Смертность в Киргизии, 1958-1999 годы¹. Анализ первичных данных

М. Гийо
(полностью опубликовано в книге "Население Кыргызстана" / Под ред. 3. Кудабаева, М. Гийо, М. Денисенко - Б.: 2004. с. 241-275)

<…>

Официальные данные в Киргизии, как и в России (график 1), указывают на постепенное увеличение показателей смертности в течение 1960-1970-х годов, которое сменилось резким ростом продолжительности жизни после 1985 года. За этим улучшением ситуации последовало значительное повышение уровня смертности после распада Советского Союза. Согласно последним официальным данным, в течение прошедших двух-трех лет показатели смертности перестали ухудшаться, но они еще не достигли своего уровня до провозглашения независимости.

Рисунок 1: Ожидаемая продолжительность жизни при рождении в Киргизии и России, 1970-2000 годы

Источник: European Health for All Database: http://www.euro.who.int/hfadb

Эти тенденции требуют дальнейшего тщательного изучения, поскольку они обладают рядом особенностей, которым в предыдущих исследованиях не было дано исчерпывающего объяснения. Первая особенность заключается в том, что зафиксированные уровни смертности, особенно мужчин, с учетом уровня социально-экономического развития региона оказываются удивительно низкими. К примеру, в течение советского периода ожидаемая продолжительность жизни при рождении мужчин в Киргизии была равна величинам, зафиксированным в России (рисунок 1), несмотря на более низкие показатели социально-экономического развития. После 1991 года показатели смертности мужчин в Киргизии стали снижаться по сравнению с Россией, несмотря на большую разницу в уровнях жизни двух стран.

Другой заслуживающей внимания особенностью является возрастная модель смертности в регионе. Оказывается, что в Киргизии зафиксированные уровни смертности среди взрослых являются довольно низкими относительно уровней младенческой смертности. Такое соотношение между младенческой/детской смертностью и смертностью взрослых выходит за рамки повозрастных соотношений смертности в любой существующей системе модельных таблиц смертности². Эта специфическая возрастная модель смертности, наблюдаемая также в других республиках Средней Азии, позволила некоторым исследователям прийти к заключению, что Средняя Азия имеет четкий эпидемиологический профиль³, но реальность этой модели не была достоверно установлена.

С соотношением уровней смертности городского и сельского населения связана другая специфическая черта смертности в Киргизии. Сегодня практически во всем мире уровни смертности и, в частности, уровни младенческой смертности в сельской местности выше, чем в городах⁴. Такая же ситуация наблюдается в других частях бывшего Советского Союза⁵. Однако в Киргизии в течение последних нескольких лет коэффициенты смертности были ниже в сельской местности.

Еще одна загадка связана с уровнем и тенденциями младенческой смертности. В Киргизии, также как и в других бывших советских республиках, в 1960-х и 1970-х годах был зафиксирован значительный рост младенческой смертности. Однако, рост, зафиксированный в Средней Азии, был намного выше, чем в других частях Советского Союза, как, например, в России (рисунок 2). За этим ростом вплоть до настоящего времени последовало постепенное снижение смертности. По официальным данным, в Киргизии, не наблюдалось значительного увеличения младенческой смертности после провозглашения независимости. Достоверность как советских, так и постсоветских тенденций уровня смертности детей в возрасте до 1 года всегда вызывала сомнения⁶.

Рисунок 2. Коэффициент младенческой смертности в Киргизии и России, 1958-2000 годы (на 1000 родившихся)

Источник: Оценки НСК Кыргызстана и Госкомстата России

Своеобразием обладает также этническая дифференциация смертности в Киргизии. По данным ЦСУ СССР, В. Добровольская⁷ подсчитала, что в Киргизии ожидаемая продолжительность жизни в возрасте пяти лет у киргизов выше, чем у русских. Подобная ситуация удивляет, поскольку установлено, что, по крайней мере, в советский период русские занимали привилегированные позиции в социальной иерархии среднеазиатских обществ⁸. Таким образом, более высокий статус русских относительно киргизов не привел к более высоким вероятностям дожития, чего следовало ожидать, исходя из обычно наблюдаемых соотношений между социально-экономическим статусом и уровнем смертности в различных человеческих популяциях.

Перечисленные особенности смертности в Киргизии подводят к следующим вопросам: являются ли они реальными и могут ли быть увязаны с особыми условиями развития страны или они возникли вследствие проблем с качеством данных, которые могли повлиять на оценки уровней и тенденций смертности в стране? Целью данной главы является рассмотрение этих вопросов с помощью неопубликованных статистических таблиц Национального статистического комитета (НСК) Киргизской Республики. Эти таблицы содержат информацию более низкого уровня агрегации (по возрасту, полу, городской/сельской местности и этнической принадлежности) и, таким образом, позволяют провести более точный анализ, чем опубликованные данные. Показатели смертности, рассчитанные с 1958 года, дают возможность проследить изменения в смертности за длительный период времени.

