Rambler's Top100

365 - 366
16 февраля - 1 марта 2009

О проекте

Электронная версия бюллетеня Население и общество
Институт демографии Государственного университета - Высшей школы экономики

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Газеты пишут о ... :

«Washington ProFile» и «Дело» о докладе «Мировые демографические тенденции»
«Белорусские новости» о демографической ситуации в белорусской столице
«Российская газета» об антикризисных мерах демполитикии
«Газета» о декретных для отцов
«Киевские ведомости» об усыновлениях на Украине
«Эксперт-Казахстан» об аудите младенческой смертности в Казахстане
«The Economist» о достижениях в борьбе с полиомиелитом
«Медицинская газета» о проблемах с лекарственным обеспечением борьбы с туберкулезом
«Время новостей» о концепции развития здравоохранения
«Первое сентября» о мониторинге наркомании в России
«Газета» и «Коммерсантъ» о росте безработицы и расходов на нее
«Ведомости» о безработице в России
«Киевские ведомости» о рынке труда на Украине
«Новые известия» о фактах засекречивания данных о безработице в регионах
«Московский комсомолец» о портале «Работа в России»
«Российская Бизнес-газета» об антикризисных мерах в регионах
«Коммерсантъ-Деньги» о престиже рабочих профессий

«Время новостей» и «Российская газета» о сокращении легальной трудовой миграции в Россию
«Газета» о квотах на привлечение мигрантов

«Коммерсантъ» о референдуме в Швейцарии по соглашению с ЕС о свободном движении рабочей силы
«Время новостей» об ужесточении борьбы с нелегальной миграцией в Италии
«Российская газета» о возможном ужесточении ответственности за организацию нелегальной миграции
«Коммерсантъ» о правах мигрантов в России
«Новые известия» о «пятом вале» эмиграции
«Орес.ru» о среднем классе в России
«Коммерсантъ» о грядущем росте бедности
«Парламентская газета» о проблемах российской пенсионной системы
«Ведомости» об индексации пенсий
«Время новостей» о возможной индексации компенсаций льготникам
«Время новостей» о неразрешенных последствиях осетино-ингушского конфликта
«День» об исследовании украинских городов
«Время новостей» о «Концепции устойчивого развития коренных малочисленных народов»
«Казахстанская правда» о грядущей переписи в Казахстане

… о среднем классе в России

Наталья Тихонова: Кризис среднего класса

В областных центрах средний класс – в основном молодежь. Она думала, что дорогая нефть – это нормально. Теперь у многих есть кредиты, но нет работы. Но протестных выступлений и политических требований от среднего класса ждать не стоит.
Наталья Тихонова, замдиректора Института социологии РАН, завкафедрой социально-экономических систем и социальной политики ГУ-ВШЭ, давно исследует средний класс. OPEC.ru поговорил с ней о его структуре, генезисе и перспективах.

