Россияне: проблемы формирования национально-гражданской идентичности в свете данных этносоциологии

Ю.В. Арутюнян¹
(Опубликовано в журнале "Общественные науки и современность",
2009, № 4, с. 91-97)

В такой этнически, конфессионально и культурологически гетерогенной стране, как Россия, вопросы межнациональной интеграции исключительно актуальны и значимы не столько с научной, сколько с практической точки зрения. От их решения, как справедливо отмечал Ю. Левада, в значительной мере "зависит перспектива российской государственности"². Поэтому естественно, что стимулирование этноинтегративных тенденций, ведущих к складыванию у нас гражданской нации, относится к числу задач первостепенной важности.

В российском общественно-политическом дискурсе пока нет консенсуса относительно существования в нашей стране общности указанного типа. С одной стороны, в лексикон системных политиков (маргиналы, естественно, в счет не идут) прочно вошли такие категории, как "российская государственная идентичность", или "россияне", а понятие "нация" используется не в узком этнокультурном смысле, но для обозначения гражданской общности. Но с другой стороны, когда речь заходит об "отождествлении индивида со своими согражданами", его "представлениях об этом сообществе, ответственности за судьбу страны и сопутствующих этому чувств", то есть об "осознании гражданами России своего единства"³, то картина выглядит неоднозначной. Самосознание россиян остается весьма противоречивым: проявляется слабость и "недостаточность интенсивности общегражданской идентичности, во многом все еще носящей формальный характер"⁴. В коллективном сознании населения нашей страны легко можно выделить как традиционалистские (этнонационалистические), так и модернизационные (интегративные) тренды.

Подобная двойственность, помимо многого другого, объясняется тем, что российская идентичность, определяющаяся принадлежностью к национально-государственной общности, имеет как формально-правовое, так и реальное наполнение. В первом случае речь обычно идет об общей для граждан Российской Федерации атрибуции, когда все они определяются как "россияне". Во втором случае имеется в виду внутренне осознанная принадлежность индивида к российской полиэтничной общности, то есть национально-государственное самосознание. Анализ особенностей его складывания - цель моего исследования.

В нашей весьма асимметричной Федерации есть немало проблемных регионов, где ярким индикатором уровня межэтнической конфликтности и очевидных недостатков качества жизни выступает интенсивность и направленность миграционной динамики их населения. Если подойти с этим критерием, скажем, к некоторым республикам Южного Федерального округа (особенно к Ингушетии, Чечне и Дагестану), то легко понять, почему оттуда шел и идет массовый отток русских и русскоязычных жителей. Их численность и удельный вес между переписями 1989 и 2002 гг. резко сократилась: в Ингушетии до 1% населения республики, в Чечне - до 3%, в Дагестане - до 5%⁵. Применительно к таким территориям вообще вряд ли можно говорить о россиянах, как о сформированной или даже сколько-нибудь выраженной полиэтничной гражданской общности, во всяком случае, в настоящее время.

Впрочем, как я уже отметил, Российская Федерация - асимметрична, и среди ее субъектов можно найти и такие, где посылки активного формирования российской общегражданской идентичности действительно очевидны. В этом плане заметно выделяются, например, такие крупные по численности регионы России, как Москва и Краснодарский край. Для них характерны интенсивный приток мигрантов разных национальностей и, как следствие этого, значительная для краев и областей РФ этническая мозаичность населения, а также положительная динамика его численности. Если почти повсюду по стране количество ее жителей между последними переписями сократилось, то в указанных территориях их число, напротив, выросло и весьма значительно за счет положительного миграционного сальдо - в Москве на 17%, в Краснодарском крае - на 11%⁶. Именно эти регионы, на мой взгляд, и можно рассматривать как "модельные" с точки зрения закладывания основ и испытания на прочность российской гражданской (политической) нации. Забегая вперед, отмечу, что опросы в конечном счете подтвердили данное умозаключение.

Прежде всего и в столице, и в Краснодаре с начала 2000-х гг. общая социальная ситуация складывалась даже более благоприятно, чем по стране в целом. Материалы исследований, выполненные здесь в разные годы по строго сопоставимой программе и в значительной мере посредством единообразного инструментария⁷, позволяют говорить о том, что социальный шок и пессимистический настрой людей, достаточно четко обозначившиеся в начале 1990-х гг. и доминировавшие в последнее десятилетие XX в., начали преодолеваться. Среди респондентов, особенно молодежи, стали утверждаться оптимистические оценки жизни и ее перспектив (см. табл. 1).

Таблица 1. Восприятие респондентами социальных перемен 1987 - 2007 гг. (в %)*

* Здесь и далее опущена доля затруднившихся с ответом.