В данной работе все расчеты основаны на первичных данных, и при этом не предпринималось никаких попыток измерить и скорректировать ошибки в данных. Это не означает, что используемые данные являются надежными и не подлежат корректировке. Однако, сравнение показателей смертности, рассчитанных по первичным данным более низкого уровня агрегации, позволяет выявить факты, которые могут быть ошибочными, и сделать предварительные заключения об истинных уровнях смертности и ее дифференциации. Хотя полученные оценки в дальнейшем необходимо верифицировать с помощью дополнительной информации и других методов, использование менее агрегированных данных дает ученым более твердую основу для выводов.

Особое внимание в данной работе будет уделено этнической дифференциации смертности. Действительно, население Киргизии состоит из многих этнических групп, включающих коренное население и европейские по происхождению народы. Несмотря на большой миграционный отток некиргизского населения с 1991 года, киргизы по данным переписи 1999 года, составляли только 65% населения Киргизии. На долю русских пришлось 12,5%, узбеков - 13,8% от численности всех жителей республики. Эти народы различаются во многих отношениях, включая язык и религию. Тенденции смертности на национальном уровне являются, таким образом, комбинацией потенциально отличных этнических моделей смертности. Таким образом, анализ этнической дифференциации смертности в данном регионе представляется неизбежным.

Продолжительность жизни при рождении, 1958-1999 годы

Для проведения расчетов на основе первичных данных нами были построены таблицы смертности для каждого переписного года между 1959 и 1999 годами. Эти данные включали в себя распределение населения по возрасту из переписей населения, распределение умерших по возрасту за год, предшествующий году переписи, и за год проведения переписи. Так как в советское время переписи населения проводились в январе, то распределение населения по возрасту представляет собой оценку средней численности возрастных групп за два года, примыкающих к дате проведения переписи. Таким образом, расчеты ожидаемой продолжительности предстоящей жизни при рождении (е₀), представленные в главе, относятся к двухгодичным периодам, серединой которых является дата проведения переписи населения. Эта методология, которая применялась советскими демографами, позволяет получить оценки смертности на дату проведения переписи. Последняя перепись населения проводилась в марте 1999 года, что не является точной серединой периода 1998-1999 годов, однако разница в два месяца, вероятно, не приведет к большим отклонениям в оценках.

Открытый возрастной интервал в распределениях населения и умерших в имеющихся данных начинается со 100 лет. Однако мы использовали возрастную группу от 85 лет и старше (85+) в качестве последней возрастной группы с тем, чтобы уменьшить потенциальные проблемы, связанные с учетом возраста в этой группе. Использование 85+ как последней возрастной группы является стандартной практикой при построении таблиц смертности, которая приводит к достоверным результатам, если уровни смертности не очень низкие, что в нашем случае не наблюдается. Вероятности дожития рассчитываются при условии, что смерти происходят в середине 5-летнего возрастного интервала. Однако для первых двух возрастных групп (0,1-4 года), показатели пaх2 рассчитываются на основе соответствующих возрастных коэффициентов смертности (Preston, Heuveline and Guillot, 2001, p. 48).

Тенденции ожидаемой продолжительности жизни при рождении

Анализ был начат нами с пересчета оценок ожидаемой продолжительности жизни при рождении (е₀) по полу за каждый переписной год на национальном уровне, полученные оценки были сопоставлены с официально опубликованными данными по Киргизии, которые представлены на рисунке 3.

Рисунок 3. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении. Киргизия, 1959-1999 годы

Источник: European Health for all Database http://www.eijro.who.int/hfaclb; Расчеты автора по данным НСК.

Как выяснилось, опубликованные официальные оценки и оценки, основанные на первичных данных, соответствуют друг другу. Это означает, что методология построения таблиц смертности, которую мы здесь используем, существенно не отличается от методологии, использованной в официальных советских и постсоветских публикациях.

Тенденция е^о в Киргизии аналогична тенденции, наблюдаемой в других бывших советских республиках. В частности, она очень схожа с тенденцией, наблюдаемой в России, как было показано ранее на рисунке 1. Это заставляет предположить, что в двух странах действуют общие причины, объясняющие изменения в смертности. Как и в России, смертность в Киргизии ухудшалась в советский период, по крайней мере, начиная с 1970-х годов. Отсутствие прогресса в снижении смертности в советских республиках объяснялось такими факторами, как курение, потребление алкоголя и насилие⁹. Несмотря на то, что в нашей базе данных нет информации о причинах смерти, сходство тенденций в России и Киргизии предполагает, что те же факторы действовали и в Киргизии.