Среднего класса нет?
– Не все уверены в существовании в России среднего класса, а попыток определить это понятие не счесть. Какое определение кажется Вам наиболее продуктивным?
– В России все разбираются в медицине, культуре и среднем классе. Люди, не прочитавшие ни одной работы по данной проблематике, берутся судить, есть ли он у нас и что из себя представляет. При этом история изучения среднего класса насчитывает уже минимум сто лет, ему посвящены десятки тысяч работ, с которыми в России знакомы очень немногие.
В чем проблема среднего класса? В слове «средний» и в слове «класс». Казалось бы, все просто, если говорить о среднем классе как о тех, кого нельзя отнести ни к бедным, ни к богатым. Такие есть практически в любом обществе, и их выделение зависит только от его модели. Если структура общества напоминает «песочные часы», то средний класс маленький. Если «пирамиду» – побольше, а если «веретено» или «яйцо» – совсем большой.
Остается еще понятие класса, с ним сложностей гораздо больше. Классовая структура – не просто общество, поделенное на группы, а определенный этап в развитии общества, пришедший на смену сословному, кастовому и прочим типам социальной структуры. Специфика любого класса в том, что он получает доход на определенные активы, которые предлагает на соответствующем рынке. Вот почему есть теоретические основания сомневаться в наличии среднего класса в России. Сегодня никто не решится назвать нашу социальную модель классовой, так как значительную часть доходов население получает безотносительно к рынку. Проверить это можно только на практике, узнав, откуда идут доходы предполагаемого среднего класса.
Однако основная масса отрицающих существование среднего класса опирается не на теорию. Доводы примерно такие: массового среднего класса у нас нет, потому что мало владельцев иномарок. Но, во–первых, сейчас иномарок уже хватает, а во–вторых, подобные признаки не являются сущностными для среднего класса. Средний класс существовал задолго до массовой автомобилизации, и его нынешние представители вполне могут, например, ездить на такси, не связываясь с автомобилями и нашим автосервисом. С другой стороны, есть ряд вполне обеспеченных людей, которых интуитивно трудно включить в средний класс: например, «братки» или высокооплачиваемые уборщицы из «Газпрома».
Ни один материальный критерий сам по себе для выделения среднего класса «не работает». Подобный «маркетинговый» подход годится лишь для изучения поведения среднеобеспеченных потребителей. Применяя этот подход, иностранные исследователи по состоянию на 2007 г. насчитывали в России 40–45% «среднего класса».
«Если вы ничего не можете дать своим детям, вас нельзя считать средним классом»
В науке есть несколько моделей выделения среднего класса, проверенные десятками масштабных международных исследований. Самая распространенная – вертикальная, она включает низший, рабочий, средний и высший классы. Население распределяется по ним в зависимости от социально–профессионального статуса и уровня образования. Этот подход работает для рыночных экономик, в которых наличие статуса и человеческого капитала, выраженного в образовании, дипломах и т.д., подразумевает соответствующий доход.
В России этот принцип нарушен, поэтому перечисленных критериев недостаточно. Приходится задавать в качестве критерия порог благосостояния, но возникает вопрос: какой именно? Чаще всего такие критерии у нас выделяются «экспертно» – наличие определенного набора предметов длительного пользования, определенного количества метров собственного жилья и т.д. Но любой эксперт понимает, что такая оценка почти всегда взята «с потолка».
Признак класса, который используется как критерий его выделения, должен быть связан с сущностными характеристиками класса. От рабочего класса, продающего на рынках труда способность к физическому труду, и низшего класса, вообще ничего и нигде систематически не продающего, средний отличается наличием человеческого капитала. У некоторых его подгрупп к этому добавляются ценные навыки менеджмента. У совсем небольшой (по крайней мере, в России) части среднего класса помимо человеческого есть и экономический капитал, который используется в малом бизнесе.
Средний класс занимает в обществе такие структурные позиции, которые предполагают определенный тип автономного труда, возможность хотя бы частичного контроля ритма и условий работы. Для такого труда необходимы специальные профессиональные знания (не менее 15 лет обучения, из которых более 3 лет – обучение профессии).
Помимо этого, средний класс должен быть способен к самовоспроизводству. Уровень благополучия его членов должен обеспечивать воспроизводство их активов. Для основной части среднего класса воспроизводство человеческого капитала в широком смысле начинается на уровне медианного по стране дохода (в середине 2008 г. и сейчас – около 6000 рублей). Это продемонстрировали несколько исследований Института социологии РАН (в частности «Малообеспеченные в современной России», 2008).
– Вы имеете в виду воспроизводство собственного человеческого капитала или формирование его у детей?
И то, и другое. Если вы ничего не можете дать своим детям, и из-за отсутствия у вас денег их ждет в лучшем случае карьера продавца в киоске «Евросети», то никакой профессиональный статус не позволит считать вас полноправным представителем среднего класса. Кстати, в себя у нас инвестируют верхние 10–15% населения, причем это все уменьшающаяся доля. Но в детей вкладываются уже 40–50%.

Средняя треть
– Насколько значим для российского среднего класса фактор самоидентификации?

