… о российской смертности и ситуации в здравоохранении

По средней продолжительности жизни мужчин и женщин мы немного опережаем Гамбию и Молдавию

О состоянии нашего здравоохранения мы знаем лучше всех, потому что ощущаем это на собственной шкуре. Даже до VIP-персон, наверно, доходят слухи. Иностранцы же вполне в курсе дела. 5 октября в Washington Post была опубликована статья Мюррея Фешбаха, в которой он называет ухудшение здоровья населения России за последние годы национальной катастрофой.
«Что убивает русских? То же, что и всех остальных, – ВИЧ/СПИД, туберкулез, алкоголизм, рак, болезни сердечно-сосудистой системы, расстройства кровообращения, самоубийства, курение, ДТП, – но в тревожно больших количествах, причем у Москвы нет ни ресурсов, ни воли для того, чтобы переломить эти тенденции. Вот несколько фактов:
– от болезней сердца россияне умирают (в пересчете на 100 тыс. населения) втрое чаще, чем американцы или европейцы;
– количество смертей от туберкулеза в России примерно втрое выше цифры, которая у ВОЗ считается порогом эпидемии – 50 новых заболевающих на 100 тыс. населения;
– среднее потребление алкоголя на душу населения в России вдвое выше порога, который ВОЗ определяет как опасный для здоровья человека;
– по оценкам ВОЗ, примерно у миллиона человек в России диагностирован ВИЧ или СПИД. И оценки по итогам первого полугодия таковы, что в этом году таких случаев будет на 25% больше, чем в 2007-м. Если в США и Западной Европе 70% носителей ВИЧ или больных СПИДом старше 30 лет, то в России 80% – в возрасте от 15 до 29 лет». (Цитируется по переводу Inosmi.)
Мы попросили прокомментировать высказывания автора статьи в Washington Post ведущих российских специалистов в этих областях.
«С учетом незарегистрированных случаев речь действительно может идти о миллионе случаев ВИЧ-инфекции, – считает руководитель Научного центра профилактики и борьбы со СПИДом Вадим Покровский. – Национальный проект активно работает, но в плане лечения тех, кто уже инфицирован. Профилактические же программы очень слабые. Пик эпидемии в США и Европе прошел на десять лет раньше, чем в России. Соответственно ВИЧ-инфицированные у них старше. Второе различие – у нас наиболее слабо поставлена работа именно по обучению молодых людей, и заражаются они именно в раннем возрасте, когда вступают на стезю самостоятельной жизни, где их подстерегают наркотики и опасности заражения половым путем. Это, на мой взгляд, представляет большую опасность для России, чем распространение при потреблении наркотиков».
В отношении туберкулеза цифры поистине убийственные. В США с населением в 303 млн. человек от него в 2007 году умерли 650 человек; в России, где живут сейчас 142 млн. человек, в прошлом году от туберкулеза умерли 24 тыс. «Может ли в свете этого не быть совпадением то, что, по словам главного санитарного врача России Геннадия Онищенко, гигиеническим стандартам соответствует всего 9% российских туберкулезных диспансеров, в 21% таких больниц нет ни горячей, ни холодной воды, в 11% нет канализации, а в 20% не хватает противотуберкулезных лекарств?» – задается вопросом автор статьи в Washington Post. Академик Михаил Перельман, директор НИИ фтизиопульмонологии, считает, что в принципе автор статьи прав. Однако цифры смертности от туберкулеза, считает Перельман, несколько завышены, потому что наша статистика, принятая еще в СССР, неточная. Дело в том, что если человек болел туберкулезом, то в заключении о смерти причиной запишут туберкулез, хотя умер он, например, от инфаркта.
По поводу общей ситуации в российском здравоохранении высказал свое мнение профессор Московской медицинской академии Павел Воробьев. «В России все по традиции умирают «от сердца», – грустно иронизирует профессор. – И те, кто погиб от «передоза» водки, не писать же «от пьянства», зачем родственников обижать. И те, кто умер от опухолей, улучшая статистику, им пишут ИБС – ишемическая болезнь сердца. Сейчас в мире настоящая эпидемия хронических неинфекционных болезней: это и сердечная недостаточность, и обструктивная болезнь легких, и бронхиальная астма, и сахарный диабет, и опухоли. Наша страна продолжает изображать наличие системы здравоохранения, но не гарантирует адекватного лечения своим гражданам». В результате, по словам Воробьева, от момента выявления хронического прогрессирующего заболевания до развития терминальной его фазы срок в России на много лет короче, чем на Западе. В среднем на 5–10 лет, в зависимости от болезни.
«Если театр начинается с вешалки, то медицинская организация – с сортира, – подчеркивает Воробьев. – Но водопровода, канализации нередко нет не только в больнице, а во всем городе, поселке. Еще проблема – дороги: сотни километров между населенным пунктом и больницей по бездорожью. Все давно известно. Чиновники кидают кость своему народу – деньги в виде отдельных «проектов» – и не решаются ни на какие существенные изменения. Без глубоких преобразований нас действительно ожидает полный распад здравоохранения страны».

Ада ГОРБАЧЕВА. «Независимая газета», 29 октября 2008 года