Что мы знаем о лисе?.. Ничего. И то не все Борис Заходер

Элита - в Москву!

Мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков знает, что:

необходимо "изменить подход к найму иностранной рабочей силы. По его мнению, теперь надо сделать акцент на россиянах из провинции, а также на русских и русскоязычных, которые решили возвратиться на родину из дальнего и ближнего зарубежья".

Сергей ОСИПОВ. Московское притяжение. "Тверская 13", 9 июня 2007 года

Демоскоп знает больше.

Нам кажется, что эти два важнейшие акцента необходимо дополнить третьим, на который указал председатель Комитета межрегиональных связей и национальной политики города Москвы Алексей Олегович Александров: надо, чтобы в нашу столицу приезжала только элита, а не какие-то там строители и водители, не говоря уже о подметальщиках улиц. Утвердиться в этом мнении нам помогает знание истории. "Раньше в Москву, да и в другие крупные города, сообщает А.О. Александров, - приезжала элита - хозяйственная, научная, культурная. Они несли свою культуру, впитывали русскую и дополняли ее, поэтому и восприятие приезжего было другим. Сегодня в основном приезжают разнорабочие. Подавляющее большинство мигрантов - из самых бедных слоев общества, из деревень, аулов и т. д.". (Наталья КОЗЫРЕВА. Лицо московской национальности. "Вечерняя Москва", 16 мая 2007 года).

Если московские власти прислушаются к нашему с Алексеем Олеговичем дополнению (разумеется, вкупе с основополагающими указаниями московского мэра), то мы будем иметь три надежные столпа столичной миграционной политики и станем добиваться того, чтобы будущие миграционные потоки в Москву состояли из:

а) россиян из провинции;
б) русских и русскоязычных репатриантов (что более или менее соответствует понятию "соотечественник");
в) представителей хозяйственной, научной и культурной элиты.

Рассмотрим эти три столпа по пунктам.

Первый столп поможет преодолеть одну из главных российских демографических проблем: в Москве и вокруг нее живет слишком мало россиян. В самом деле, сейчас здесь, в столице мировой державы, где почел бы за честь пребывать каждый патриотично настроенный россиянин, живет всего 7,3 процента жителей страны. И даже с Московской областью, вместе с которой столица обладает 0,3% территории державы, с трудом набирается что-то около 12% ее населения. Да что там говорить, даже в Центральном федеральном округе, жители которого хоть иногда могут приехать в Третьяковскую галерею и территория которого почти достигает 4% общероссийской территории, живет лишь немногим больше 26 процентов россиян. Остальные же три четверти вынуждены жить в глухой провинции и ждать, пока медлительные московские власти бросят им свой спасательный круг.

Нет, конечно, Демоскоп не может сказать, что ничего не делается. Кое-какое движение провинциалов в сторону Москвы организовать удалось - в основном за счет миграции с Дальнего Востока, из Сибири и с Северо-Запада (не только из Петербурга). В итоге, между переписями населения 1989 и 2002 года примерно 80% общего числа мигрантов, покинувших эти провинциальные районы, оказались в Центральном Федеральном округе, в основном в Москве и Московской области. Но тем более не надо останавливаться на достигнутом, надо сделать, наконец, нужный акцент по настоящему! Ведь согласно глубоко реалистичным прогнозам Научно-исследовательского и проектного института Генплана Москвы (НИиПИ Генплана), к 2025 году численность населения столицы может превысить 25 миллионов человек. Так что у огромного количества провинциалов есть все шансы расстаться, наконец, со своими никому не нужными просторами и сосредоточиться в пределах часовой доступности к Кремлю.

Второй столп - опора на русских и русскоязычных из дальнего и ближнего зарубежья. Правда, этот столп естественным образом расщепляется на два, так сказать, подстолпа, ибо пока еще дальнее зарубежье существенно отличается от ближнего.

Если говорить о подстолпе ближнего зарубежья, то выходцы из него, и русские, и русскоязычные, приезжали и приезжают в Россию и без всякого специального акцента. Они-то как раз и составили основную массу прибывших в страну за последние 15 лет мигрантов. Предметом гордости Федеральной миграционной службы стало то, что по числу принятых мигрантов Россия вышла на третье место в мире после США и Германии. Демоскоп гордится этим достижением вместе с Федеральной миграционной службой, но все-таки отмечает, что наша миграция минувшего пятнадцатилетия - это на 80% репатриация русских и представителей других коренных народов России. Давно интересуясь миграцией, Демоскоп замечал, что их не всегда встречали на родине с распростертыми объятиями, причем это относится даже и к неизменно хлебосольной Москве. Сейчас же, когда здесь стали расставлять правильные акценты, состав миграционных потоков стал меняться, и желанных русских и русскоязычных в них становится все меньше. Если в 1989-1992 годах доля русских в общем миграционном приросте населения России, полученном за счет стран СНГ и Балтии, составляла 81%, то в 1993-2000 - всего 64%, а в 2005 - и вовсе 54%. Уж не исчерпывается ли потенциал русской и русскоязычной иммиграции в ближнем зарубежье? Ведь он не безграничен.