– Самоидентификация может служить вторым фильтром, но необходима ли она, – вопрос спорный. На основании собственного опыта применения всех методик могу заключить, что от этого мало что зависит: с использованием этого критерия и без него получаются на 98% одни и те же группы.
– Сколько же населения относится у нас к таким группам?
– Летом 2008 г. – в период «расцвета» среднего класса – он достиг 30–33%. В начале 2000–х гг. к нему относилось около 20%, затем за счет роста текущих доходов многие периферийные группы попали в него по критерию благосостояния. В докризисный период были и ресурсы для дальнейшего расширения, примерно до 36–38% населения. Абсолютный максимум, возможный при резком повышении зарплат всем бюджетникам без исключения, небывалом росте пенсий и т.д. – 50%.
– Почему именно 50%?
– В нашей экономике 46–48% структурных позиций относятся к рабочему классу. Я имею в виду не только массу рабочих заводов и строек, грузчиков, но и, скажем, приемщиц в химчистках и т.д. Не суть важно, работает человек своими мускулами или выписывает квитанцию, в любом случае это труд, не требующий специальных знаний. Если когда–нибудь мы перейдем к позднеиндустриальному этапу развития, можно будет говорить о повышении 50%–ного барьера.
– На каком уровне этот барьер находился раньше?
– В СССР количество структурных позиций среднего класса было примерно таким же. Для роста их численности нужна структурная перестройка экономики.
– Как средний класс ограничен сверху? Что из себя представляют высшие классы России?
– За последние 30 лет во всех развитых странах верхний средний класс резко расширился и составляет 12–15%. Это связано с технологическими изменениями в экономике. В России подобных структурных позиций 3–5%. «Верхний средний» класс, который ныне включается специалистами обычно в высшие классы, у нас составляет порядка 3%. В Москве, по уровню развития схожей со странами типа Мальты и Чехии, – 10–12%.
Часто стандарты «верхнего среднего» класса транслируют на средний класс, что совершенно неверно. В чем отличие? Возьмем, например, ученых, преподавателей, журналистов. Есть обычные научные сотрудники, доценты, корреспонденты, а есть эксперты, обладающие символическим капиталом, – репутацией, на которую они получают доходы. Это незначительная часть соответствующего сообщества, и уровень их гонораров совершенно иной. В западном понимании это предполагает как обязательное условие степень магистра или второе образование, у нас решающую роль играет имя. В бизнесе с этим еще проще, экономический капитал измерить легко.

Прошлое не вернешь
– Что происходит со средним классом сейчас? Чего ожидать в обозримом будущем?