Чтобы адекватно оценить, как новая ситуация преломилась в самосознании респондентов, целесообразно дифференцировать две условные референтные группы:

• "принимающую сторону" - доминирующее население обоих регионов, представленное в первую очередь русскими;
• "гостевую" общность, формируемую преимущественно "инонациональными" миграционными потоками, для представителей которых основной вопрос - адаптация к российскому пространству.

Лаконичный и в то же время чуткий индикатор оценки адаптации - соотношение этнонационального и гражданского самосознания, отражающее меру включенности населения в процесс социальной трансформации и смены старых парадигм. При осмыслении результатов исследований, на первый взгляд, возникает парадоксальная картина. Оказывается, и в Москве и в Краснодаре у русских превалирует группа "этнофоров"⁸, тогда как у людей, относящихся к другим национальностям, напротив, виден приоритет гражданского и даже "глобалистского"⁹, самоощущения (см. табл. 2).

Таблица 2. Этническая и гражданская идентичность у представителей разных национальностей по самоощущению (в % к каждой фиксируемой группе)

Однако в наблюдаемых "капризах" этнического самосознания нет ничего удивительного. Нерусские, в значительном числе "гостевые" группы, в новой среде активно приобщаясь к российской культуре, "уходят" от традиционной доминанты этнического в мироощущении. У русских, во всяком случае, когда они находятся "у себя", оно более устойчиво даже при достаточно широких социально-культурных интересах и интенсивности межнационального общения.

В принципе, с расширением границ культуры, уровня образования и т.п., самосознание вообще легче выходит из первично заданных рамок. Это обусловливает различия его типов у русских - москвичей и краснодарцев. Именно поэтому среди русских-"этнофоров" меньше доля лиц активного возраста, с высшим образованием, занятых квалифицированным умственным трудом и выполняющих значимые социально-профессиональные роли, чем у тех, кто ассоциируют себя с "россиянами", и тем более - с "глобалистами" (см. табл. 3).

Таблица 3. Социально-демографические характеристики групп русских с разной выраженностью этнического самосознания (в % к каждой фиксируемой группе)

Как показывает опыт, относительно активные группы "россиян" и "глобалистов" отличаются от "этнофоров" и более благоприятными установками в межнациональных отношениях и большей этнической и социально-политической толерантностью (см. табл. 4).

Таблица 4. Социально-этнические ориентации русских (в % к каждой фиксируемой группе)

Аналогичным образом во всех других обследованных этнических общностях Москвы и Краснодара "россияне" оказываются динамичнее "этнофоров". Так, независимо от этнической принадлежности все представители первой группы в совершенстве владеют русским языком (многие даже считают его родным). Для значительного количества людей такого склада Россия - родина по мироощущению. Точно так же большинство их близких друзей - русские. По всем этим признакам "россияне" нерусских корней заметно отличаются от своих сородичей - "этнофоров" (см. табл. 5).

Таблица 5. Адаптация нерусских москвичей к доминирующей среде (в % к каждой фиксируемой группе)

Итак, в обследованных регионах, по крайней мере, на данном этапе очевидно преобладание интегративных тенденций, на основе которого постепенно утверждается общероссийская, гражданская по своей сути идентичность и формируется коллективный образ россиян. Конечно, это весьма не простой процесс, требующий значительных и обоюдных усилий от "новоселов" (в том числе, временно проживающих в данном месте) и от доминирующего большинства¹⁰. Тем более что среди русских и нерусских старожилов (или, как их называли раньше, прописанных) значительны группы "этнофоров", которые отдают заметное предпочтение представителям именно своих национальностей (см. табл. 4, 5).

В принципе, национальное происхождение само по себе никак не может быть критерием, сколько-нибудь определяющим отношение к миру и тем более диктующим поведение. Преодоление порой значительной искусственной (наносной) дистанции в этнонациональном самосознании и культуре - результат политики и, что важнее, социальной зрелости общества. Известно, например, что особые трудности в процессе складывания российской политической нации создают националистически ориентированные группы населения. Они немногочисленны: число симпатизирующих тем же скинхедам среди русских в обследованных регионах не превышает 2%. Но одновременно в социуме нет всеобщего, безусловно жесткого противостояния агрессивным формам этнонационализма. Примерно 15% москвичей и краснодарцев по собственным самооценкам относятся к его проявлениям безразлично. Это говорит о резервном потенциале националистической идеи, который может быть актуализирован, если общая ситуация в стране будет складываться неблагоприятно. Ведь среди жителей Москвы и Краснодара и сейчас достаточно выражены консервативные настроения и отрицательные национальные ориентации. Так, 64% русских москвичей и 61% краснодарцев считают, к примеру, что есть этнические группы, которые "могут осложнять" обстановку. Естественно, отношение к пребыванию таких групп (в основном это - нерусские мигранты) в упомянутых городах отрицательное. Противоположной точки зрения придерживаются соответственно, 16% и 19%.