Нет, конечно, что-то еще остается, но уже меньше, чем было, намного меньше. Спрос на соотечественников растет, а вместе с тем растет и конкуренция. Год назад, в июне 2006 года, Президент России утвердил "Государственную программу по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом". В ней предусмотрены три категории территорий вселения, из описания которых не вполне ясно, к которой из них относится Москва, но безусловно ясно, что федеральная власть озабочена пополнением населения и других российских территорий. На всех репатриирующихся соотечественников может и не хватить, и совершенно очевидно, что Москва, будучи столицей нашей Родины, должна расставить акценты таким образом, чтобы не проиграть конкуренцию за них все той же забытой Богом провинции. Времена изменились, и, как сказано в уже приводившихся словах московского мэра, "теперь надо сделать акцент на россиянах из провинции, а также на русских и русскоязычных, которые решили возвратиться на родину". А в этой фразе акцент надо сделать на слове теперь: раньше не надо было, а теперь надо.

Если же обратиться ко второму подстолпу второго столпа, а именно к возвращению русских и русскоязычных из дальнего зарубежья, то предлагаемый акцент на найме рабочей силы из этой категории соотечественников представляется особенно многообещающим. Пока, правда, прелести такого найма (зарплата, условия работы и прочее) больше ощущаются как раз в дальнем зарубежье, в силу чего число русских и русскоязычных, едущих туда, неизменно превышает число возвращающихся оттуда. И, стыдно сказать, первыми навострили лыжи в дальнее зарубежье именно москвичи. Но если правильная расстановка акцентов на заседании в московской мэрии изменит упомянутое соотношение зарплат и всего прочего на противоположное, то можно почти не сомневаться, что русские и русскоязычные обитатели дальнего зарубежья в массовом порядке хлынут в Москву.

И, наконец, последний, третий столп московской миграционной политики - опора на элиту. Раньше, как мы уже знаем, в Москву и в другие крупные города, приезжала исключительно элита. Ее всегда в России, да и в СССР, было видимо-невидимо, вот она и приезжала. По переписи населения 2002 года, 53% населения Москвы составляли местные уроженцы, остальные (примерно 5 миллионов человек) - это понаехавшая отовсюду элита. Частенько элита приезжала по лимиту, и тогда ее называли "лимита".

Все это повелось с давних времен, когда Москву на тысячи километров во все стороны окружали Гарвардские университеты, и их богатенькие выпускники съезжались в столицу с целью порыть какие-нибудь котлованы, поработать в горячих цехах или стройках, поводить городские автобусы и тому подобное. Ни о каких деревнях или аулах тогда и речи быть не могло, тем более, о беднейших слоях общества. В СССР вообще таких не было, это уже потом Гайдар всех разорил.

Но сейчас положение в корне изменилось. Сейчас, как нам разъясняет А.О. Александров, "город за счет мигрантов пополняет в основном, как выражаются эксперты, нижние страты, которые и так велики". Демоскопу не совсем ясно, почему же они так велики, если в город всегда приезжала элита. Наша гипотеза заключается в том, что, пополняя высшие страты, понаехавшая еще в советское время из Нечерноземного центра и других процветающих мест гарвардская элита оттеснила вниз коренное московское население, которое, правда, тоже понаехало оттуда же несколькими десятилетиями раньше. Оно-то и образовало избыточные нижние страты, которые, позабыв о своих дипломах и аттестатах, вцепились зубами в оставшиеся на их долю элитарные занятия строителей, водителей, базарных торговцев и подметальщиков улиц. А теперь вот на эти занятия претендуют ухари-мигранты без высшего образования.

Все это создает большие трудности для московской миграционной политики, которые тоже правдиво описаны А.О. Александровым. "Допустим, работодатель нанимает людей на стройку. Для начала ему нужно выкопать котлован. Это могут сделать люди самой низкой квалификации. Лишь бы лопату в руках держать умели. Но вот котлован выкопан, теперь нужны квалифицированные работники - сварщики и др. Хорошо, если из ста работников, рывших котлован, нашлись два-три сварщика, а что делать с остальными, ведь они получили разрешение на работу в течение года?"

Положение, конечно, безвыходное, но нет таких крепостей, которые не мог бы взять Демоскоп. Ему, правда, не приходило в голову, что котлованы под московские стройки все еще роют лопатами, но если московский строительный комплекс устроен именно так, то это подсказывает сообразительному Демоскопу гениальное по простоте решение, которое почему-то не пришло в голову А.О. Александрову: надо перебросить сто тружеников лопаты на рытье следующего котлована. А квалифицированных сварщиков завезти из дальнего зарубежья.

Высоко оценивая глубоко продуманное трехстолпие столичной миграционной политики, Демоскоп все же не может не указать на некоторые трудности, с которыми может встретиться ее реализация. Высокая планка, установленная московским начальством, предполагает не просто наличие одного из столпообразующих признаков, а их сочетание. Скажем, хочет какая-нибудь глубоко русская женщина из провинции мигрировать в Москву. Проверяем ее на трехстолпность. Допустим даже она из Рязанской губернии (именно этот субъект федерации чаще всего называют, когда хотят показать глубокое знание российской действительности). Этого недостаточно. Сверх того, она должна быть не из деревни или аула (впрочем, аулов в Рязанской губернии, кажется, нет), ей следует принадлежать к какой-нибудь элите и быть преисполненной желания работать, скажем, нянечкой в больнице, ибо, хотя нижние страты в Москве чрезмерно велики, нянечек в больницах не хватает.

Все это, конечно, мелочи, но в большом деле не может быть мелочей. Все должно быть продумано, главное - не допустить самотёка.