Rambler's Top100

№ 499 - 500
20 февраля - 4 марта 2012

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Тема номера
Институциональные рамки старости

Какой возраст самый лучший?

Когда начинается старость?

Старость, социальные статусы и права

Молодые старики

Демография, антропология и социология возраста

Новая реальность и старые подходы

Старость в архаике

Пенсия как символичная смерть

Навязанная старость

Пенсионеры как социальная группа и политическая сила

Послесловие

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ

Вся статья
(в формате PDF)

Ссылки по теме номера

Темы предыдущих номеров

См. также Архив "Темы номеров"




Google
Web demoscope.ru

 

Рембрандт ван Рейн. Портрет старика в красном.  Rembrandt Van Rijn.  Portrait of an old man in red (1652-1654) Институциональные рамки старости

Над темой номера работал

Алексей ЛЕВИНСОН

Алексей ЛЕВИНСОН

Демография, антропология и социология возраста

Проблематика возраста, рождаемости, смертности и иных процессов, называемых движением населения, достаточно давно обособилась в предмет такой социальной науки, как демография. Стоит вспомнить, что на изучении т.н. моральной статистики (чем позднее занялась именно эта дисциплина), были сделаны важнейшие наблюдения и открытия, легшие в основу представлений об обществе как предмете социологии. Речь идет, прежде всего, об объективном, то есть непреложном и не зависящем от человеческой воли характере этих социальных процессов. В своей объективности они вполне подобны природным процессам. Но о них же известно, что складываются они из массовых актов произвольного человеческого поведения, управляемого культурой.

Изучение общественного мнения средствами массовых опросов имеет то общее с демографией, что застает процесс и результат массовых стремлений, настроений, диспозиций как объективный и внеположный обществу. Одно из отличий этой разновидности социального исследования от того, которым является демография, заключается в том, что возможности обратной связи, общественной рефлексии и как результат воздействия общества на собственные установки здесь, пусть слабы и скудны, но они все-таки больше, чем в демографическом процессе.

Объединение в одном исследовательском социологическом предмете сущностей из обеих исследовательских областей, которое мы практикуем в данной статье, есть достаточно громоздкое предприятие. Оснований для того, чтобы это сделать, два. Одно состоит в остроте наступающего кризиса в воспроизводстве наличной общественной конструкции, второе – в том, что пусть очень слабые, но признаки осознания этого кризиса в обществе наблюдаются, и надежды на автокоррекцию массового поведения не полностью тщетны.

Части российского общества вместе с другими обществами на Земле движутся по траектории т.н. демографического перехода11 и находят себя на разных его стадиях. Это переход от одного режима воспроизводства к другому. Демографы обычно описывают те стороны, которые касаются упомянутого выше движения населения. Тогда говорят о переходе от режима, сочетающего высокую рождаемость и низкую продолжительность жизни, к режиму с противоположными характеристиками. Траекторию этого перехода уподобляют букве S, тем подчеркивая, что на разных этапах процесса параметры рождаемости, смертности, продолжительности жизни, детности находятся в разных сочетаниях. Различным фазам этого процесса соответствуют и различные состояния культуры, общественных нравов и норм, а также иных форм общественной саморегуляции. Для дальнейшего изложения особо подчеркнем такие регулятивы, как ценность и цель человеческой жизни, предписываемые каждым обществом его членам. Описываемый S-переход с этой точки зрения предстает как эволюция культурной системы, в частности, такого ее критического для многих обществ, в том числе и нашего, узла, как проблематика самостояния личности, ее ответственности за себя и общество.

В ходе этих трансформаций между режимами поддержания жизни и ее прекращения, между процессами рождаемости и смертности могут устанавливаться разные соотношения, что ведет к возникновению совершенно различных социальных ситуаций и конфигураций в обществах и общественных группах. Эти социальные ситуации предстают как формы и фазы состояния обществ, как периоды их истории, как формы их культуры, наконец, как цивилизации. Сосуществование обществ, находящих себя  на разных этапах демографического перехода, с иных точек зрения предстает как эпизод истории цивилизаций, их столкновения и конфликта.

