Что мы знаем о лисе?.. Ничего. И то не все Борис Заходер

Можно ли повысить рождаемость с помощью филологии?

Профессор Леонид Леонидович Рыбаковский знает, что:

"часть демографов, политиков и журналистов считает, что поскольку якобы изменить уровень рождаемости нельзя, что подкрепляют западным опытом, то не нужно ничего делать, т.к. это только потребует новых затрат, не дав взамен ничего. Другая часть считает, что надо искать не причины и доводы, почему меры демографической политики не нужны, а не жалеть сил и средств, чтобы найти выход из сложной, драматической, но не безвыходной ситуации. Ответ на эту альтернативу может быть получен не с помощью филологии, а из практики реализации демографической политики в России".

Л.Л. Рыбаковский. Демографический кризис в России и пути его преодоления.
Этнопанорама, 2005, № 1-2, стр. 36.

Демоскоп знает больше.

Нам кажется, что, Л.Л. Рыбаковский недооценивает значения филологии в решении демографических проблем и тем сам себе противоречит.

Что такое "филология"? Как разъясняет нам "Современная энциклопедия", буквально - это любовь к слову ("от фил... и греческого logos - слово"). А нам только буквально и нужно, потому что не буквально - это "изучение письменных текстов и на основе их содержательного, языкового и стилистического анализа - истории и сущности духовной культуры данного общества". Таковое мы отбрасываем, ибо оно, конечно, ни в чем не может нам помочь, тем более в управлении рождаемостью.

А вот любовь к слову - это здорово. Кто же лучше Л.Л. Рыбаковского знает, что самое главное в науке - это подобрать нужные слова и вставить их в нужное место? Возьмем, например, такое прекрасное слово, как "якобы". Сам же Л.Л. Рыбаковский и разъясняет нам, что изменить уровень рождаемости нельзя только "якобы". А на самом деле? Этот вопрос не должен даже возникать, потому что "якобы" уже произнесено. Есть, конечно, кое-какой западный опыт (да и наш собственный), не совсем Л.Л. Рыбаковскому подходящий, но может ли он перевесить столь удачно найденное слово? Конечно, нет. Так что филология нам очень полезна.

Итак, "часть демографов, политиков и журналистов считает, что… якобы изменить уровень рождаемости нельзя". Есть среди них и авторы прогнозов, которые "не признают возможности выхода из состояния депопуляции за счет естественного движения населения" (Демографическое будущее России. Под ред. Л.Л. Рыбаковского и Г.Н.Кареловой. М., 2001, стр. 42-43). Конкретно указывались авторы прогнозов из ИНП РАН, которые утверждали, что даже при повышении рождаемости к 2050 году до 2 детей на 1 женщину и значительном снижении смертности, предотвратить сокращение численности населения России может только значительный приток мигрантов (Население России 2000. Восьмой ежегодный демографический доклад. М., 2001, с. 142).

Не то Л.Л. Рыбаковский, убежденный, что повысить рождаемость якобы можно. В том же 2001 году он прочерчивал твердой рукой свои сценарии изменения рождаемости в России. "Первый был бы наиболее благоприятен для преодоления последствий депопуляции - это постепенное возвращение уровня рождаемости к докризисному состоянию (1,7 ребенка в среднем на 1 женщину). Это уровень рождаемости в современной Франции" (Демографическое будущее России. Под ред. Л.Л. Рыбаковского и Г.Н.Кареловой. М., 2001, стр. 42-43). Если Демоскоп поперхнулся в этом месте, то не потому что не к ночи была помянута Франция с ее негодным западным опытом, а потому что он не понял, почему 1,7 ребенка на 1 женщину - это "докризисное состояние" и как можно с таким "наиболее благоприятным" уровнем рождаемости преодолеть не то что последствия депопуляции, но даже саму депопуляцию (для этого нужно длительное поддержание уровня рождаемости не ниже 2,2 ребенка на 1 женщину). Но сейчас он осознал, что все дело в филологии: важно правильно выбрать слова. Назовешь кризис докризисным состоянием - так тому и быть. Назовешь продолжение депопуляции преодолением ее последствий - все тебе и поверят.

