосковье вполне достигло пятой стадии Джиббса, стадии деконцентрации. В целом зрелость расселения в нашей стране много ниже, чем в сопредельных странах Европы. Наши необъятные пространства, конечно, усиливают поляризационные процессы, которые протекают и в Западной Европе. Это ускоряет переход к стадии максимальной концентрации, но, вероятно, способствует более длительному пребыванию в ней.

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.