Бедность пенсионеров
		Над темой номера работала Оксана СИНЯВСКАЯ

Насколько доступны услуги здравоохранения?

За годы реформ в России произошло существенное сокращение возможностей получения бесплатного медицинского обслуживания, что особенно остро переживается пенсионерами. Изучение доступности для населения услуг здравоохранения по данным массива НОБУС показало, что наиболее уязвимой группой оказываются лица старше 70 лет, а лица пенсионного возраста несут наибольшие расходы по оплате медицинских услуг²². Какова картина доступности медицинских услуг для других категорий пенсионеров?

Вполне понятно, что здоровье пенсионеров в среднем хуже, чем здоровье не пенсионеров: если среди первых оценивают свое здоровье как плохое и очень плохое 45,5%, то среди последних – 5,9%. Наиболее низкая самооценка состояния здоровья, конечно же, у получателей пенсий по инвалидности: более 2/3 из них оценивают свое здоровье как плохое и очень плохое. Неплохие показатели здоровья, которые демонстрируют пенсионеры по случаю потери кормильца, объясняются тем, что среди них преобладают дети.

Закономерно, что пенсионеры чаще обращаются к врачам, чем не пенсионеры. Удельный вес обращавшихся к врачам в течение года перед проведением обследований составил 43,3% среди не пенсионеров и 64,4% среди пенсионеров. Чаще обращаются к врачам женщины пенсионных возрастов. Однако по видам пенсий обращаемость к врачам ожидаемо выше среди пенсионеров по инвалидности (более 80% от их общего числа).

В целом пенсионеры чаще, чем не пенсионеры, отмечают ограничения в доступе к медицинскому обслуживанию. Однако больше других об этом говорят трудовые пенсионеры по старости (рис. 10). Интересно, что отсутствие бесплатных врачей как причина недоступности услуг здравоохранения наиболее значимо для пенсионеров по инвалидности. Трудности в записи на прием чаще других отмечают пенсионеры по инвалидности по государственному пенсионному обеспечению и за выслугу лет, тогда как отсутствие денег чаще фиксируют получатели трудовой пенсии по старости. Так как субъективные оценки состояния здоровья у пенсионеров по старости и за выслугу лет выше, чем у пенсионеров по инвалидности, а уровень бедности ниже, то неожиданно высокие доли ограничений в доступе, связанных с недостатком денег или бесплатных врачей, на наш взгляд, можно объяснить тем, что эти пенсионеры более требовательно относятся к качеству медицинского обслуживания или же чаще других склонны оправдывать факты не обращения к врачу или не выполнения лечения внешними факторами.

Рисунок  10. Факторы ограничения в доступе к услугам здравоохранения в % ко всем, испытывающим ограничения. В скобках – доля всех, испытывающих ограничения, в численности соответствующей группы населения

При переходе на уровень домохозяйств указанные особенности сохраняются. За медицинской помощью чаще всего обращаются одинокие пенсионеры пенсионного возраста, они же чаще всего указывают на то, что назначенное лечение выполнено не полностью или не выполнено из-за платности части услуг и невозможности их оплатить. Чаще других указывают на барьеры в получении медицинской помощи члены семей с трудовыми пенсионерами по старости, по потере кормильца и с социальными пенсионерами. В целом, ограничения в доступе к услугам здравоохранения более существенны для домохозяйств пенсионеров и особенно – неработающих, тогда как бедные и не бедные семьи практически не различаются в доступе к медицинским услугам. Единственное ограничение доступа, различия по которому статистически значимы, это отсутствие денег, закономерно более распространенное в бедных домохозяйствах. Тем не менее, очевидно, что государственная социальная политика не должна недоучитывать тот факт, что 9,3% небедных смешанных домохозяйств с пенсионерами и 12,5% небедных «чистых» домохозяйств пенсионеров указали наличие каких-либо ограничений в доступе к медицинским услугам.

В целом в отношении доступа к большинству социальных программ и услуг наше исследование показало, что наибольшие риски уязвимости концентрируются в домохозяйствах с социальными пенсионерами, пенсионерами по инвалидности в трудоспособных возрастах и с пенсионерами по потере кормильца. Традиционные группы пенсионеров, вопреки распространенному мнению, имеют неплохой доступ не только к доходам из пенсионной системы, но и к ряду важных социальных программ.

Тем не менее, следует отдавать себе отчет в том, что любая черта бедности – всегда условна. Семья, чьи доходы лишь немного превышают установленную границу бедности, не попадет в состав бедных, но и не сможет обеспечить себе достойный уровень потребления. Низкая дифференциация пенсий приводит к тому, что материальное положение пенсионеров, чьи доходы превышают прожиточный минимум, недостаточны для того, чтобы оплачивать медицинские услуги или услуги по уходу, приобретать новые предметы длительного пользования или улучшать жилищные условия. Все вместе это усиливает недовольство пенсионеров своим материальным положением, особенно заметное у пенсионеров по старости, едва перешагнувших рубеж пенсионного возраста.

Однако решение этих проблем вряд ли под силу одной лишь государственной пенсионной системе. Наивно думать, что разъезжающие по миру западные пенсионеры, образ жизни которых часто пытаются поставить в качестве ориентира для развития российской пенсионной системы, путешествуют на средства, получаемые только от государства. При том, что уровень государственных пенсий в развитых странах, безусловно, выше, чем в России, принципиальное значение в старости приобретают доходы, сформированные самим человеком, – сбережения, личные и корпоративные пенсии. Именно поэтому без стабильного развития экономики и финансовых рынков, развития негосударственного пенсионного обеспечения и страхования жизни по-настоящему обеспеченной российская старость не будет.

²² См.: Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова; Независимый институт социальной политики. М.: ГУ ВШЭ, 2005, с. 155-167