Часто можно слышать, что средний класс успешно переживет кризис и постепенно восстановит свою численность, как это было в начале 1990–х и 2000-х гг. Я категорически с этим не согласна. Нынешняя ситуация качественно другая. В 1990–е гг. советский средний класс имел некие накопления. Помимо «сгоревших» в Сбербанке вкладов существовали имущество, жилплощадь, были хорошие возможности адаптации, не было долгов. Многие научные сотрудники довольно быстро переориентировались на финансы и маркетинг. Ни крестьянина, ни рабочего на шестимесячных бухгалтерских курсах не ждали и не переучивали. А главное, не было нынешних «барьеров входа». Собрав по знакомым $300, можно было заняться челночной деятельностью, открыть консалтинговое бюро и т.д.
Сегодня ситуация другая. Во–первых, средний класс обременен кредитами. Как показывают исследования ИС РАН, каждый второй представитель среднего класса в возрасте до 35 лет имеет невыплаченные долги. Второе: куда идти потерявшим работу? Во всех областях, где могли бы пригодиться быстро переучиваемые квалифицированные сотрудники, дефицита кадров сейчас нет. Решить свои проблемы по модели 1990–х гг. не получается. Работы нет, традиционные альтернативные модели выживания («огород») для среднего класса не характерны, кредитное бремя растет с курсом доллара. Словом, ситуация явно хуже, чем в 1990–х. В областных центрах средний класс представлен в основном молодежью (в Москве из-за чиновников в нем больше людей «в возрасте»), которой казалось, что период «путинской стабилизации» и дорогой нефти – это нормально. Ведь именно на этот период пришлась их социализация.
На деле же этот период уникален. Кажется, на долю каждого поколения выпадает несколько таких удивительно благоприятных лет. Например, «расцвет застоя» в 1970–е, тоже совпавший со взлетом цен на нефть, когда в Москве везде можно было купить французские духи. К сожалению, молодая часть среднего класса выработала свои поведенческие практики в 2000–х гг., и им до сих пор кажется, что пройдет несколько месяцев, и все будет так, как раньше. Но так, как раньше, не будет никогда, и это серьезная психологическая драма, к которой не готовы ни сами люди, не власть.
Дефицита кадров больше нет, но вузы продолжают готовить молодежь, а образованного населения в стране гораздо больше, чем соответствующих рабочих мест. Спрос на молодых специалистов был несколько лет назад, когда зарождающиеся коммерческие структуры отдавали предпочтение молодежи. Тогда зарплаты в коммерческом секторе были у многих явно завышенными, теперь же много будут платить только экспертам. Поэтому стратегически правильная линия – стремиться именно в «высший круг», наращивать репутацию. Разрыв между средним и «верхним средним» классами будет только усиливаться, так как в России слишком много просто образованных людей и слишком мало настоящих профессионалов.
Ждать ли протестов?
Той части среднего класса, которая не может перейти в «высший круг», придется пройти несколько очень тяжелых этапов. Сейчас все пребывают в состоянии растерянности, переходящей в панику: рушится привычный мир, а новых направлений движения не видно. На втором этапе скажется то, что средний класс имеет некоторые накопления, а также небедных родственников, которые помогут продержаться от двух до шести месяцев. Затем появится понимание того, что через несколько месяцев ничего не исправится, и эффективных путей для оперативного исправления ситуации нет. Возможен рост протестных настроений. С другой стороны, средний класс у нас патологически индивидуалистичен. В обычной ситуации это нормально, но опыта коллективной защиты своих интересов в кризис у него нет. Какие могут быть забастовки, когда ты уже уволен? На Западе защиту интересов среднего класса ведут профессиональные сообщества, но у нас они сложились в считанных областях, – например, адвокатуре, – хотя и там несколько конкурирующих ассоциаций и гильдий. Рабочий класс имеет хоть какие–то профсоюзы, а средний – ничего.
В отсутствие институциональных форм протеста можно ожидать роста числа разовых акций. Уже майские демонстрации будут отличаться по составу от обычных, хотя в составе колонн демонстрантов будет все еще доминировать рабочий класс. Импульсивного протестного движения со стороны среднего класса следует ждать осенью, но какие формы оно примет, сказать сложно. Очевидно, значительную роль будет играть Интернет как средство ситуационной координации действий. Нужно понимать, что когда молодые и энергичные представители среднего класса осознают свое реальное положение, они вряд ли продолжат сидеть молча.
Что дальше? Внутри среднего класса будет усиливаться дифференциация. Все предлагаемые меры (переобучение, общественные работы и т.д.) мне кажутся неадекватными, пришедшими из 1950–60–х гг. Девочку из турагентства невозможно направить на строительство железной дороги, хороший офисный работник требует совершенно иного склада характера и навыков, чем хороший рабочий. Кроме того, среди рабочих безработица тоже велика, и претендовать на другую рабочую специальность будут скорее они. Ситуация разворачивается по худшему из возможных сценариев, но чтобы давать прогнозы, нужно посмотреть, как пройдет май и как мы войдем в осень.
– Возможны ли какие–то политические требования демократического характера со стороны среднего класса?
Нет, требования будут в основном экономическими. Политической силы, выражающей интересы среднего класса, у нас нет. Ближе всего к этому подходила «Единая Россия», но не потому, что она нравилась, а потому что остальные были еще хуже. Рассчитывать на средний класс как на носитель высокого политического сознания, который до сего дня отступал от своих моральных принципов из–за «морковки перед носом», очень наивно. Нет ничего хуже, чем взбесившийся мещанин, говорил про тот самый средний класс Владимир Ильич Ленин. Взбесившийся от сложностей и бед своей жизни, сваливающихся внезапно. Вспомним и то, что Гитлера к власти привел не рабочий класс, а именно средний. Феномен возникновения тоталитарных режимов с подачи среднего класса в момент ухудшения его положения давно известен.
Я не думаю, что наш средний класс выступит опорой тоталитарного режима, для этого он недостаточно политизирован. Мне кажется, более вероятно ждать форм протеста, характерных скорее для студенчества. Ценности демократии сами по себе, в отличие от рыночных идеалов, интересуют не более чем 15% населения, в основном – среднее и старшее поколение интеллигенции областных центров, бывший электорат Явлинского. От них серьезных вызовов нынешнему строю ждать не следует.

Беседовал Иван СТЕРЛИГОВ. «OPEC.RU», 10 февраля 2009 года

 

<<< Назад


Вперёд >>>

 
Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.