Медленное уменьшение е^о было внезапно прервано во второй половине 1980-х гг. ее значительным увеличением, особенно у мужчин. В случае с Россией, подобное улучшение ситуации полностью объяснялось антиалкогольной кампанией, развернутой Горбачевым¹⁰. Действительно, есть достаточно серьезные доказательства того, что эти меры, хотя и не имевшие большой популярности, оказали положительный эффект на здоровье населения. На графике 3 можно увидеть, что антиалкогольная кампания также имела положительный эффект на здоровье населения в республиках, расположенных далеко от Москвы, таких, как, например, Киргизия.

За подобным внезапным увеличением е₀ в конце 1980-х годов последовало, как и в России, быстрое и резкое снижение после распада Советского Союза. В отношении России, к примеру, сейчас уже признано, что подобное резкое снижение е^о объясняется не только экономическим кризисом, который последовал за распадом Советского Союза, или ухудшением качества медицинского обслуживания¹¹. Несмотря на существование фактов ухудшения работы системы здравоохранения (особенно ее государственного сектора), очевидно, что это не привело к значительному увеличению случаев смерти от инфекционных и паразитарных болезней. Резкое сокращение продолжительности жизни было на практике обусловлено в какой-то степени ее искусственным увеличением в период антиалкогольной кампании¹². В реальности, несмотря на колебания, изменения е^о , как в Киргизии, так и в России задаются медленно убывающим линейным трендом, который появился задолго до распада Советского Союза.

Данные, которые мы собрали в Киргизии, позволяют также рассчитать ожидаемую продолжительность жизни при рождении в 1959 году (см. рисунок 3). Исключительно высокие оценки е^о для этого периода представляются нереальными, особенно, для женского населения. В действительности, подобный уровень е^о был достигнут шведскими женщинами 12 годами позже. Подобное сравнение свидетельствует о значительных ошибках в данных. Анализ продолжительности жизни на более низких уровнях агрегации позволит идентифицировать подгруппы, в которых наблюдался столь низкий уровень смертности, что представит дополнительные сведения для познания природы этих ошибок.

Ожидаемая продолжительность жизни в сельской и городской местности

Для каждого года переписи населения собранные в Киргизии данные позволяют нам вычислить е₀ для городского и сельского населения. Хотя данные показатели были рассчитаны только для пяти временных точек (переписи 1959, 1970, 1979, 1989, 1999 годы), очевидно, что ежегодные колебания, наблюдаемые на графике 3, происходили также на более низких уровнях агрегации данных. Таким образом, и тенденция, представленная на графике 4, является сглаженным изображением реальности.

Рисунок 4: Ожидаемая продолжительность жизни при рождении городского и сельского населения. Киргизия, 1959-1999 годы

Источник: Расчеты автора по данным НСК.

Рисунок 4 показывает, что спад в е^о , который мы наблюдали между 1959 и 1970 годами на национальном уровне, полностью относится к сельской местности. Смертность в городской местности оставалась более или менее постоянной в течение этого периода. Данное сравнение поддерживает гипотезу, что высокие уровни е^о в 1959 году являются результатом проблем с качеством данных. На самом деле, качество данных в сельской местности было низким, где, вероятно, в отличие от городской, возможно захоронение умерших без обязательной регистрации смерти в органах ЗАГС, поскольку кладбища в сельской местности, как правило, не огорожены и не охраняются.

Это могло привести к недоучету случаев смерти и ошибкам в учете возраста умерших, что, в свою очередь, смещало оценки коэффициентов смертности в сторону меньших значений¹³. Большое сокращение показателя е^о в период с 1959 по 1970 годов вероятнее всего было ложным и происходило по мере того, как качество данных в сельской местности улучшалось.

После 1970 годов уровень регистрируемой смертности выправился в пользу в городской местности, т.е. различия между городом и селом стали соответствовать тем, которые наблюдаются во всем мире. Однако в 1989-1999 годах произошел необычный феномен. Оказалось, что показатели смертности ухудшились только в городской местности. В мужском населении наметилась перестановка, которая привела к более высокому уровню смертности в городской местности в 1999 году. Подобной поворот, который не наблюдался в России (Nortzon et al., 2003), может быть объяснен двумя факторами. Во-первых, это могло произойти вследствие ухудшения с 1991 года работы системы сбора данных, что привело к снижению полноты учета случаев смерти в сельской местности. Или, во-вторых, такие изменения могли произойти вследствие реального повышения уровня смертности в городах, возможно связанного с отклоняющимися формами самосохранительного поведения. При отсутствии непосредственных оценок качества данных достаточно трудно выбрать наиболее приемлемое объяснение. Однако дальнейшее разложение е^о по признаку этнической принадлежности позволит получить дополнительную информацию.