Тем не менее еще раз подчеркну: в настоящее время в наиболее благополучных частях РФ доминирует тенденция органического социального и этнокультурного взаимодействия русских и людей иных национальностей, и на ее основе формируется новая, гражданственная форма макроидентичности - "россияне". Но и традиционно понимаемая этничность, определяющаяся "родовыми корнями", как это отражено на приведенном рисунке 1, при этом сохраняется. Этническое происхождение может сказываться в культуре, в образе жизни, в нравственных нормах, в поведении, но гораздо очевиднее и определеннее в самосознании. Естественно, этнические образования не живут сами по себе, этносы вступают во взаимодействие, что обусловливает в разной степени выраженную межэтническую интеграцию, заметную в культуре и образе жизни. Дифференциация в самосознании между этносами остается при этом наиболее устойчивой (см. рис. 1).

Рисунок 1. Взаимодействие этносов: интеграция или дезинтеграция

Исторические судьбы определяют динамику эволюции различных по своим "корням" этнических образований. По логике модернизации современного общества, взаимодействующие этносы, обозначенные на рисунке ромбами, сближаются в разных проявлениях, но это отнюдь не неизбежно. В общих процессах такого направления, как показывает жизненная практика, возможно размежевание, столкновение и даже порой достаточно неожиданные конфликты. Но на определенном этапе цивилизационного развития преобладают все же интегративные тенденции, что предполагает в перспективе формирование новых межэтнических, а точнее, "надэтнических" общностей со сходными и даже единообразными чертами в культуре, образе жизни и в конечном счете в самосознании (см. рис. 2).

Рисунок 2. Надэтническая общность

Симптомы качественных результатов таких интегративных процессов характерны для некоторых стран, в которых уже может идти речь о формировании собирательных надэтнических идентичностей типа американской. Кстати, это внешне сходно с существовавшим у нас в недавнем прошлом надэтническим образом "советского человека", не выдержавшего, однако, испытания во времени.

В новой России сейчас прослеживается тенденция становления собирательного для нашей страны коллективного образа россиянина. Чтобы эта тенденция была действенной, она должна выходить за границы просто настроений, иметь жизненные проявления и безусловную устойчивость. А это возможно только при развитии в обществе осознанной, реальной демократической системы, когда народ не механически принимает политику межнациональной идентификации, а реализует, определяет и контролирует ее. Пока это доступно не многим, соответственно, ограничены и рамки реальной демократии в любой сфере, включая и систему межэтнического взаимодействия. Расширение границ демократии и разносторонность ее проявлений требуют зрелого общественного сознания, "массового" интеллекта, а значит, времени. Но демократия и только она придает обществу жизненность, действенность межэтнической общности и возможность ее совершенствования.

¹ Арутюнян Юрий Вартанович - член-корреспондент РАН, советник РАН.
² Левада Ю. От мнения к пониманию. М., 2000. с. 434
³ Дробижева Л. М. Процессы гражданской интеграции в полиэтничном российском обществе // Общественные науки и современность. 2008. N 2. с. 69
⁴ Горшков М. Российская идентичность в условиях трансформирующихся процессов // Вестник российской нации. 2008. N 1. с. 177
⁵ Итоги Всероссийской переписи населения 2000 года. М., 2004. Т. 4, кн. 1; с. 58, 59, 64.
⁶ Итоги Всероссийской переписи населения 2000 года. М., 2004. Т. 14, с. 15, 21
⁷ Опросы проводились в Москве (1986 - 1987, 1992 и 2004 - 2005 гг.; опрошено 3200 чел.) и Краснодаре (2007 г.; 1200 чел.). Подробнее о репрезентативности выборки, методике, инструментарии исследований и сопоставимости их результатов см. [Арутюнян Ю.В. Москвичи. Этносоциологическое исследование. М., 2007, с. 7-9].
⁸ Дословно - "носитель этнического". Термин, предложенный в свое время В. Пименовым, для обозначения индивидов, в ментальности которых собственно этнические категории и ценности занимают важное место.
⁹ Категория включает лиц с установкой на некое "всегражданство" - человек мира, европеец и пр.
¹⁰ Арутюнян Ю.В. О потенциале межэтнической интеграции в московском мегаполисе // Социологические исследования. 2005. N 1. с. 34-35