По мнению прогнозистов ИНП РАН, разъяснял нам еще недавно Л.Л. Рыбаковский, "только высокая внешняя миграция может обеспечить рост населения России". А все сценарии правильного прогноза, который выполнялся под руководством Л.Л. Рыбаковского, "заведомо отвергают возможность перехода к миграционной зависимости" (Демографическое будущее России, стр. 36, 40). И как нам понятна его боль, когда, совсем немного времени спустя, он пишет: "Исходным для любой политики является ее концепция. Такой концепции (не концепции регулирования миграционных процессов, сводимой к заполнению миграционных карт), где внешняя миграция выступает важнейшим источником демографической динамики, у России нет" (Л.Л. Рыбаковский. Прикладная демография. М., 2003, с. 183). Таким образом, четко установлена разница между "двумя частями" наших демографов: одни "необоснованно переоценивают возможности и достоинства варианта демографического развития, при котором динамика населения полностью зависит от внешнего миграционного допинга" (Демографическое будущее России, стр. 36), другие - в полную противоположность первым - считают внешнюю миграцию "важнейшим источником демографической динамики". Что в лоб, что по лбу, но зато какая огромная филологическая разница!

И все-таки главная филологическая интрига закручивается вокруг рождаемости. Л.Л.Рыбаковский признает "отсутствие универсальной и непротиворечивой теории или модели, объясняющей долгосрочные, а не текущие изменения репродуктивного поведения", равно как и то печальное обстоятельство, что вопрос "о вероятности того, что массированные капиталовложения в пронаталистскую политику сделают в некоторой перспективе уровень рождаемости достаточным хотя бы для простого замещения поколений" "пока остается без ответа" (Демографическое будущее России, стр. 39, 42-43). Демоскоп с восхищением писал об оперативности чиновников тогдашнего Министерства труда и социального развития, которые приняли решение получить этот ответ за два года. За это время, утверждала Г. Карелова, тогда замминистра труда, "министерство рассчитывает получить от ведущих отечественных вузов и исследовательских институтов фундаментальные аналитические работы. От ученых в Минтруда ожидают, в частности, исследований поведения россиян и мотивов, побуждающих семьи иметь всего одного ребенка", ибо "в Минтруда пока не знают, как убедить россиян, что три или четыре ребенка в семье лучше, чем один или два".

Знают ли это в нынешнем Минздравсоцразвития (Демоскоп уже умеет произносить это слово почти без запинки), нам неизвестно. Но Л.Л. Рыбаковскому это уже и не нужно. Зачем искать причины и доводы, когда вместо этого можно не жалеть сил и средств? "Меры по стимулированию рождаемости должны быть "сильными", т.е. достаточно затратными, но при разумном подходе они не лягут непосильной ношей на бюджет государства… Повышение рождаемости - это длительный, медленный и затратный процесс, он нескоро приведет к решению проблем воспроизводства населения России… Если эти меры станут способствовать замедлению темпов снижения рождаемости, то тогда они будут отдалять дорогу в никуда" (Л.Л. Рыбаковский. Прикладная демография, стр. 181). Спасибо. А если не станут? Слава Богу, у нас есть еще филологи, способные оценить красоты стиля Л.Л. Рыбаковского, но всем остальным будет сложновато понять, что он, собственно, хочет сказать.

Неправильная, нехорошая часть демографов, политиков и журналистов, по-прежнему "не признают возможности выхода из состояния депопуляции за счет естественного движения населения". А что все-таки думает об этом представитель лучшей части нашей мыслящей элиты г-н Рыбаковский? Нельзя ли получить более ясный и недвусмысленный ответ на этот довольно простой вопрос?