… о цене человеческой жизни

Обернувшийся очередными жертвами взрыв на военном складе в Ульяновске заставляет вновь задуматься, какой должна быть компенсация за преждевременную смерть человека и работника. После августовской катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС Владимир Путин заявил, что 1 млн. руб. за одного погибшего (компания «Русгидро» выделила чуть больше — 85 млн. руб. семьям 75 погибших) — это мало, и добавил каждой семье по 1 млн. руб. из бюджета. Достаточна ли компенсация в 2 млн. руб. и на что могли рассчитывать родственники жертв, если бы авария была менее масштабной, а компания — частной, вопрос открытый.
Сами россияне расходятся в оценке размера достойной компенсации за смерть. По данным центра стратегических исследований «Росгосстраха», опросившего более 16000 человек в 44 городах, горожане определяют ее в среднем в 4,1 млн. руб. (около $140000). Оценка собственной жизни в регионах отличается в 4,75 раза. Жители Красноярска считают, что их жизнь стоит 7,6 млн. руб. ($260000), кемеровчане, живущие рядом с шахтами, где часто происходят ЧП, — в 5,1 млн. руб. (более $170000). Зато хабаровчан, рязанцев и костромичей предложенные премьером 2 млн. руб. устроили бы. Они полагают, что их жизнь равноценна новому «мерседесу» Е-класса — 1,6-1,8 млн. руб. (около $60 000).
Низкая самооценка россиян — одна из причин, позволяющих чиновникам, работодателям и судам занижать выплаты жертвам чрезвычайных происшествий и терактов. Но дело прежде всего в методике расчета компенсаций. Некоторые законы ограничивают сумму выплат. Россия не подписала Монреальскую конвенцию 1999 г., которая определяет минимальную сумму компенсации смерти пассажира вне зависимости от вины авиакомпании в $135000 (более 4 млн. руб.). Согласно 117-й статье новой редакции Воздушного кодекса РФ перевозчик обязан выплатить семьям жертв авиакатастроф не более 2 млн. руб. Дополнительные выплаты семьи погибших могут получить лишь при добровольном страховании или по усмотрению компании.
Близкие военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей, получают по закону 10 годовых должностных окладов (оклад, как правило, не превышает трети денежного довольствия). Получается, что семья рядового-контрактника может рассчитывать примерно на 400000-480000 руб., подполковника — на 750000-900000 руб.
Объемы доброй воли в России и на Западе существенно отличаются. «Эйр франс» выплатила семьям погибших в 2000 г. на сверхзвуковом «Конкорде» по 1,5 млн. евро, родственники жертв июньской катастрофы А-330 ориентировочно получат по 1 млн. евро. Авиакомпания «Сибирь» выплатила большинству родственников погибших в катастрофе А-310 в Иркутске в июле 2006 г. тоже 1 млн., но рублей. Авиакомпания «Ютэйр» выплатила семьям погибших при аварии Ту-134 в Самаре в марте 2007 г. по $75000.
В западных странах суды и страховые компании учитывают не только текущий заработок погибшего и число иждивенцев. Материальные потери семьи определяются с учетом возраста, образования, карьерных достижений и служебных перспектив погибшего. Ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, исходя из этих критериев, оценил жизнь россиянина в $2 млн.
1086-я статья Гражданского кодекса, определяющая доход, из которого высчитывается компенсация, включает в него только средний заработок погибшего, исключает единовременные выплаты и не учитывает карьерные перспективы. Прибавим к этому значительную долю серых и черных денег в зарплате. Суды нередко определяют сумму возмещения, исходя не из реального заработка погибшего, а из среднего по данной профессии в регионе. В проигрыше оказываются семьи высокооплачиваемых и перспективных сотрудников. Возможно, ситуация изменится, когда российские служители Фемиды последуют примеру американских и британских коллег середины ХХ в., которые присуждали семьям погибших 5-6-кратный размер возможной зарплаты за непрожитую жизнь. Это вынудило работодателей и перевозчиков не экономить на безопасности.

«Ведомости», 16 ноября 2009 года