Ожидаемая продолжительность жизни по национальностям

При использовании данных по этническим группам в Киргизии (также как и в других бывших республиках Советского Союза) необходимо помнить о проблеме сопоставимости данных переписей и текущего учета. В переписях населения этническая принадлежность определяется со слов опрашиваемого, а в текущей статистике учет этнической принадлежности происходит по документам. Исследования, проведенные в США, показывают, что подобные расхождения могут привести к ошибкам в оценках этно-демографических показателей¹⁴. Такие ошибки, которые возникают, главным образом, при определении национальности детей в смешанных браках, трудно выявить и скорректировать. На этой стадии анализа мы можем только принять во внимание этот фактор, который потенциально оказывает влияние на регистрируемые уровни смертности отдельных народов. В данной главе представлены оценки только по киргизам и русским. Изменения показателей смертности в третьей основной этнической группе (узбеки) идентичны тем, которые наблюдались у киргизов.

На рисунке 5 представлена динамика ожидаемой продолжительности жизни при рождении киргизских и русских мужчин в городах и сельской местности. Отличительной особенностью данного графика является то, что уровни е^о намного выше у киргизов. Более низкий уровень смертности у киргизов, который был отмечен еще в 1979 году¹⁵, наблюдался на протяжении всего изучаемого периода, как в сельской, так и в городской местности. Это является важным фактом, потому что, как указывалось выше, качество данных предположительно намного выше в городской местности. Таким образом, наличие более благоприятной ситуации в смертности у киргизов не только в сельской, но и в городской местности, играет в пользу гипотезы о том, что у киргизов в действительности уровень смертности был ниже. Далее мы увидим, что эту гипотезу поддерживает также анализ факторов риска смерти за прошедший период.

Рисунок 5: Ожидаемая продолжительность жизни при рождении по национальностям, мужчины. Киргизия, 1959-1999 годы

Источник: Расчеты автора по данным НСК.

Если эта гипотеза подтверждается, то этническая дифференциация смертности, вероятно, показывает, что соотношение между социально-экономическим статусом и уровнем смертности, наблюдаемое в Киргизии, не реализуется в ожидаемом направлении. У населения разных стран мира в подгруппах с более высоким социально-экономическим статусом наблюдается более низкий уровень смертности. Однако в Киргизии уровень смертности русских мужчин может быть выше, чем киргизских, несмотря на их более высокий социально-экономический статус. Подобная ситуация с русскими, проживающими в Средней Азии, поможет выявить важность социально-культурных факторов для здоровья, которые только недавно привлекли повышенное внимание со стороны общественности¹⁶.

Вторым важным фактом, продемонстрированным на графике 5, является то, что снижение е^о в период между 1959 и 1970 годами в сельской местности происходило как среди киргизов, так и среди русских. Однако у киргизов снижение данного показателя было более значительным, что также свидетельствует об искусственном завышении продолжительности жизни сельского населения в 1959 году. Если тогда в сельской местности действительно имели место недоучет смертей и неточная регистрация возраста, то можно ожидать, что они в большей степени были распространены среди киргизов и связаны с мусульманскими традициями быстрого захоронения умерших.

Третьим важным результатом, отраженным на графике 5, является то, что снижение е₀ на национальном уровне у мужчин в 1989-1999 годах происходило за счет русских. Как в сельской, так и в городской местности, первичные данные показывают ухудшение параметров смертности среди русских, в то время как уровни е^о у киргизов в 1999 году были равны или выше тех, которые зафиксированы в 1989 году. Это можно объяснить тремя факторами. Первый связан с проблемами качества данных. В Киргизии распад Советского Союза мог сопровождаться снижением полноты регистрации смертей, что, в первую очередь, должно было повлиять на показатели смертности киргизов, которые, в основном, живут в сельской местности. Однако наши расчеты показывают отсутствие увеличения смертности также среди киргизов в городах, где данные считаются более достоверными. Такое совпадение тенденций в сельском и городском населении заставляет предположить, что отмеченные изменения в этнических различиях в смертности - реальность.

Эволюция различий в смертности отдельных народов также может быть артефактом (ложным фактом), обусловленным большим миграционным оттоком русских после распада Советского Союза. Русское население сократилось на одну треть в период между 1989 и 1999 годами, что являлось следствием, главным образом, миграции. Можно выдвинуть гипотезу, что мигранты представляли более здоровую часть русского населения, проживающего в Киргизии, и что их отъезд оказал негативное влияние на продолжительность жизни русских при рождении. Вместе с тем, необходимо отметить, что продолжительность жизни при рождении русских мужчин, проживающих в Киргизии, близка к величине этого показателя в России. В 1989 году е^о составляла 64,45 лет у мужчин в России и 64,08 лет - среди русских в Киргизии. В 1999 году е^о составляла 60,68 лет у мужского населения в России и 59,85 лет - у русских в Киргизии. Тот факт, что уровни смертности в России, где факторы миграционного отбора не были значимыми, сопоставимы с уровнями смертности русских, проживающих в Киргизии, позволяет сделать вывод, что миграционный отбор не является основным объяснением тенденции смертности в данной группе. Напротив, кажется, что уровень смертности русских в Киргизии, увеличивается по тем же самым причинам, которые объясняют повышение уровня смертности мужского населения в России.