Очень может быть, что за столкновениями этносов, конфессий, цивилизаций, что считают основной драмой современности, следует видеть столкновение частей человечества, находящихся на разных фазах S-перехода. Остроту этому конфликту придает то, что присущие этим разным фазам культурные комплексы действительно базируются на разных – и не совместимых – антропологических посылках, ценностях и нормах социального поведения. Фазовые различия даже в рамках одной культуры в этом смысле глубже различий между культурами. Не стоит думать, что антропологические и социальные посылки мусульманства и христианства «как таковых» противоположны. Христианство само возникло в тех демографических обстоятельствах, в которых живут сейчас магометане, и оно окормляло общества в другом режиме воспроизводства, нежели, тот, который сейчас практикуют, скажем, народы центра и северо-запада Европы. Достаточно сказать, что максима отдать «жизнь свою за други своя» - из этого вероучения12, но уже не из этой фазы его существования в указанной части мира. Индивидуализм в этом смысле действительно есть падение нравов – старых нравов - и становление новых. Самоответственный индивид, когда приходит час, также отдает свою жизнь ради высших ценностей, но эти ценности другие, например, достойная жизнь человечества, свобода как таковая и пр.

Индивидуализм (примат ценности жизни отдельного человека и приоритетность прав отдельной личности) известен как одна из конститутивных черт цивилизации, которую по конфессиональному признаку зовут христианской, по политэкономическому - буржуазной, по геокультурному - западной. Как система культурных регуляторов он отвечает ситуации, когда воспроизводство общественного целого осуществляется через социальное производство и поддержание отдельных жизней, выступающих в качестве индивидуальных/неповторимых носителей социального и культурного капитала общества. Речь, в других словах, идет об обществе, которое себя воспроизводит через единственных детей, каковым полагается прожить долгую жизнь, сперва длительно накапливая, а затем длительно передавая содержание культуры этого общества. (Здесь мы возвращаемся к теме старости и сразу видим ее встроенность в самые драматические конфликты современности).

Российская общественная мысль приложила много усилий к тому, чтобы обозначить место России на культурной карте с полюсами «Запад» и «Восток». Принимая точку зрения «западную», обнаруживали в российской культуре и социальной практике множество признаков «незападной» ее природы, «азиатчины». Признаки эти в основном были связаны с приматом коллективных («соборных») начал в «народной жизни». Поскольку центральная власть в России легитимировала себя через связь с «народом», примат народного начала  получал интерпретацию безусловного примата власти - самодержавной власти. Концепция такого властвования складывалась в обстоятельствах сочетания роста рождаемости, ставшего обгонять смертность, и больших территориальных приобретений, и потому формировалась как неограниченная власть суверена над неограниченным по своим размерам царством: в нем сколько угодно людей и сколько угодно земли.


11 «Отправная точка демографического перехода - небывалое снижение смертности… На протяжении тысячелетий высокая смертность была одним из краеугольных камней, на которых выстраивалось все здание культурных норм, религиозных и нравственных предписаний, регулировавших поведение людей в демографической сфере. …Большое число детей рассматривалось как безусловное благо. …Резкое снижение  смертности привело к тому, что многие из этих норм утратили смысл, начались их эрозия, поиск форм организации частной жизни людей и их культурной оболочки… Снижение рождаемости стало количественным ответом на снижение смертности, но оно повлекло за собой качественные изменения, нередко объединяемые понятием «второй демографический переход» и затрагивающие нормы репродуктивного поведения, формы брака и семьи, внутрисемейные отношения, половую и семейную мораль и т.п.». Вишневский А.Г. Демографический переход и культурное разнообразие.
12 "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих"
(Евангелие от Иоанна, 15.13, Синодальный перевод).

<<< Назад


Вперёд >>>

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.