Однако, если эти изменения в смертности - реальность, то почему уровень смертности растет только среди русских, а не среди киргизов. Одной из причин может являться то, что социально-экономический статус русских сейчас ниже, чем киргизов, и это может выражаться в более высоком уровне смертности первых. Однако данное объяснение не подкрепляется данными. Таблица 1, основанная на данных Многоцелевого обследования бедности в Киргизии¹⁷, проведенного в 1993 году, показывает, что уровни дохода русских не ниже, чем киргизов. Напротив, наблюдается достаточно большая разница в доходе в пользу русских, как в городской, так и в сельской местностях. Хотя размер домашних хозяйств русских намного меньше, чем киргизов, а их общий доход в 1,5-2 раза выше. Таким образом, нельзя объяснять повышение уровня смертности русских большими экономическими трудностями, выпавшими на их долю.

Таблица 1. Доход домашних хозяйств в городской и сельской местности по национальностям, 1993 год

Источник: Рассчитано по данным Многоцелевого обследования бедности в Киргизии в 1993 году.

Примечание: Доход домашнего хозяйства складывался из 12 источников (заработная плата, предпринимательская деятельность, пенсии, льготы, доход от подсобного хозяйства, подарки и т.д.)

Более правдоподобное объяснение заключается в том, что русские столкнулись с большими, по сравнению с другими этническими группами, трудностями в адаптации к изменениям периода реформ, что и могло привести к более заметному увеличению уровня смертности среди них. Брайнерд (Brainerd, 1998) выдвинул гипотезу, что русские в большей степени склонны испытывать отчаяние и безнадежность, чем другие группы, что может приводить к повышенному риску заболеваний сердечно-сосудистой системы наряду с воздействием более высокого уровня курения и потребления алкоголя. Данная гипотеза первоначально была разработана на основе наблюдающейся корреляции между национальными уровнями смертности и долей русских в населении стран СНГ. Наши более детальные данные по этническим группам не позволяют подтвердить данную гипотезу, однако согласуются с ней.

Информация о здоровье, по данным Многоцелевого обследования бедности, также согласуется с гипотезой, что уровень смертности русских может быть выше, чем киргизов. В ходе обследования мужчинам и женщинам задавались вопросы о состоянии их здоровья и тех сторонах образа жизни, которые оказывают непосредственное влияние на здоровье. Таблицы 2-4 содержат данные, относящиеся к мужчинам в возрасте от 14 до 60 лет. В таблице 2 речь идет о курении, в ней представлены данные о ежедневном потреблении сигарет среди киргизов и русских. Доля некурящих мужчин выше у киргизов, а курящих - у русских. В таблице 3 приведены данные о потребление алкоголя в течение 30 дней, предшествующих опросу. Опять же, доля мужчин, которые не выпивали за последние 30 дней, выше среди киргизов, а доля мужчин, которые выпивали - у русских. К этим результатам следует относиться с осторожностью. На самом деле, киргизы, будучи мусульманами, могут менее охотно говорить о реальных уровнях потребления алкоголя, чем русские. Также одна из проблем в подобном анализе факторов риска, заключается в том, что здесь не учитывается временной лаг между тем, когда человек подвергался факторам риска и смертью¹⁸. Несмотря на это, результаты, представленные в таблицах 2-3 за 1993 год, согласуются с повышенным уровнем смертности русских мужчин в течение всего исследуемого периода. Они также соответствуют самооценкам здоровья респондентов, которые оказались лучше у киргизов (таблица 4).

Таблица 2. Среднее количество сигарет, выкуриваемых за день, по национальностям. Мужчины, 14-60 лет, 1993 год (в процентах)

Источник: Рассчитано по данным Многоцелевого обследования бедности в Киргизии, 1993 год (KPMS, 1993)

Таблица 3. Потребление алкогольных напитков за месяц* по национальностям. Мужчины, 14-60 лет, 1993 год (в процентах)

* Прим. редактора: за 30 дней до момента опроса

Источник: Рассчитано по данным Многоцелевого обследования бедности в Киргизии, 1993 год (KPMS, 1993)

Таблица 4. Самооценка здоровья русскими и киргизами. Мужчины, 14-60 лет, 1993 год (в процентах)

Источник: Рассчитано по данным Многоцелевого обследования бедности в Киргизии, 1993 год (KPMS, 1993)

На графике 5 можно также заметить, что пересечение линий для городского и сельского населения, наблюдаемое на национальном уровне в 1990-х годах, не зафиксировано при разбиении данных по этническим группам. Когда русские и киргизы рассматриваются отдельно, уровень смертности остается более высоким в сельской местности. Это подчеркивает важность рассмотрения этнической дифференциации смертности в регионе. Однако далее мы увидим, что подобных тенденций нет в случае с младенческой смертностью.
На графике 6 представлены данные об ожидаемой продолжительности жизни при рождении русских и киргизских женщин. Здесь также снижение е^о в сельской местности за период 1959-1970 годов наблюдалось, в основном, среди киргизок. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении киргизок в 1959 году, равная 85,6 лет, невероятна, так как этот показатель выше современного мирового рекорда 85,1 лет, зафиксированного у японских женщин.

Рисунок 6. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении по национальностям. Женщины. Киргизия, 1959-1999 годы

Источник: Расчеты автора по данным НСК.

В отличие от мужского населения, систематического превышения продолжительности жизни киргизок в сельской местности над русскими женщинами не наблюдалось. Фактически, е^о у русских был немного выше в течение этого периода. Что касается городской местности, то здесь трудно интерпретировать преимущество киргизок. В 1970 и 1989 годах ожидаемая продолжительность жизни киргизок была выше современного мирового рекорда, что предполагает наличие ошибок в данных. Но удивляет то обстоятельство, что в эти годы смертность среди киргизок в городах значительно недоучтена, в то время как у мужчин в городах или у киргизок в сельской местности ее уровень больше соответствует реальности. Вместе с тем, необходимо отметить, что киргизские женщины в городах не представляют значительную группу в населении. В 1979 году, для которого оценка е^о была самой высокой, их численность равнялась 154151 человеку, что составляло 21,9% всех жительниц городов и 18% всех киргизок. Таким образом, низкий показатель их уровня смертности не оказывал сильного влияния на результаты оценок для всего женского населения без учета национальности или места проживания. Тем не менее, неправдоподобность этой тенденции вызывает удивление, так как обычно именно в городах данные считаются более надежными.

Анализ возрастных коэффициентов смертности предлагает некоторые ответы на возникающие вопросы. В возрасте до 65 лет уровень смертности киргизок, проживающих в городской местности, превышает уровень смертности русских женщин в городах (как и в селах). Однако после 65 лет, их коэффициенты смертности резко снижаются (они равномерно снижаются между 65 и 80 годами). Фактически, высокие значения продолжительности жизни киргизок в городской местности полностью объясняются коэффициентами смертности в возрастах от 65 лет и старше. При расчете высокой продолжительность жизни в 1979 году, в старшей возрастной группе насчитывалось всего 4433 женщины, и в ней же было зарегистрировано лишь 176 смертей в течение 2-летнего периода, примыкающего к дате переписи населения. Возможно, что в данном случае мы имеем дело с высоко селективной группой. Так как киргизы являются преимущественно сельскими жителями, можно предположить, что пожилые женщины склонны возвращаться к своим родным в сельскую местность, особенно, если они вдовые или больны. Это может объяснить, почему коэффициенты смертности женщин снижаются после 65 лет и, тем самым, продуцируют высокие оценки продолжительности жизни на протяжении всего изучаемого периода. Однако, у мужского населения, проживающего в городах, подобных возрастных распределений смертности не наблюдается, что позволяет сделать вывод, что пожилые киргизы в городах не представляют собой селективной группы (что можно объяснить более низкими уровнями вдовства среди них). Данные об уровне смертности взрослого населения, которые приводятся в следующем разделе, представляют более надежный материал для сравнения смертности между этническими группами.

<…>

Младенческая смертность, 1958-1999 годы

В связи с тем, что младенческая и детская смертность являются важными индикаторами здоровья населения, а также исходя из того, что коэффициенты младенческой смертности в Советском Союзе были предметом дебатов среди исследователей, в данной главе ей уделяется особое внимание. Действительно, новые доступные данные позволяют провести более подробное исследование младенческой смертности в Киргизии.

Коэффициенты младенческой смертности на республиканском уровне

Как и ранее, мы начнем со сравнения коэффициентов, рассчитанных по первичным данным, с опубликованными коэффициентами для обоих полов на национальном уровне. Рисунок 8 показывает, что расхождения между двумя временными рядами являются незначительными и не влияют на интерпретацию результатов. Эти расхождения могли возникнуть из-за применявшейся в Советском Союзе практики распределения смертных случаев в возрасте до одного года по году рождения умерших и отнесения этих умерших к числу родившихся за соответствующий год. Почти полное соответствие между этими временными рядами говорит о том, что в советское время не предпринималось никаких попыток исказить публикуемые данные с тем, чтобы представить их в более выгодном свете, чем они есть на самом деле¹⁹. В первичных таблицах данных, которые мы использовали, сумма умерших на национальном уровне в точности соответствует сумме элементарных ячеек, из которых они складываются. Эти таблицы заполнялись вручную, и потребовались бы значительные усилия, чтобы исправить и представить данные в более выгодном свете на разных уровнях агрегации. Поскольку данные не публиковались автоматически из года в год, постольку можно предположить, что власти интересовались реальными тенденциями в уровне смертности. Все это поддерживает мнение Барбары Андерсон о том, что опубликованные коэффициенты не искажались преднамеренно, а если они не соответствовали ожидаемым результатам, то просто не появлялись в печати.

Рисунок 8: Коэффициент младенческой смертности. Киргизия, 1958-1999 годы (число умерших детей в возрасте до 1 года на 1000 родившихся)

Источник: European Health for all Database http://www.euro.who.int/hfadb; Расчеты автора на основе первичных данных текущего учета НСК

Важно отметить, что коэффициенты, представленные на графике 8, нельзя непосредственно сравнивать с международными данными из-за различий в определениях живорождения и мертворождения, принятых в Советском Союзе и во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ)²⁰. В Советском Союзе определение мертворождения было менее строгим, что вело к занижению коэффициентов младенческой смертности. Другие факторы, такие, как, например, недоучет живорождений или смертей, также могли внести свою лепту в занижение показателей младенческой смертности. Целью данной главы является корректировка имеющихся коэффициентов, поскольку речь идет только о внутренних сравнениях. Исправление коэффициентов добавило бы элемент произвольности, в котором нет необходимости на данном этапе анализа. Однако, следует учитывать, что реальные коэффициенты смертности были бы выше на 20-25%, если бы они рассчитывались в соответствии с международными стандартами²¹.

Как видно на графике 8, зарегистрированный на республиканском уровне рост коэффициентов младенческой смертности в 1958-1975 годах затем сменился их снижением. Повышение уровня младенческой смертности в начале 1970-х годов было зарегистрировано во всех республиках Средней Азии, и оно объясняло большую часть увеличения младенческой смертности во всем Советском Союзе. Это повышение вызвало замешательство, потому что в то время в республиках Средней Азии происходили значительные улучшения в сфере образования и уровне жизни, а также расширился доступ к медицинскому обслуживанию²². Сложившаяся ситуация привлекла внимание многих как советских, так и зарубежных исследователей. Некоторые ученые усмотрели в этом необычном для мирного времени ухудшении ситуации в младенческой смертности признаки экономического и социального спада, другие же делали упор на проблему качества данных, которая, по их мнению, полностью объясняла повышение уровня младенческой смертности²³.

Вполне вероятно, что в случае с Киргизией уровни смертности, зарегистрированные в 1958 году, были слишком низкими, так как они были ниже средней по Советскому Союзу и ниже уровня России. Как было отмечено ранее, в случае с е^о , это сомнительный факт, так как Киргизия в течение данного периода являлся одной из беднейших и наименее развитых республик Советского Союза.

На рисунке 8 можно увидеть такую интересную деталь, как отсутствие существенного повышения коэффициента младенческой смертности после 1991 года. В 1991-1993 годах был отмечен небольшой и краткосрочный рост, за которым последовал значительный спад. Аналогичные тенденции наблюдались в России. Это подтверждает гипотезу о том, что кризис в состоянии здоровья населения Киргизии не может быть напрямую связан с развалом системы здравоохранения. На самом деле, ухудшение инфраструктуры системы здравоохранения должно было сопровождаться повышением уровня инфекционных заболеваний, которым особенно подвержены младенцы²⁴. Это, в свою очередь, должно было выразиться в росте коэффициентов младенческой смертности. Как уже отмечалось, по официальным данным, на республиканском уровне в Киргизии существенного повышения коэффициентов младенческой смертности не наблюдалось. Как и в России, общее повышение уровня смертности после 1991 года произошло за счет роста уровня смертности среди взрослого населения. Анализ на более низком уровне агрегации данных позволит определить, насколько справедливо это утверждение для разных групп населения.

<…>

1 - Авторизованный перевод с английского.
2 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1997. "Issues of Data Quality in Assessing Mortality Trends and Levels in the New Independent States," in: Premature death in the New Independent States, edited by J. L
3 - Murray, Christopher J.L. and Jose Luis Bobadilla. 1997. "Epidemiological Transitions in the Former Socialist Economies: Divergent Patterns of Mortality and Causes of Death," in: Premature death in the New Independent States, edited by J.L. Bobadilla, C.A. Costello, and F. Mitchell. Washington, D.C., National Academy Press, 1997:184-219
4 - United Nations. 1982. Levels and trends of mortality since 1950. New York: United Nations. 34
5 - Kingkade, W. Ward and Eduardo E. Arriaga. 1997. "Mortality in the New Independent Sates: Patterns and Impacts," in: Premature death in the New Independent States, edited by J.;
6 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1986. "infant Mortality in the Soviet Union: Regional Differences and Measurement Issues/'Population and Development Review 12(4): 705-738; Becker, Charles M. and David D. Hemley. 1998. Demographic Change in the Former Soviet Union During the Transition Period. University of Colorado at Boulder: Manuscript
7 - Добровольская В.М. 1990. Этническая дифференциация смертности. В кн.: Демографические процессы в СССР, Москва, 1990:150-166
8 - Poujol, Catherine. 1995. "Minorites Exogenes ou Russes de I'lnterieur en Asie Centrale," Revue d'Etudes Comparatives Est-Ouest, 26(4): 125-142
9 - Shkolnikov, Vladimir M. and France Mesle. 1996. "The Russian epidemiological crisis as mirrored by mortality trends", in J. Da Vanzo (eds), Russia's demographic "crisis", Conference Report CF-124-CRES, Santa Monica: RAND, pp. 113-161; Shkolnikov, Vladimir M., France Mesle and Jacques Vallin. 1997. "Recent Trends in Life Expectancy and Causes of Death in Russia, 1970-1993," in: Premature death in the New Independent States, edited by J. L. Bobadilla, C.A. Costello, and F. Mitchell. Washington, D.C., National Academy Press, 1997:34-65.
10 - Treml, V.G. 1997. "Soviet and Russian statistics on alcohol consumption and abuse," in Premature death in the New Independent States, edited by J. L. Bobadilla, C.A. Costello, and F. Mitchell. Washington, D.C., National Academy Press, 1997:220-238
11 - Anderson, B.A. 2001. Russia faces depopulation? Dynamics of population decline. Research Reports, University of Michigan Population Studies Center 01-494; Andreev, E.M. 2001. Did the economic crisis cause the mortality fluctuation in Russia in the 1990s. Paper presented at the IUSSP XXIVth General Population Conference, Salvador de Bahia
12 - Andreev, E.M. 2001. Did the economic crisis cause the mortality fluctuation in Russia in the 1990s. Paper presented at the IUSSP XXIVth General Population Conference, Salvador de Bahia
13 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1994. The geodemography of infant mortality in the Soviet Union, 1950-1990. Research Reports, University of Michigan Population Studies Center, 94-136
14 - Elo, I.T. and S.H. Preston. 1997. "Racial and ethnic differences in mortality at older ages," in: Racial and ethnic differences in the health of older Americans, edited by Linda G. Martin and Beth J. Soldo. Washington, D.C., National Academy Press
15 - Добровольская В.М. 1990. Этническая дифференциация смертности. В кн.: Демографические процессы в СССР, Москва, 1990:150-166
16 - National Institutes of Health. 2001. Progress and Promise in Research on Social and Cultural Dimensions of Health: A Research Agenda. NIH Publication No. 01-5020
17 - Примечание редактора: Kyrgyzstan Multipurpose Poverty Survey (KMPS)
18 - Bobadilla, Jose Luis, and Christine A. Costello. 1997."Premature Death in the New Independent States: Overview," in: Premature death in the New Independent States, edited by J. L. Bobadilla, C.A. Costello, and F. Mitchell. Washington, D.C., National Academy Press, 1997:1 -33
19 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1994. The geodemography of infant mortality in the Soviet Union, 1950-1990. Research Reports, University of Michigan Population Studies Center, 94-136
20 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1986. "infant Mortality in the Soviet Union: Regional Differences and Measurement Issues/'Population and Development Review 12(4): 705-738
21 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1986. "infant Mortality in the Soviet Union: Regional Differences and Measurement Issues/'Population and Development Review 12(4): 705-738
22 - Velkoff, V.A. and J.E. Miller. "Trends and differentials in infant mortality in the Soviet Union, 1970-90: how much is due to misreporting?," Population Studies 49(2):241-58
23 - Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1986. "infant Mortality in the Soviet Union: Regional Differences and Measurement Issues/'Population and Development Review 12(4): 705-738; Anderson, B.A. and Brian D. Silver. 1990. "Trends in Mortality of the Soviet Population,"Soviet Economy 6(3): 191-251.
24 - Anderson, B.A. 2001. Russia faces depopulation? Dynamics of population decline. Research Reports, University of Michigan Population Studies Center 01-494